Михаил Шторм - Последняя тайна Египта

— Что погиб только он, а не мы, — жестко произнес Быков.

— Наверное, — признала Сабрина. — Дима… Ты слышал смех? Этот ужасный издевательский смех?

— Было что-то такое, — неохотно признал он. — Детский смех. Как будто где-то рядом прятался злобный мальчишка, которому не терпелось увидеть, что произойдет, когда Сергей потянет за ручку.

— Ахаменкхар! — произнесла она.

— Может быть. Не знаю. Точно знаю, что ручка оказалась рычагом, обрушившим камни.

Они одновременно повернулись к пирамиде, возвышающейся на месте саркофага. Быков хотел спросить у Сабрины, известны ли науке другие случаи, когда сработавшие западни разрушали объекты, которые охраняли, но из открывшегося рта вырвались не слова, а нечленораздельное восклицание.

Означало оно крайнюю степень изумления.

И изумляться было чему!

Пыль уже оседала, и видно было довольно хорошо. Тем не менее Быков решил, что ему померещилось, когда из дыры в верхней части кладки ударила белая струя, с шипением пролетела через комнату и разбилась о каменную гору. Людей, все еще стоявших на скамье, обдало брызгами. Намокшие камни потемнели и заблестели.

Напор воды снаружи был столь силен, что струя продолжала бить, как из брандспойта, хотя и надламывалась постепенно, превращаясь в водопад.

— Господи! — пискнула Сабрина. — Только этого не хватало! Что это?

— Море, — ответил Быков и только после этого зачерпнул пригоршню, чтобы проверить справедливость своего утверждения.

Да, это было море, заполнившее тоннель и врывающееся в каждый ход, каждую дыру и щель, до которых добиралось. Спрыгнувший со скамьи Быков очутился по пояс в воде. Она прибывала так стремительно, что мысли за ней не поспевали.

Что делать? Что делать?

— Мы умрем? — крикнула Сабрина. — Мы умрем, Дима?

Он был почти уверен, что да. Выхода из этого каменного резервуара, быстро наполняющегося водой, не существовало. Нечего было даже пытаться протиснуться наружу, преодолевая сопротивление встречного потока. Да и что бы это дало? Англичане, оставшиеся за стеной, наверняка давно погибли, утонув в коридоре, как суслики в залитой водой норе.

Вообразить себя таким сусликом было невозможно.

— Мы не умрем! — возразил Быков. — Лезь за мной. Скоро море поднимется до предела и наводнение прекратится.

Оскальзываясь и ударяясь ногами о камни, они забрались на кучу, ставшую надгробием для Серджио Петроу. Бедняга давным-давно ничего не чувствовал, но Быков и Сабрина старались ступать осторожно, чтобы не причинять боль тому, кто находился под ними.

— Он больше не смеется, этот проклятый Ахаменкхар, — пробормотала Сабрина, когда они кое-как умостились на вершине.

Действительно, не было ничего слышно, кроме плеска, хлюпанья и шипения воды.

— Фонарь не намочи, — сказал Быков.

Сидеть не получилось. Они стояли на шатких камнях, но вода все равно доходила им до груди, и уровень продолжал повышаться.

Сабрина пропустила его реплику мимо ушей. Она была поглощена своими собственными мыслями. Вернее, одной мыслью, не дающей ей покоя.

— Я знаю, почему он больше не смеется, — пробормотала она, утирая мокрое лицо. — Потому что все плохое свершилось. Он убил всех, кто к нему пришел, и ему стало скучно.

«Или потому, что камни раздавили его обитель», — подумал Быков, но не стал озвучивать свою мысль. Она была несвоевременной и бесполезной. Нужно было решать, что делать дальше. Решать срочно. Ведь поток, по-видимому, разрушил кладку на входе, и теперь вода прибывала еще быстрее.

Вытянув шею, Быков поводил фонарем над собой, проверяя, как много остается воздушного пространства до потолка. Его взгляд уперся в квадратную дыру, из которой обрушился камнепад, порожденный смещением рычага.

— Сабрина! — воскликнул он. — Подойди ближе… Осторожнее! Держись за меня. Посмотри вверх. Это наш путь к спасению.

Она задрала голову, держась за его шею.

— А что, если это тупик, Дима?

— А что, если нет? — ответил он вопросом на вопрос. — В любом случае там можно отсидеться некоторое время. Пока вода не спадет. Или пока что-нибудь не придумаем.

— Как же мы будем держаться? — колебалась Сабрина. — В этом колодце наверняка нет ступеней.

— Он узкий, — пояснил Быков. — Будем упираться в стенки спинами и ногами.

— Хор… бллл…

Вода залилась Сабрине в рот. Она сплюнула. Быков сказал:

— Сейчас я присяду и подставлю две руки. Когда станешь на них, я тебя подниму. Карабкайся наверх. Держись как можешь.

— А ты?

Она опять булькнула.

— Я за тобой. Обо мне не беспокойся. Сунь оба фонаря за пазуху. Начали!

Быков погрузился в холодную черную воду с головой. Переплетя пальцы обеих рук, он подставил их Сабрине в качестве опоры. Как только она наступила на них, держась за его голову, он осторожно, чтобы не потерять равновесия, стал выпрямляться, одновременно поднимая сцепленные руки.

К счастью, опасение, что с первого раза трюк не получится и его придется неоднократно повторять, не подтвердилось. Сабрина была гибкой и сильной женщиной. Сойдя с рук, она встала подошвами на плечи Быкова, подпрыгнула и забралась в отверстие.

— Здесь тесно, — пропыхтела она. — Но зато держаться легче, чем я ожидала. Давай, Дима.

Было почти темно. Фонари едва-едва пропускали свет сквозь ткань ее куртки. Быков поднял руки, пытаясь отыскать зацепки. Напряг все мышцы и попробовал подтянуться, но ничего из этого не получилось.

— Я тебе помогу, — вызвалась Сабрина. — Развернусь только и протяну руку.

— Чтобы мы сорвались вместе? — сердито произнес Быков. — Сиди где сидишь. А лучше выше поднимись, Сабрина.

— Но ты уже плаваешь! Вода поднимается!

— Вот и хорошо. Поплаваю немного, а потом она сама поднимет меня на нужную высоту.

— Но тебе, наверное, холодно?

— Не холоднее, чем тебе. Слышу я, как ты зубами стучишь.

Ничего смешного сказано не было, но она засмеялась. Это был самый настоящий смех, не истерика. Услышав его, Быков вдруг понял, что ничего плохого с ними не случится, что они выберутся. Невозможно представить себя мертвым, когда рядом смеются.

Быков все плавал и плавал, а Сабрина сверху светила ему фонарем. Один из них упал. Быков нырнул за ним, но не достал. Лампа погасла. Теперь у них оставался только один источник света.

— Этот фонарь с петелькой, — успокоила Быкова Сабрина. — Я продела руку, теперь не упадет.

— Сама не упади, — буркнул он.

Было холодно. Его трясло.

— Не упаду, — сказала Сабрина. — Когда ноги устают, я их распрямляю, потом снова сгибаю. Не то чтобы очень комфортно, но терпеть можно.

— Осторожно! — предупредил Быков. — Я поднимаюсь.

Всего понадобилось пять попыток. После четырех попыток он окунался в воду с головой. Наконец ему удалось забраться в колодец и раскорячиться там на манер Человека-паука.