Алла Холод - Рыцарь страха и упрека

Выпуск «Патруля» произвел фурор. Начальнику УВД позвонил председатель облисполкома, высказал очень позитивную оценку телепрограммы и призвал к тому, чтобы и впредь воспитывать население в том же духе. Сюжет очень понравился и самому начальнику УВД, он искренне похвалил Романа Величко и дал ему поручение сделать новую рубрику о борьбе со всевозможными обманами постоянной и столь же интересной. Величко, преодолевая желание все заслуги приписать исключительно себе, рассказал генералу о том, что идея новой рубрики и ее фактическое наполнение принадлежат оперу из отдела по борьбе с экономическими преступлениями из Ленинского райотдела милиции, Павлу Волкову. И что он, как творчески мыслящий человек, готов давать такой материал и организовывать подобные съемки, а вот справятся ли с этой задачей сотрудники других райотделов или даже в УВД, он не уверен.

Между делом Роман воткнул в уши начальника информацию о том, что Павел Волков — сын начальника управления делами облисполкома, но парень скромный и должность отца от сослуживцев скрывает. Генерал информацию прослушал, и через неделю было принято решение о переводе Павла Волкова из районного отделения милиции в УВД. Там как раз имелась незанятая уже две недели вакансия, оставшаяся после сотрудника, переведенного в другую службу.

Должность была рядовая, но Павел вырвался с земли в управление. Это было главное, он даже не ожидал, что это случится так быстро. «Ай да Пашка, ай да сукин сын», — говорил он про себя, буквально разрываясь от гордости за свой успех.

С тех пор его дружба с Романом Величко приобрела более системный характер. Они стали общаться семьями, Соня познакомилась с женой Ромы Еленой, они все вместе стали выезжать в лес на шашлыки, поздравлять друг друга с праздниками и днями рождений. Кроме того, Роман и Павел много времени посвящали работе над телепередачей, негласно Павлу это было вменено в обязанность, которой он не только не сопротивлялся, а был очень даже рад.

Через несколько месяцев телепрограмма «Патруль» уже гремела на областном телевидении, и рейтинги, которые ежемесячно публиковались в приложении к авторитетной федеральной газете, официально подтвердили этот факт. Некоторые сюжеты, наработанные Романом и Павлом, областные телевизионщики перегоняли на федеральные каналы. Все шло по плану, который Павел сам себе определил.

Соня радовалась успехам мужа, она понимала, что его жизнь должна кипеть и бурлить, иначе ему будет скучно, он закиснет. Павел — само воплощение энергии и движения, уж Соня как никто другой понимала это, помня, как он стремительно ее «окрутил».

Ее собственная жизнь была совсем иной. Римма Матвеевна вцепилась в Дашу мертвой хваткой, взяла обихаживание малышки полностью в свои руки. Соня работает, да еще и часто по вечерам, а Римма Матвеевна нет, так что у нее куда больше времени и, главное, материнского опыта (все-таки вырастила двух сыновей), чтобы девочка развивалась и была вполне здорова и счастлива.

Маленькая Даша удивительно сочетала в себе самые противоположные черты. Внешне она была совершеннейшим ангелом — светлые, с пепельным, как и у Сони, оттенком волосы, вьющиеся у висков, голубые папины глазки, щечки с ямочками. Но характер у девочки был более чем озорной: она умела ловко притворяться, устраивать мелкие детские пакости, не принимала на веру ничего из того, во что охотно верят дети. Про таких говорят: «Черт, а не ребенок». Бабушка ее обожала, и это обожание несколько снизило материнскую Сонину роль.

И жизнь в театре была прекрасна только наполовину. Пока Соня посещала его в качестве театрального ребенка или зрителя, это было совсем другое ощущение. Проработав там некоторое время, молодая женщина начала сталкиваться с трудностями. Не профессионального — личностного порядка.

Соня работала с оперным и опереточным репертуарами, у балета были свои концертмейстеры, и жила балетная труппа своим отдельным миром, почти не соприкасаясь с миром вокалистов. Оперные примы были, как правило, уже не самой первой молодости. Чтобы стать оперной певицей, необходимо закончить сначала музыкальное училище — четыре года обучения, а уж только затем консерваторию или институт искусств — еще пять лет. Это же касается и мужчин. Причем на вокальное отделение принимают только абитуриентов, достигших восемнадцатилетия, до этого возраста голос может претерпевать различные мутации. Одним словом, молодежи на оперной сцене не было. Соня не очень интересовалась, кому сколько лет, но и так было видно, что основной костяк оперной труппы составляют люди зрелого возраста. Даже самые молодые из труппы были гораздо старше Сони. Она для всех была девочкой. Хорошим концертмейстером, прекрасно владеющей клавирами пианисткой… Но все же девочкой. Причем очень хорошенькой. Роды Сонину фигурку ничуть не испортили, даже наоборот — она приняла более женственные очертания. Каждый день, приходя в театр, Соня ловила на себе заинтересованные взгляды мужчин.

Уроки, которые концертмейстер проводит с вокалистом для изучения партии, стали для нее испытанием. Занятия наедине мужчины-певцы нередко использовали кто для кокетливого заигрывания, а кто и для откровенных поползновений. Соне было противно. Театр она считала чуть ли не храмом, в котором не должно быть места пошлости, и когда ей приходилось с этой пошлостью сталкиваться, она очень расстраивалась.

Поведение молодой женщины было безупречным. Никакими своими действиями, никаким намеком она никому не давала понять, что ее отношения с кем-то могут выйти за рамки рабочих. Но и тут ее подстерегала опасность. Среди певиц оперной труппы в то время было мало молодых женщин. Это сейчас, когда парфюмерами создано столько эффективных средств для поддержания молодости кожи, женщина может выглядеть много моложе своих лет. А тогда? Частое использование вредного для кожи театрального грима делало свое дело, и многие женщины в тридцать пять лет выглядели на все сорок. Молоденькая, свеженькая Соня их раздражала. И особенно раздражала, когда они замечали, как останавливаются на ее милом личике взгляды мужчин. Тех мужчин, взгляды которых хотелось бы ловить на себе.

Соня старалась одеваться как можно скромнее, чтобы не будить ничьих фантазий, почти не красилась, носила все ту же пуританскую косу. Но это не помогало. О ней все равно стали ходить необоснованные слухи.

Премьера новой постановки оперы Делиба «Лакме» стала большим событием для театра. Когда-то эта опера уже была в репертуаре, но держалась она исключительно на одной певице — колоратурном сопрано, единственно способной справиться со сложнейшей партией, в которой были очень высокие ноты. После переезда той певицы в Москву опера вышла из репертуара, хотя ресурса своего далеко не выработала — оставались прекрасные декорации, экзотические индийские костюмы… И когда в театре появилась новая настоящая «колоратура» — довольно редкий голос, оперу решено было возродить.