Мэри Лу Лонгворт - Смерть на винограднике

Солнце приятно согревало руки. Жюль достал из кармана темные очки, надел их и улыбнулся симпатичной официантке, которая принесла ему кофе и воду на маленьком подносе.

— Неплохая погодка для сентября, верно? — сказала она, ставя перед Жюлем кофейную чашку на блюдечке, где сбоку лежал квадратик шоколада.

— Роскошная, — вырвалось у Жюля. — Я из Эльзаса, — добавил он, разрывая пакетик с сахаром и медленно размешивая кофе.

— О-ля-ля! — со смехом откликнулась официантка. — Погода там уж точно не такая! Разве все это увидишь в Эльзасе?

Она взмахом руки обвела рынок с красочными прилавками, полными фруктов и овощей, рыбы и лангустов, меда и мыла, с горками специй и мисками оливок.

Жюль пожал плечами:

— Не настолько колоритно, больше картошки и репы.

— Ха! — Она снова рассмеялась. — Но там, наверное, все равно хорошо. Никогда не бывала в Эльзасе. А в Эксе август слишком жаркий даже для меня, хотя я и родилась здесь.

Жюль улыбался, любуясь ее миниатюрной фигуркой и большими карими глазами.

— Да, этим летом я тоже намучился, особенно на работе.

— А кем вы работаете? — Она переставляла пустые чашки с соседнего столика на поднос.

— Я… хм… полицейский.

— О-о! Если мне понадобится помощь, то обращусь прямо к вам! — Девушка снова засмеялась. — Вы ведь у нас уже бывали, верно?

— Да, обычно я захожу к вам по пути во Дворец правосудия.

— А форму не носите, — заметила она.

— Сегодня у меня должен быть выходной, — объяснил Жюль, — а на службу понадобилось ненадолго, по одному делу.

— В следующий раз приходите в форме, — подмигнула она.

— Эй, Магали! — закричал какой-то продавец из-за прилавка со свежевыловленной средиземноморской рыбой. — Хватит кокетничать с посетителями!

Жюль, обрадованный тем, что узнал имя девушки, засмеялся вместе с Магали, а торговец рыбой, приободрившись и сумев привлечь внимание зрителей, продолжал:

— У тебя в зале полдюжины посетителей умирают в ожидании первой за сегодня чашки кофе! А им работать надо, деньги зарабатывать! Того и гляди, из-за тебя наступит крах европейской экономики!

— Да их Анна обслужит! — крикнула в ответ Магали. — А пока право первенства у посетителей на террасе! — Она переглянулась с Жюлем и снова подмигнула.

— Ага, оно и видно! — не унимался торговец рыбой. — Как только найдешь для меня минутку, я загляну выпить эспрессо! До полудня обязательно зайду!

Магали засмеялась.

— Так приходи прямо сейчас! — позвала она. — А если тебе достанется шоколадка, считай, что повезло! До встречи, — добавила она, обращаясь к Жюлю, который кивнул и отдал честь. Допив кофе, он положил на деревянный стол полтора евро и поспешил на службу. Торговец рыбой был занят: показывал покупателю шипастых лиловых морских ежей и объяснял, как их готовить.

До Дворца правосудия Жюль дошел на автопилоте, вспоминая Магали, и чуть не столкнулся с Роже Каромом по пути к дверям.

— Прием-прием! — Роже кинул окурок на тротуар.

— Для этого есть урны, — напомнил Жюль.

— А-а, правильный ты наш! Напомни, чтобы в следующий раз я не забыл подмести тротуар для твоего величества!

— Просто если бы все вели себя как ты, в Провансе было бы еще грязнее. — Жюль кивнул в сторону тротуара, где валялись несколько обрывков газеты, мятая пачка «Мальборо» и пустая банка из-под «Оранжины».

Роже огляделся.

— В Провансе, по-твоему, грязно?

Жюль вздохнул и распахнул перед напарником дверь.

— Ладно, проехали.

