Борис Ушаков - Не все трупы неподвижны

— И что ты сделала?

— Постаралась попасться на глаза первым же полицейским в порту. Я шла и плакала от обиды. Полицейские стали меня расспрашивать, кто я такая, что случилось. Я прикинулась потерявшей память, и меня отправили в приют к отцу Гранмеру.

— А откуда ты узнала про Кассандру Камбрэ?

— В Интернете мне попалось старое сообщение о розыске тринадцатилетней девочки, ушедшей из дома в Сете. Там была её фотография. Внешне мы были похожи, одного возраста. Я решила загримироваться под Кассандру и немного отдохнуть в обычной семье от вечного праздника жизни. Я так делала уже не раз.

— Что ж. Тебе это удалось. Ты же врёшь, как дышишь.

Лже-Кассандра не спорит.

— Я собрала всю, какую смогла найти, информацию о Камбрэ. Узнала о Франсуа, Луизе, Адольфе и Анибале. Про тётку Шарлотту и Жискара Камбрэ в Интернете ничего не было. Подстриглась, завилась, покрасила волосы в золотисто-рыжий цвет. Стала носить голубые линзы. Спасибо отцу Гранмеру. Это самый добрый человек, которого я встретила в своей жизни.

— Это он привёз тебя в Лурд?

— Да. Когда у меня было всё готово, я сказала отцу Гранмеру, что вспомнила, кто я такая. Мол, я Кассандра Камбрэ, которая пять лет назад сбежала из дома. Из-за автоаварии страдаю провалами памяти. Теперь хочу вернуться домой к родителям и братьям. Отец Гранмер очень обрадовался. С помощью полиции он узнал, что семья Камбрэ переехала в Лурд, позвонил Франсуа и рассказал ему про меня.

— Я не понимаю, как отец и мать перепутали тебя со своей дочерью. Их охватило внезапное помешательство?

— Сначала я считала, что мне удалось их одурачить, потому что я так ловко притворилась Кассандрой. Даже гордилась про себя своим талантом перевоплощения.

— А сейчас тебя гордость больше не распирает?

— Сейчас я думаю, что они с самого начала знали правду.

— Тогда почему они молчат?

— Не знаю. Луиза и Франсуа не проявляют враждебности, но относятся ко мне как к работнице отеля, а не как к дочери. Адольф вообще со мной не общается. Анибаль откровенно боится.

— Анибаль считает тебя фантомом, мертвецом.

Лже-Кассандра от удивления распахивает глазищи.

— Настоящий дурачок! Я же живая.

Задаю следующий вопрос:

— А зачем ты стащила все снимки Кассандры из семейного альбома Камбрэ?

— Так, на всякий случай. Фото Кассандры из семейного альбома и из альбома тётки Шарлотты я на время спрятала в надёжном месте. Потом верну. Я же не чудовище. Про Жискара я услышала только в Лурде, но мне невозможно было стянуть фотографии ещё и у него.

— А при чём здесь детектив из Пирмазенса Пауль Гутентаг?

— Ни при чём. Это совершенно другая история, и к моему жульничеству с Камбрэ она не имеет никакого отношения.

— А я думаю, что имеет. Ведь Гутентаг умер в «Галльском петухе». И меня, и тебя пытались убить тоже в отеле.

— Для меня самой загадка, кто и почему это делает. Честное слово.

Пытливо заглядываю в чистые, невероятно голубые глаза. Вернее линзы. Вот уж точно — врёт, как дышит.

Лже-Кассандра тушит сигарету, допивает вино, гибким кошачьим движением придвигается ко мне ближе и вкрадчиво мурлычет:

— Что вы собираетесь теперь делать, мой недоверчивый мсье Вадим?

— А по-твоему, что я должен делать? Сообщить об одной маленькой, но очень хитрой мошеннице в полицию?

— По-моему, мой герой, ты должен узнать, что случилось с Кассандрой Камбрэ пять лет назад.

— Я тебе уже говорил, что скорее всего она утонула в море.

— Тогда почему её родители прикидываются, будто их дочь жива? Узнай, в чём тут дело, и ты найдёшь разгадки всех остальных загадок.

Чуть заметно киваю. Мне лениво. Уютная постель лишила последних сил.

— Ну, хорошо, гений перевоплощения. Повинную голову меч не сечёт, но позже напомни мне тебя арестовать.

Девочка-эльф с недовольной гримаской тычет меня кулачком в плечо.

— Вот же зануда! Я ведь на твоей стороне, Вадим! Ты должен мне верить!

— Я верю.

Глядя на обиженное личико Кассандры (ладно, буду пока называть самозванку по-прежнему), напоминаю себе, что о доверии обычно очень много говорят люди, доверия совершенно не заслуживающие. Но это моё субъективное мнение.

— Как нам завтра себя вести? — интересуется Кассандра, нежно поглаживая моё измученное тело. Впрочем, тело не возражает, только джинсы вдруг становятся слишком тесными.

— Как обычно, небрежно. Будем делать вид, что ничего не случилось, — успеваю я пробормотать, прежде чем Кассандра закрывает мне рот поцелуем. Что-то она совсем пьяная.

По крыше громко стучит дождь. Мы с Кассандрой отчаянно дружим на измятой постели. Страсть этой девчонки способна расплавить даже молибден, а я не такой тугоплавкий, как молибден. «Люби меня! Возьми меня! Не жалей меня! Я твоя, а ты мой! Мой!» Надеюсь, тётка Шарлотта так и не надела слуховой аппарат.

В полночь возвращаю себя с олимпа на второй этаж, напрасно стараясь не скрипеть ступенями лестницы. Оказавшись в номере, опускаю себя на диван. Тело тает в блаженной истоме, а вот ноги больше не держат — трясутся и отказываются от работы. Сегодня я явно злоупотребил их добротой. Виновато трогаю ноющие ступни. Хотите, подержу вас в чудотворной воде?

Я и Кассандра. Старый больной мужик с тараканами в голове и молоденькая красотка. Девочка-эльф. Для чего всё это: нежность слов, ласка рук, безумие тел, рычание в ответ на стоны, стоны в ответ на рычание и одновременный сладкий венец? Меня тревожит какая-то космическая бессмысленность наших отношений. Любопытно, секс с девушкой, перемазанной в саже, — это такое извращение? Просто интересуюсь.

Я отдаю себе отчёт в том, что Кассандра — коварная змея, полная нераскрытых тайн природы. Значит, я сплю с ней в научно-познавательных целях? Наверное, нет. Точно нет. Для меня Кассандра — это маленькая испуганная девочка, заблудившаяся в страшном лесу, который посадили взрослые. Никто не узнает, сколько ею было пролито слёз. Неведомых. Невидимых. Горько-солёных. Дети же доверяют взрослым, а взрослые их предают, и земля покрывается осколками разбитых детских иллюзий. А я ведь мужчина. Мы, мужчины, должны заботиться о наших девочках. Такое правило.

Постукиваю кончиками пальцев по дивану. На моём тайном языке это означает: «Ложись спать, чудик. После инсульта ты стал такой чувствительный!»

Неожиданно гудит мой неугомонный мобильник. Он-то никогда не отдыхает. Первый час ночи. Кто это так поздно даже по всемирному счёту? Смотрю на номер телефона звонящего: Харун. Я просил афганца звонить мне в любое время. Вот он и звонит.

— Халло!

— Халло, уважаемый герр Росс!

— Есть новости?

— Есть. Из-за этого я и решил побеспокоить. Вы помните заметку о рыжеволосой девочке десяти-двенадцати лет, найденной в море недалеко от Сета?