Эва Баш - Детектив Мэд Мёрдок [litres]

Получив молчаливое согласие Эм, он поднялся и протянул ей руку. Устроив её у себя на коленях, он продолжил:

– В Киото для меня не было работы, и я слонялся целыми днями по городу, глазея на храмы, или пропадал в кварталах проституток и гейш. Там я и увидел её.

Её звали Наоко. Мне нравилось наблюдать за ней издалека, как она ведёт чайные церемонии или гуляет в садах, беседует с кем-то. Её движения завораживали, и если бы я был художником, непременно написал бы её портрет, чтобы запечатлеть эти тонкие черты, грацию, стать… Она казалась мне каким-то неземным созданием. Впрочем, с кем я мог сравнивать? Портовыми шлюхами и простолюдинками. Наоко действительно была из другого мира. И я даже не помышлял о том, чтобы заговорить с ней. О чём? Что я мог предложить такой женщине, как она? Чем я мог её заинтересовать? Я за всю жизнь прочёл лишь букварь и худо-бедно умел писать. После смерти отца Арчи не сильно заботился о моём образовании. Она играла на флейте, а я в то время даже не знал, как называется такой инструмент. Да что говорить, я до сих пор плохо разбираюсь в искусстве.

Наоко подошла ко мне сама. Это я думал, что наблюдаю незаметно, а она почти сразу заметила меня. И вот в тот день она гуляла в саду с другими гейшами, и я упустил её из виду. Я начал искать её, метаться от тропинки к тропинке, пока не обернулся и не столкнулся с ней нос к носу. Должно быть, у меня был очень дурацкий вид в тот момент, потому что она рассмеялась, и это ещё сильнее вогнало меня в краску. Тогда я ещё мог краснеть от смущения.

Она спросила меня: «Зачем ты следишь за мной?» И она обратилась ко мне по-английски, а я… Знаешь, что я сделал? Дал дёру! Когда я рассказал об этом Арчи, он ржал так, что я думал, его хватит удар. А потом он отвёл меня в окия, где жила Наоко. Он заплатил за чайную церемонию и оставил нас вдвоём. Мне хотелось провалиться на месте, но Наоко быстро помогла мне преодолеть неловкость. Я не знаю, это была просто какая-то магия. Десять минут, и мы болтали словно закадычные друзья. Она колдовала со своими чайниками и чашками, а я уже рассказывал ей какие-то портовые байки. До этого я никогда не общался с женщинами так . Я, если честно, и не знал, что с ними можно общаться .

Вот тогда мне пригодились все мои сбережения. Я платил за встречи с Наоко. Она играла для меня на флейте, рассказывала сказки… Я ложился к ней на колени, а она гладила меня по голове и говорила. Это она научила меня японскому.

Мы были как мать и сын, и я ни разу не прикоснулся к ней как к женщине. Я даже не думал об этом. Наоко была создана для другого.

И всё было прекрасно до одного дня. Я пришёл как обычно, но у неё были посетители. Я терпеливо ждал, пока они шумно и весело проводили время. А потом я услышал крик Наоко, такой короткий и пронзительный, от которого кровь в жилах стынет. Та картинка, которую я увидел, когда ворвался в комнату, до сих пор стоит у меня перед глазами. Наоко на белом футоне. Её красное кимоно порвано, а чёрные волосы растрёпаны и как будто струятся по полу. Я даже не понял сразу, что они действительно шевелятся, потому что под ними течёт кровь… Они убили её. Зарезали ножом… и… отрезали мизинец как сувенир. Я смутно помню, что именно я сделал, когда понял, что она мертва. Я просто схватил первое, что попалось под руку. Чугунные чайники сами по себе достаточно тяжёлые, чтобы проломить череп, но когда кто-то бьет им в таком состоянии, в котором был я… Второй пытался напасть на меня с ножом, но я же вырос в портовых кварталах. Мне часто приходилось драться.

Арчи заплатил невероятную сумму денег, чтобы замять это дело. Мы уехали в Бирму, и там он отдал меня в военную школу. Он сказал, что из меня выйдет хороший солдат, и он оказался прав. Только вот не тем солдатом я стал.

В тот день, когда Наоко умерла, я поклялся, что буду избавлять мир от всяких мразей, которые нападают на беззащитных и невинных, а чтобы не забыть о том, почему я это делаю, я забрал её палец. Это он лежит в портсигаре. Это его я таскаю с собой как талисман уже двадцать лет.

– Стэн… – прошептала Мёрдок, прижавшись щекой к его щеке, – я…

– Подожди, это ещё не всё, – Флеминг чуть отстранил её от себя и посмотрел в глаза. – Год назад ко мне обратился Ростер Гармиш, – Стэн выдержал паузу, заметив, как напряглась Эм. – Он просил убрать одного человека. Он предлагал хорошие деньги, и я согласился. Но согласился только потому, что… он бы нашёл кого-то другого, чтобы убить… тебя. Да, Гармиш заплатил наёмному убийце, чтобы избавиться от тебя. Это было не так-то просто, учитывая твои связи с главным прокурором и ганстерами вроде Красавчика Яблонски.

– Никто не должен был догадаться, что он как-то связан с моей смертью, – криво усмехнулась Мёрдок. – Поэтому ты соблазнил меня тогда? Чтобы убить?

– Нет, – покачал он головой, – я просто не смог противостоять этому влечению. Да и ты особо не сопротивлялась в тот вечер.

– Я просто была пьяна, а ты – невыносимо привлекателен… – Мёрдок встала с его колен и прошлась по комнате.

– И это ещё не всё, Эм, – он положил локти на колени и собрал пальцы в замок. – Это я убил Гармиша.

– Что? – выдохнула Эм. Ей вдруг показалось, что в комнате стало совсем мало воздуха.

– Я хотел защитить тебя! – он встал и подошёл к ней.

– Я не просила защищать меня, – она отодвинулась от него.

– Я полюбил тебя…

– Ты мог просто мне рассказать. С самого начала.

– Я не знал, как это сделать, я просто ждал.

– Словами через рот, Стэн, просто сказать! Не играть в бога и вершителя судеб, а просто сказать! Ты ведь не представляешь, что я пережила тогда. Ведь я любила Ростера, и я любила тебя! Я разрывалась между вами двумя, я не знала, что мне делать, как поступить правильно, а теперь я узнаю, что была просто марионеткой в ваших играх… Это бесчеловечно, Стэн, я имела право знать.

– Я знаю, но… ты бы возненавидела меня.

– Нет, – прошептала она, мотая головой, – если бы ты сразу признался, всё было бы иначе, но теперь…

– Мёрдок, я… – он попытался обнять её за плечи, но она отошла ещё.

– Уходи, – сказала она, не глядя на него. – Просто уходи.

– Прости меня, Эм…

– Убирайся вон!

Её голос перешёл в крик, и Стэн понял, что ему действительно будет лучше сделать то, о чём она просила. Когда дверь за ним захлопнулась, Мёрдок медленно опустилась на пол и заплакала.

Наутро город бурлил, переваривая свежие новости. Кучки любопытных то и дело скапливались у полицейского участка, расположенного чуть в стороне от центральной площади, чтобы поглазеть на единственного гринбеллского преступника. Этот аттракцион продолжался бы бесконечно долго, если бы пастор О’Грэйди не распорядился выставить у входа конвой и никого не впускать. Тогда штаб сплетников и любителей перемывать косточки переместился по сложившейся традиции в кафе мисс Дейзи Лу.