Жорж Сименон - Мегрэ в кабаре «Пикрат»

Фред, покосившись на Мегрэ, предложил им занять четвертую ложу и подал карту вин со всевозможными марками шампанского. В баре не было и четвертой части списка. Любезный хозяин порекомендовал гостям какой-то совершен но неизвестный сорт, который продавал с огромной выгодой.

— Мне пора готовиться к выступлению, — вздохнула Бетти. — Номер у меня так себе, но для наших клиентов сойдет. Им лишь бы посмотреть, как ноги задирают!

Зазвучал джайв, Таня спустилась с эстрады, и Мегрэ жестом пригласил ее подойти. Она вопросительно взглянула на Фреда. Хозяин утвердительно кивнул.

— Мсье хочет поговорить со мной?

Кроме имени, в ней не было ничего русского. Она сообщила, что коренная парижанка, а родилась на улице Муфетар.

— Что вы знаете об Арлетте?

— Мы не ладили.

— Почему?

— Мне не нравились ее манеры, — прямо ответила Таня. Она явно знала себе цену и совсем не боялась комиссара полиции.

— Вы ссорились?

— Нет.

— Но хотя бы разговаривали?

— Как можно меньше. Она ревновала.

Кого и к кому?

— Всех ко мне. Она считала, что самая сексапильная женщина — это она, но на меня тоже обращали внимание. Она и танцевать-то как следует не умела, никогда и нигде этому не училась. Только и могла, что раздеваться. Номер ведь заключался только в том, что вся выставлялась напоказ.

— Вы — танцовщица?

— Я с двенадцати лет занимаюсь классическим балетом

— И здесь, в кабаре, исполняете классику?

— Нет. Русские танцы.

— У Арлетты был любовник?

— Скорее всего, был. Но она это скрывала, так как, видимо, хвалиться было нечем. По-моему, это был старик.

— Откуда вы это знаете?

— Мы обычно переодеваемся все вместе, там, наверху. И я частенько замечала, что она вся в синяках. Замазывала их, запудривала, но у меня хорошее зрение.

— Вы говорили ей об этом?

Один раз сказала. Она ответила, что упала с лестницы. И стала регулярно «падать» каждую неделю. И «ударялась», как назло, так, что синяки оказывались на самых видных местах! Только старики имеют такие мерзкие привычки!

— Когда вы заметили это в первый раз?

Я здесь полгода. Как пришла, сразу же заметила.

И часто вам приходилось это видеть?

— Я не рассматривала ее регулярно, но синяки бывали. У вас есть еще вопросы, мсье? Мне пора за инструмент.

Как только она села за пианино, погас верхний свет, и острый луч прожектора выхватил из темноты Бетти Брюс. До Мегрэ доносились голоса мужчин из соседней ложи: иностранцы старались выговорить по-французски, а их спутница, смеясь и смущаясь одновременно, поправляла: «Мадам хочет со мной переспать?» Они хохотали и, перебивая друг друга, повторяли: «Мадам хочет…»

Белея в темноте воротничком рубашки, Фред подошел к столику и молча сел напротив комиссара. Бетти, в облегающем трико, с будто приклеенной к лицу улыбкой, выбрасывала ноги вперед, выше головы, а в заключение сделала шпагат.

Когда утром жена принесла кофе в постель, первым ощущением проснувшегося Мегрэ была страшная головная боль от недосыпания. Он с усилием разлепил глаза и удивленно посмотрел на хитрое лицо жены — кажется, она приготовила ему приятный сюрприз.

Смотри! — сказала мадам Мегрэ, когда нетвердой рукой он принял у нее дымящуюся чашку.

Она отдернула шторы, и комиссар увидел падающий снег.

— Ты доволен?

Мегрэ, конечно же, был доволен, если бы еще исчез неприятный привкус во рту, ведь минувшей ночью он явно перебрал спиртного. А может, это произошло потому, что официант Дезире все-таки открыл бутылку Шампанского, которая должна была стоять на столике, и Мегрэ в перерывах между коньячными возлияниями машинально отпивал из бокала с игристым напитком богов.

— Неизвестно, долго ли продержится такая погода, но так лучше, чем грязь и дождь.

В сущности, Мегрэ было все равно, какая стоит погода. Ему нравилось любое состояние природы: проливной дождь, ураганный ветер, суровый мороз или тропическая жара. Снег тоже доставлял ему радость, прежде всего потому, что напоминал о детстве. Однако. Мегрэ так и не понял, что красивого нашла в Париже жена, особенно этим утром. Небо было еще более оловянным, чем вчера, а белые пятна снега лишь подчеркивали неприкаянность блестящих черных крыш, унылую серость домой, мутные бельма окон.

Одеваясь и завтракая. Мегрэ был не в состоянии проанализировать факты, собранные минувшей ночью. Спал он мало. Ушел из «Пикрата» когда уже закрывали, около половины пятого. В довершении ко всему, чтобы более полно воссоздать образ Арлетты и понять ее состояние, он заглянул на рюмку в бистро на улице де Дуэ.

Сейчас он не смог бы четко сформулировать в двух словах, что может дать ему информация, полученная вчера. Часто оставаясь в ложе один, комиссар неторопливо курил трубку, изредка окидывал взглядом зал и посетителей, выглядевших ирреально в таком необычном освещении, которые существовали как бы в другом измерении, далеком от повседневной жизни.

Конечно, Мегрэ мог бы уйти из кабаре и раньше. Тем не менее он остался, поддавшись атмосфере «Пикрата». Ему было необычайно интересно наблюдать за клиентами, поведением Фреда, Розы и девушек.

Это был маленький замкнутый мирок, резко отличающийся от привычного ему уклада жизни. Например, Дезире, музыканты, да и остальные пикратовцы ложились спать, когда в домах уже звенели будильники и люди пили свой утренний кофе. Большую часть дня труженики ночи приводили в кроватях. И Арлетта была такая же, ее настоящая жизнь начиналась только в красном свете кабаре, где тон и ритм жизни задавали изрядно подвыпившие клиенты.

Мегрэ смотрел на Бетти, и она, словно чувствуя это, старалась выступить как можно лучше, изредка бросая многозначительный взгляд в его сторону.

В три часа, когда она закончила свой номер и отправилась переодеваться, в зал зашли два клиента, уже под мухой. И Фред резво побежал наверх, чтобы Бетти возвращалась на сцену.

Она выступила еще раз, специально для «почетных гостей», высоко вскидывая ноги рядом с их столиком, а в довершение всего поцеловала одного из клиентов в лысину. Прежде, чем уйти из зала, чтобы сменить костюм, она присела на колени к другому и пригубила шампанского из его бокала.

«Вела ли себя также Арлетта? Наверное, только более естественно» — подумал комиссар.

Новые клиенты плохо знали французский. Бетти несколько раз повторила:

— Пять минут… пять минут… я сейчас вернусь…

Для пущей убедительности она растопырила пять изящных пальчиков и, действительно, вскоре вернулась в своих неизменных голубых блестках. Энергично кивнула Дезире, чтобы он принес вторую бутылку.

Таня в это время занималась одиноким клиентом, который мрачно напивался и, цепко ухватив ее за голое колено, горячо что-то рассказывал, наверняка, о неудавшейся семейной жизни.