— Слушай, — заговорил Роже, пока они поднимались по лестнице в кабинет Верлака, — зачем нас вызвали?

— Тебя увольняют, — ответил Жюль.

— Ну ты приколист! — Роже хлопнул Жюля по спине.

Верлак и Полик уже ожидали их в кабинете.

— Садитесь, — предложил Верлак. — Вчерашнее известие о смерти мадемуазель Монмори — это ужасно, и хотя причиной стала остановка сердца, я хотел бы знать фамилии всех сотрудников больницы, которые заходили к ней в палату.

Роже перевел взгляд с Жюля на Верлака.

— Мы смотрели на фамилии у них на бейджах, судья, но не запоминали их.

Верлак вздохнул.

— Значит, и не записывали?

— Я записывал, шеф, — ответил Жюль, радуясь, что не забыл захватить оранжевый блокнотик. Достав его из кармана пиджака, Жюль открыл на нужной странице и протянул Верлаку.

— Родители мадемуазель Монмори — единственные, кто не работает в больнице и кто заходил к ней в палату.

— Точно, — поспешил поддержать Роже. — Мы читали на бейджах имена всех медсестер и врачей.

— А санитаров? — спросил Верлак.

Роже недоуменно уставился на Жюля.

Тот объяснил:

— Это те здоровенные парни, которые помогали сестрам поднимать мадемуазель Монмори. Да, — продолжал он, повернувшись к Верлаку, — мы всех записали, и уборщиц тоже.

— Спасибо за список, офицер…

— Шельфер. Жюль Шельфер.

— Вы не снимете для нас копию? — попросил Верлак.

— Сейчас сделаю, — вызвался Полик, взял блокнот и вышел из кабинета.

— Не заметили ничего необычного? — спросил Верлак.

— Нет, ничего, — ответил Жюль. — Как сказал Роже, если не считать родителей девушки, в палату заходили только сотрудники больницы. Довольно много врачей и сестер.

Роже взглянул на напарника, радуясь, что Жюль прикрыл его, и еще больше тому, что он додумался записать фамилии в блокнотик, в котором, как думал раньше Роже, нет ничего, кроме телефонных номеров знакомых девушек.

Мадам Даррас любовалась видом из окна автобуса. Она уже не помнила, когда в последний раз пользовалась общественным транспортом. К счастью, мелочи у нее в сумочке хватило на оплату проезда. Старшеклассники, устроившиеся в хвосте автобуса, в начале поездки подняли галдеж, но теперь почти все угомонились, расселись по местам и слушали музыку через маленькие белые наушники. Мадам Даррас сложила длинные, унизанные кольцами пальцы на коленях и смотрела в окно на проплывающие мимо изумрудные лозы, отягощенные крупными гроздьями красного винограда. Сколько же здесь появилось домов, уродливо распластавшихся бунгало в прованском стиле с ярко-желтыми стенами и новыми, но даже на вид дешевыми черепичными крышами! Всем этим строениям недоставало шарма ее обожаемого «Отель де Барле» в Эксе, или дома ее семьи, «Отель Больен», — большого особняка семнадцатого века на окраине городка, куда она сейчас направлялась. Мадам Даррас не знала наверняка, сумеет ли разыскать «Отель Больен». Семья Обанель владела им испокон веков — пока не пришлось продать его после смерти ее отца. Вообще-то мадам Даррас никак не могла вспомнить, куда и зачем едет, но ей казалось, что это не важно. В памяти никак не удавалось вызвать образ отцовского дома или хотя бы церкви, расположенной поблизости от него. Так или иначе, время у нее было, и своему решению сесть в автобус она только радовалась. Ведь она не просто едет по делу, но и смотрит по сторонам. Вдобавок она соскучилась по своей сестре Клотильде и с нетерпением ждала, когда снова увидится с ней, чтобы рассказать о соседе — позере с пошлым автомобилем и мелкими грязными секретами. Клотильда решит, как быть дальше.