Диана Чемберлен - Супруга без изъяна, или Тайна красной ленты

Ступени стали круче, и Алек слышал тяжелое дыхание Оливии.

– Мы уже почти пришли.

Они оказались на узкой площадке. Алек открыл дверь на галерею и отступил в сторону, пропуская Оливию.

– Это невероятно, – выдохнула она, когда теплый ветер ударил ей в лицо. Оливия посмотрела на небо. – Мы совсем близко к звездам. Ой! – Она вздрогнула, когда прямо у них над головой вспыхнул свет. Алек рассмеялся.

Облокотившись на перила, он посмотрел на океан. Луна осветила волны, и они казались полосками живого серебра, устремившегося к берегу.

– Однажды, когда мы были здесь с Анни, я запер дверь, – сказал Алек, – и выбросил ключ через перила.

– Специально?

– Да. – Ему самому показалось странным, что идея позабавиться подобным образом могла прийти ему в голову. – Мы смогли выйти только на следующее утро. Нас выпустила Мэри. – Алек улыбнулся, вспоминая об этом.

Оливия оперлась о перила рядом с ним.

– Спасибо тебе за то, что показал маяк, за то, что позволил мне сюда подняться. Я знаю, что ты считаешь это место вашим с Анни.

Алек кивнул, подтверждая истинность ее слов.

– Добро пожаловать.

Они еще некоторое время постояли на галерее, наблюдая за светящимися точками кораблей на горизонте. Наконец Алек напоследок вдохнул побольше соленого свежего воздуха и спросил:

– Будем спускаться?

Оливия кивнула в ответ и вышла с галереи на площадку лестницы. И тут что-то внизу привлекло взгляд Алека.

– Подожди секунду, – попросил он и прошел на ту часть галереи, которая нависала над дюнами. Его руки непроизвольно вцепились в поручни, пока он вглядывался в темноту между домом смотрителя и лесом. Очередная вспышка света прорезала черноту ночи, и Алек увидел бульдозер, стоявший рядом с двумя свежими траншеями.

Он проводил Оливию до дома, обнял на прощание, поцеловал в висок.

– Спасибо, что помогла мне сегодня.

Она отступила на шаг, улыбнулась.

– И тебе спасибо, ты тоже мне очень помог. Ты получил не совсем то, на что рассчитывал. – Оливия отперла дверь и повернулась к Алеку: – Сегодня вечером можешь мне не звонить.

– Ты намекаешь на то, что по горло сыта моим обществом?

– Нет. – Оливия замялась. – Просто сегодня я чувствовала себя так близко к тебе и не уверена, что это хорошо.

Его сердце пропустило удар, и Алек тут же вспомнил слова Анни: «Ты подождешь год после моей смерти?»

Он кивнул Оливии.

– Хорошо, тогда до завтра.

Когда Алек вернулся к себе, дом был пуст. Он подогрел в микроволновке кусок пиццы, сел к столу, чтобы его съесть, и развернул утренний выпуск «Береговой газеты». В правом верхнем углу он увидел большой снимок Анни. Алек отложил пиццу в сторону и поднял газету. Заголовок был набран огромными буквами: «Правда о смерти Анни О’Нил».

Алек дважды прочитал статью. Руки непроизвольно сжались в кулаки. Схватив ключи от машины, он выскочил из дома.

Оливия со вздохом облегчения сняла костюм и чулки. Она долго стояла под душем, смывая неприятные воспоминания. Надев халат, Оливия налила себе чашку чая и расположилась за кухонным столом. Она собиралась заняться новым витражом, для которого в мастерской заранее заготовила фрагменты.

Оливия как раз заворачивала края стекла в фольгу, когда в парадную дверь требовательно постучали. Она подняла голову, удивленная нетерпением незваного гостя.

Отложив в сторону фрагмент витража, Оливия прошла через темную гостиную. Узкий луч неяркого света падал на ковер из кухни. Она подошла к боковому окошку рядом с дверью, выглянула в него и увидела на крыльце Алека. Он уже занес кулак, чтобы постучать снова.

Затянув покрепче пояс халата, Оливия открыла дверь.

– Что случилось, Алек?

Он буквально ворвался в гостиную и швырнул на столик газету.

– Ты это видела?

Алек был вне себя от ярости, и Оливии стало не по себе при виде гневного пламени, бушевавшего в обычно холодных голубых глазах.

Она взяла газету, поднесла к свету, падавшему из кухни, и прочитала заголовок. «Правда о смерти Анни О’Нил».

Оливия нахмурилась:

– Что значит «правда»? Я понятия не имею, о чем идет речь.

Алек вырвал газету у нее из рук.

– Судя по всему, ты утаила от меня кое-какие детали, когда рассказывала, что произошло с Анни в ту ночь в отделении неотложной помощи. – Алек говорил очень спокойно, но Оливия чувствовала, что он с трудом сдерживается.

Она поплотнее запахнулась в халат, вспомнив настойчивую женщину-репортера, пытавшуюся поговорить с ней по телефону. Оливия догадывалась, что следует за заголовком. Никакой другой «правды» о смерти Анни О’Нил не существовало, и персонал отделения не рискнул бы обсуждать произошедшее публично. Но среди врачей и медсестер были и такие, кто считал ее попытку спасти Анни бессмысленной, опрометчивой. Алек достаточно разбирался в медицине, чтобы, опираясь на искаженные или неполные факты, прийти к точно такому же выводу.

Он смотрел на нее так же обвиняюще, как на фотопортрете в мастерской Анни и Тома. Что сделать Оливии, чтобы изменить выражение его лица и снова вернуть улыбку? Она вот-вот могла потерять то, что стало для нее ценным: дружбу Алека, его доверие.

– Прочесть вслух? – спросил Алек и начал читать, не дожидаясь ответа Оливии. – «Доктор Оливия Саймон из отделения неотложной помощи в Килл-Дэвил-Хиллз, претендующая на место завотделением, виновна в смерти одной из самых любимых местных жительниц, Анни Чейз О’Нил. Так утверждает ее коллега Джонатан Кремер, врач отделения, также выдвинувший свою кандидатуру на пост заведующего. «Доктор Саймон ошиблась, принимая решение, – сказал нам вчера доктор Кремер. – Она часто действует так, словно она хозяйка отделения неотложной помощи». В качестве примера доктор Кремер привел случай с Анни О’Нил. В прошлое Рождество миссис О’Нил была ранена выстрелом в грудь, когда работала добровольцем в приюте для женщин в Мантео. Кремер утверждает, что «в подобных случаях требуется стабилизировать состояние пациента и отправить его на вертолете в Мемориальную больницу Эмерсона в Норфолке, где есть необходимое оборудование для подобных случаев. На Внешней косе возможностей для оказания помощи подобным пациентам нет. Я убеждал доктора Саймон, что нам следует подготовить пациентку для транспортировки, но она настояла на том, чтобы необходимые мероприятия были произведены на месте. У Анни О’Нил не было ни одного шанса на спасение».

– О Алек, это же безумие! – воскликнула Оливия, но он продолжал читать. Она поняла, что после этой публикации можно забыть о месте заведующего отделением.

– «Перед тем как переехать на Внешнюю косу, доктор Саймон десять лет проработала в отделении неотложной помощи в одной из крупных больниц Вашингтона. «Оливия привыкла к тем условиям, – сказал нам доктор Кремер. – Она не понимает скромных возможностей отделений, подобных нашему».