Анна Малышева - Трюфельный пес королевы Джованны

К моменту, когда печальная церемония была окончена, Александра сама чувствовала себя оледеневшей, словно часть ее тоже скрылась под мерзлой землей, под двумя венками. Один принесла она, другой – Елена с Птенцовым. Попрощавшись у могилы, все двинулись прочь, порознь и в разные стороны, словно стремясь поскорее отделаться друг от друга. Александра пожала руку Леониду. Она искала слова, чтобы хоть немного поддержать парня, но тот смотрел в сторону, а когда женщина заговорила, с досадой мотнул головой.

…Поэтому она никак не ожидала услышать за спиной его голос:

– Постойте! Чуть вас не потерял!

Остановившись и обернувшись, художница увидела неподалеку Леонида. За ним спешила девушка. Она стянула шарф, закрывавший лицо, откинула на плечи капюшон, и теперь Александра могла ее рассмотреть. Пепельная блондинка, розовощекая, с вздернутым носом и серыми глазами навыкате, она была воплощенное здоровье. Однако, взглянув на нее, художница сразу поняла, отчего утонченная, нервная Марина невзлюбила избранницу сына. Они были словно с разных планет. Марина, ревнивая к своему ребенку, как многие разведенные женщины, явно не могла стерпеть этого несходства девушки с самой собою.

– Это Лариса! – Леонид взял спутницу за руку, и они вместе подошли к художнице. – Мы вас приглашаем в кафе. Помянуть маму.

– Да как же, конечно. – Александра разглядывала пару, и вдруг у нее вырвалось: – А знаете, вы похожи!

Парень с девушкой переглянулись. На лице Леонида появилась бледная тень улыбки:

– Чем это?

– Глаза похожи – форма, и цвет, и взгляд. Да уж поверьте, я художник, мне виднее.

– Ведь мы давно вместе… – пояснил Леонид. – Люди от этого становятся похожи.

– Что в вашем возрасте может значить слово «давно»? – улыбнулась Александра.

Художница и помыслить не могла, что сможет улыбаться сегодня. Но жизнь побеждала даже здесь, в печальной обители мертвых. По дорожкам врассыпную прыгали воробьи. Солнце, внезапно сверкнувшее сквозь расступившиеся тучи, золотило отсыревшую стену, скользило по сизым от изморози плетям облетевшего плюща, бледным золотом светилось в светлых волосах девушки…

– Идемте, помянем вашу маму.

Она сказала «вашу», адресуясь больше к молодому человеку, но у Ларисы внезапно задрожали губы и увлажнились глаза. Леонид обнял ее за плечи:

– Идемте. Тех троих я не хотел звать, подождал, чтобы ушли подальше. Я хотел поговорить с вами… О маме.

Александра ни о чем не расспрашивала, пока они не устроились в кафе, в нескольких минутах ходьбы от кладбищенских ворот. Леонид заказал всем блины и водку. Лариса, иззябшая и раскрасневшаяся, попросила чаю.

После того как помянули покойницу, все сидели молча. Девушка, ставшая после стопки водки пунцовой, накручивала на палец локон вьющихся вдоль шеи волос, тут же отпускала его и начинала все снова. Леонид исподлобья поглядывал на сидевшую напротив Александру, но молчания не нарушал. Та не выдержала первая.

– Что же вы хотели мне сказать? И почему… Хотя не мое это дело, конечно… Почему вы не позвали Птенцова на поминки? Они ведь с вашей мамой дружили!

– Да, много лет составляли ее коллекцию, знаю. – Теперь Леонид не сводил с художницы пристального взгляда. Его глаза слегка покраснели, но оставались сухими. – С меня хватит. Я больше не желаю иметь дела ни с ним, ни с его дамой сердца, ни с этим приживальщиком, отставным зятьком… Меня волнует другое. Помните историю, которую они сплели вокруг смерти моей матери?

– Сплели? – недоуменно повторила Александра.

– Именно! Будто бы какая-то женщина в красной куртке толкнула ее под поезд, и Виктор якобы видел это. Я еще начал думать на вас! Помните?

– Странно было бы не помнить, – у Александры перехватило горло. – Мне казалось, что все меня подозревают, так что я и сама уже не знала, виновата или нет. И эта куртка! Виктор уверял, будто бы она моя, ничья больше. Будто бы он приметил ее по оторванному хлястику. Вот какой наблюдательный!

Леонид с презрением отмахнулся:

– Он-то? Наблюдательный? Мама говорила, что он становится наблюдательным, только если наблюдает бутылку поблизости. Остальное его не волнует. Опустился совсем, а ведь по образованию инженер. Тетя Лена и Птенцов кормят его, подкидывают обноски. Поселили у соседки, Виктор на нее работает за жилье, а на них за еду. Снег чистит, дрова колет, в огороде копается. Ну и поят они его время от времени, чтобы в Москву обратно не потянуло. У него ведь комната в квартире имеется…

– А когда он сопьется до смерти, комната по завещанию достанется его сыну от бывшей жены, – неожиданно вмешалась Лариса. – У них все просчитано, не сомневайтесь!

– Не сомневаюсь, – растерянно ответила Александра, переводя взгляд с парня на девушку. – Но при чем тут история с гибелью вашей мамы, Леонид? Зачем Виктору врать, что он видел женщину, если это было вовсе не так? Вы ведь не знаете всего…

Александра поведала, как после расставания с Леонидом и дачи показаний у следователя встретилась с Виктором и тот рассказал ей о том, кого на самом деле видел рядом с погибшей Мариной…

– Мужчину? – усмехнулся Леонид. – Ну, это уж вовсе чепуха. Никого он не видел, потому что никого рядом с мамой не было тем утром.

– Вы говорите так, будто знаете наверняка! – с сомнением произнесла художница.

Парень гневно сдвинул брови, чем напомнил Александре погибшую подругу:

– Мама была одна! Меня вчера известили, что объявился настоящий, на этот раз действительно настоящий свидетель и официально дал показания. Человек совершенно не заинтересованный, гостил перед праздниками в поселке у друзей и возвращался в Москву. Он стоял на платформе и ждал поезда – не того, который проскочил через станцию и сбил маму, а следующего, который должен был остановиться. Самого момента гибели он не видел, но к железнодорожному переезду мать подошла одна, без спутника, и поблизости никого не было. Место там открытое, ее скрыло составом всего на минуту, никто бы не успел издали подбежать и толкнуть. Дело окончательно ясное. Так что Виктор все врет. И про женщину, которая якобы была с ней, и про мужчину, в которого потом эта женщина волшебно превратилась, и про вашу куртку.

– Зачем же?!

– Не знаю. Но никто вашу куртку не надевал. Это был несчастный случай. Может, Павел Андреевич и тетя Лена боялись признаться, что угостили маму на прощание, напоили ее… Хотели свалить вину на кого-то еще. Может, есть и другие причины… А пить мама не привыкла. Она, как всегда, опьянела сильнее, чем рассчитывала. Не заметила состава, который появился вдруг из-за поворота… Я помню, мы как-то с ней и с отцом еще шли из гостей, так она выпила там чуть-чуть и едва под машину не попала!