Советник юстиции

Председательствующий, объяснив сущность обвинения, предоставляет им слово.

Михаил Андибур резким взглядом окинул членов суда.

— Сущность обвинения понятна. Вину свою не признаю.

Так же высказались Николай Андибур и Александр Венцель.

Начинается допрос свидетелей. Они дают новые показания. Но и после этого подсудимые не сдаются.

Процесс длится более недели, и все это время подсудимые заявляют о своей невиновности.

Государственный обвинитель Иван Лукич Столяр глубоко продумал всю свою ответственную роль в этом сложном, трудном процессе. В своей речи от имени государства он должен сконцентрировать всю колоссальную массу доказательств вины подсудимых, дать точную, справедливую оценку совершенного ими преступления.

Он начинает свою речь с истории иеговизма — источника многих бедствий на земле:

— На протяжении многих десятилетий главари всемирного «Общества свидетелей Иеговы» уродовали души людей, ввергали их в тайную борьбу против здравого рассудка, против науки и чистой человеческой морали. Из центра общества, находящегося в американском городе Бруклине, липкие щупальцы идеологов секты протянулись и в далекий Каскелен. Здесь главари секты нашли тех, кого искали. Это отщепенцы и их жертвы. Вот они, товарищи, перед вами. Вглядитесь в их лица.

Многие из сидящих в зале, присутствовавшие раньше на судах, привыкли видеть подсудимых поникшими. На лицах же Андибуров и Венцеля выражение дикой злобы. Они с ненавистью озираются по сторонам, пытаясь изобразить всем своим видом, что являются жертвами несправедливости. При этом упорно ссылаются на свободу отправления религиозных культов в СССР.

— Да, — говорит обвинитель, — это так, но это не дает никому права с помощью религии порочить советский строй. В проповедях, записанных Андибурами и Венцелем на магнитофонных лентах, провозглашаются призывы к отказу от службы в армии, от голосования на выборах в Советы, от участия в работе профсоюзов. В изъятой литературе, поступившей из Бруклина, руководители иеговизма требуют обязательного обучения детей религии, стремясь ограничить их жизнь лишь одной верой в бога. Они лишают детей радости дружбы, возможности учиться и быть полезными обществу, внушают, что только у верующих чистые мораль и дела, достойные подражания, а «дела мира сего злы, и их нужно избежать».

В социальном аспекте, говорит далее государственный обвинитель, иеговизм — это одна из наиболее реакционных религий, служащая в конечном счете интересам империалистической буржуазии...

Перед судом к Столяру подошел старик.

— Извините, что отрываю у вас время. Но всего на несколько минут, очень нужно...

Они уединились. Старик, хмуря брови, не знал, с чего начать.

— И говорить даже жутко.

— Это касается процесса?

— То-то и оно!

И старик поведал о том, что не дает ему покоя.

Полгода назад, он, Павел Никифорович Стенин, вечерним часом проходил мимо одного дома на окраине Каскелена. Вдруг услышал неподалеку всхлипывание. Стенин зашел за угол, прислушался. Плакала девочка. Мальчик увещевал ее:

— Это же все от бога, Катька. Божьи слова.

— Враки! — отрезала девочка. — И вовсе не от бога. Сами Андибуры написали.

— Тебе-то какое дело? Трудно, что ли, какие-то тридцать листков разбросать по улице? Никто же не увидит. Не то тебя накажут... Зачем же пошла в нашу секту?

— Меня насильно туда... Мамка заставила.

— Но ты же дала клятву богу...

— Пускай! Я не по своей охоте.

— Все равно ты теперь сектантка. А предашь нас — в огне будешь гореть.

— Не буду! — чуть не во весь голос вырвалось у Кати. — Я отравлюсь, знаю чем.

— Ох и дура!

— Отравлюсь! Все равно это не жизнь.

Стенин не выдержал, вышел из-за угла в намерении задержать ребят. Но те, завидев его, бросились в разные стороны. Старик узнал Катю. Это девочка одной вдовы, набожной женщины, шестиклассница.

На месте спора детей Стенин обнаружил несколько религиозных листовок антисоветского содержания.

— Я эти листовки отнес в милицию, — закончил свой рассказ Павел Никифорович. — Что там предприняли, не знаю. А вскоре услышал, что девочка Катя хотела повеситься. Хорошо что мать заметила, успела обрезать веревку. — Старик, покусав губы, вздохнул. — Вот ведь, товарищ прокурор, какую заразу развели эти Андибуры!

— Нам уже многое известно об этом, — сказал Столяр.

— Это хорошо, — одобрил Стенин, — но я должен передать вам: все люди просят как следует наказать негодяев. Самую жесткую им кару! Как же можно так допустить, чтобы всякая, извините за прямоту, сволота охаивала наше государство, калечила наших ребят?! Так что самую что ни есть суровую им кару! Народ требует по справедливости.

...В зале прежняя тишина. Но тишина относительная. С огромным усилием сдерживали люди бурю негодования. Каждый из них целиком разделял позицию государственного обвинителя. И это еще более укрепляло наступательный дух Столяра.

— Исходя из неопровержимых доказательств и учитывая тяжесть совершенного преступления, прошу суд подвергнуть каждого подсудимого по совокупности статей 170-1 и 200-1 части первой Уголовного кодекса Казахской ССР к 5 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии усиленного режима.

Громом аплодисментов одобрили все сидящие в зале речь Столяра.

Так был встречен и приговор суда.

Вернулся Иван Лукич домой перед вечером. Жена и дети знали, что он вот-вот приедет, и ждали его к ужину. Приятно было Ивану Лукичу видеть семью счастливой. А ведь могло... ох как запросто могло стать в его жизни все иначе, если бы позволил себе поддаться хандре в те критические минуты, когда лежал в госпитале совершенно неподвижным и полагал, что судьба навсегда сразила его.

Много друзей у Ивана Лукича. Часто наведываются они к нему домой, в часы досуга. И всякий раз с увлечением разглядывают семейные реликвии. Это и страницы пожелтевших от времени фронтовых газет с очерками о подвигах разведчика Столяра, и фотографии из боевой походной жизни. Здесь немало и сообщений о многочисленных наградах за мужество и героизм.

Его имя неоднократно упоминается в военных мемуарах. На титульном листе одной из книг «В походах и боях», подаренной Столяру бывшим командующим 65-й армией генералом армии дважды Героем Советского Союза П. И. Батовым, написано: «Однополчанину И. Л. Столяру, верному сыну советского народа, бесстрашному разведчику 69-й стрелковой дивизии в знак благодарности и признания его подвигов».

Более четверти века прошло с тех пор, когда был совершен последний поиск разведчика Столяра. Но он и поныне все тот же воин — неуемный, смелый, не знающий поражений. За годы службы в органах прокуратуры он успешно выполнил сотни сложных заданий, не щадил своих сил во имя добра для людей.