Анна Чиж-Литаш - В обличии человека

Анна Константиновна в ответ лишь кивнула головой. Виноградов попросил Настю выгулять Баха, который уже добрых пятнадцать минут напевал какую-то грустную песню под дверью. Как только дверь захлопнулась, полковник пододвинул стул поближе к Анне Константиновне и сказал:

– Мне крайне необходима ваша помощь.

– Конечно. Только скажите, что я могу для вас сделать.

– Поговорить. Расскажите мне самые несущественные вещи, на которые вы обратили внимание. За последний месяц.

– Например? Я не совсем поняла.

– Анна Константиновна, вы – женщина. А женщины всегда видят то, что представителям противоположного пола незаметно.

Анна Константиновна внимательно посмотрела на полковника, пытаясь прочитать пробегающие в его глазах мысли. Немного подумав, она начала говорить…

Александр Петрович сидел за кухонным столом и курил. Тишину нарушал взволнованный чайник. Последние тридцать секунд он слегка потрескивал и шипел, как будто возмущаясь тем, что его заставляют работать. Наконец, вскипятив воду, он грустно выдохнул последние дымки пара и замолчал.

Полковник взял свою любимую чашку с блюдцем и заварил зеленый чай. Со стороны эта картина выглядела довольно мило: большой усатый мужчина маленькими глотками пьет чай из миниатюрной чашечки. Закурив еще одну сигарету, Александр Петрович, не отрывая глаз, смотрел на шкафчик. Сделав очередную вкусную затяжку, он поднялся со стула и, открыв шкаф, взял томившуюся в полной темноте бутылку коньяка. Налив полную рюмку, залпом выпил ароматный напиток. Запив это дело чаем, он решительным шагом направился в сторону телефона.

На экране появилась надпись «Заяц». Александр Петрович слегка улыбнулся, представив себе реакцию его любимого друга – Сергея Беляка. Тот, мягко сказать, не любил свою «вторую» фамилию.

– Алло, Сережа, привет! Ты можешь говорить?

– Привет, Петрович! Что, настроение хорошее?

– С чего ты взял?

– Ты называешь меня Сережей, когда у тебя хорошее настроение, либо тебе что-то от меня надо. Ну, или ты пьян.

– Ты прямо детектор! У меня сегодня, как говорят, три в одном флаконе.

– Обалдеть! На часах всего два часа дня, а он уже квасит! И почему ты меня не позвал?

– Да не пью я! Всего пятьдесят граммов. Повод есть!

– Тем более, если повод есть! Все, я выезжаю!

– Не надо ехать. Мне нужна твоя помощь.

– Дай угадаю. Это касается дела Колесникова?

– Да. Долго объяснять всю ситуацию. Надо, чтобы ты узнал мне про одного человечка.

– Фамилия?

– Осипов Андрей.

– Это еще кто?

Александр Петрович немного помолчал, а затем почти шепотом сказал:

– Зять Ильи Колесникова.

– А он тут при чем?

– При том. Потом объясню. И еще одного… Дарья Осипова.

– Я так понимаю – это его жена?

– Да ты просто гений!

– Так, без иронии! Это еще, если не ошибаюсь, дочь Ильи?

– Да. Есть у меня пара мыслей. А может и не только мыслей… Только это надо сделать очень быстро.

– Насколько быстро?

– Быстро! Сегодня! Сейчас! Пазлы уже начинают складываться…

– Все, тогда давай. Судя по твоему голосу, ты уже что-то нарыл. Будет сделано. Давай в шесть часов в кафешке на углу Добромысленного.

– Принял. До встречи.

Положив трубку, Александр Петрович радостно потер руки.

– Главное, чтобы я не ошибся и ничего не упустил. Я же ничего не упустил? – Александр Петрович присел на колени и почесал Баха за ухом. – Не должен был. Теперь мою гениальную теорию осталось подкрепить фактами и вуаля!

Полковник с улыбкой на лице подошел к зеркалу и начал пристально рассматривать свои усы. Улыбка исчезла.

– Вот тебе на! Как же быстро они растут! Надоели! Может сбрить их, наконец? Сорок лет на лице!

Рассматривая себя в зеркале, полковник несколько минут трогал свое волосистое достояние.

– Нет, не смогу. Это же не просто усы – это целая история.

Настя неспешно собирала свои вещи. Папа, наконец-то, дал отбой по операции «Внедрение». Подумав об этом, Настя улыбнулась.

– Это же надо было придумать такое дурацкое название, – сказала она вслух, – надеюсь, что он все-таки пошутил.

В дверь тихонько постучали.

– Можно войти? – аккуратно спросила Екатерина Владимировна и, не дождавшись ответа, приоткрыла дверь.

– Конечно можно.

– Ты уже уезжаешь?

– Да. Спасибо вам за гостеприимство.

– Это тебе спасибо, дорогая, что была со мной рядом в самые трудные минуты моей жизни.

Екатерина Владимировна села на край кровати, как будто была не дома, а пришла в гости.

– Может, останешься еще на недельку?

– Спасибо, но надо ехать. На работу скоро выходить – отпуск не безграничный, к сожалению. Хочу еще съездить бабушку проведать.

– Я хочу тебя еще раз поблагодарить за помощь. Ты замечательная девочка! И у тебя замечательный папа. Не знаю, что бы мы делали без него.

Настя неловко поджала губы, стараясь скрыть эмоции. Смешанные чувства: с одной стороны они обманули Екатерину Владимировну, но с другой – всем сердцем хотели ей помочь.

– Если вы не будете возражать, то я стану у вас частым гостем.

– Конечно, нет! Я всегда буду рада видеть тебя и твою семью у меня дома. А с товарищем полковником я отдельно поговорю, – улыбнувшись, сказала Екатерина Владимировна. – Кстати, забыла тебе сказать, что наш сосед очень интересовался твоей персоной. Я, конечно, все карты не раскрывала, но парочку тузов ему показала.

– И каких же? Червовых или трефовых?

– Ну, конечно, червовых. Так что, смотри, не удивляйся, если тебя возле машины будет поджидать красивый брюнет.

Настя слегка покраснела и рассмеялась. Она не видела Диму со дня их знакомства во дворе. Она ведь так и не пришла посмотреть на разрекламированные пионы.

– Мне сейчас не до этого, – пытаясь сделать серьезное лицо, сказала Настя, – я целыми днями на работе.

– Солнышко, можно я дам тебе банальный, но в то же время очень важный совет. Ни работа, ни достижения, ни деньги не дадут тебе возможность познать счастье в полной мере. Только настоящая любовь мужчины сможет сделать тебя полноценной женщиной. Поверь мне. У меня за спиной – жизнь. Жизнь счастливой женщины. Я всегда это чувствовала. Но по-настоящему поняла только сейчас… Когда я осталась одна. Я потеряла не просто мужа, я потеряла вечность.

Екатерина Владимировна замолчала. С грустными глазами и мягкой улыбкой на губах она смотрела на Настю.