Джон Макдональд - Расставание в голубом. Глаза с желтизной. Оранжевый для савана

В январе Лифи родила третьего мальчика. Артур подарил ей автоматическую стиральную машинку, не новую, но в хорошем состоянии. Они с Сэмом подключили ее к водопроводу и к сети накануне возвращения Лифи. Та была просто в восторге. Она стала относиться к Артуру еще теплее и вскоре в самой очевидной форме принялась сватать его к семнадцатилетней девушке по имени Кристина Кэнфильд, живущей ниже по улице. Кристина сбежала в Кристал-Ривер с рыбаком, ловившим под камнями крабов, а к Рождеству вернулась домой в одиночестве и беременная. Она была младшей из трех дочерей, две старшие вышли замуж и уехали, одна в Форд-Мьерз, другая — в Хомстед. Кристина была спокойной, приятной, медлительной девчушкой, часто улыбавшейся и всегда готовой расхохотаться. Рослая, светло-русая, по-детски хорошенькая.

— В доме, что Кобб Кэнфильд выстроил для своей Люси еще до того, как Томми получил хорошую работу в Форт-Мьерз, никто не живет. Ты мог бы неплохо устроиться, — говаривала Лифи.

— Слушай, ей же всего семнадцать!

— Она носит доказательство того, что уже женщина, хотя пока еще почти незаметно. Ты ей нравишься, Артур, просто нравишься. Она здоровая и работящая, и денег у них куры не клюют. А она черт знает что натворила, убежала, словно дикарка. Кобб будет так благодарен, если это удастся замять, что и тебя добром не обойдет, можешь мне поверить. Кристина будет тебе надежной подругой, не то что многие ее ровесницы на острове.

— Мне следовало рассказать тебе раньше, Лифи. Я женат.

Она прищурилась, обдумывая новую проблему.

— Ты собираешься снова жить со своей женой, Артур?

— Нет.

— У нее есть причины тебя разыскивать?

— Нет.

Она кивнула, будто отвечая своим собственным мыслям.

— Закон не бывает против, пока никто не поднимет шума. Просто насчет той жены держи язык за зубами. Кобб слишком горд, чтобы позволить ей жить с тобой не по закону, так что все, что от тебя требуется, — это держать язык за зубами и жениться на ней, а кому от этого будет плохо? Никому, только хорошо вам обоим, да тот котенок, незаконный, которого она носит, получит папу. Кристина, она круглый год в саду работает и с острогой обращаться умеет так, что закачаешься. И совсем не плохо иметь юную жену, которая тебе благодарна.

Чук завершила свою серию пыток, подошла и, тяжело дыша, уселась рядом с нами. Коричневое тело блестело от пота, волосы спутаны.

— Удивительно, что мы снова тебя увидели, Артур.

— Может, и не увидели бы. Я думал об этом. Она была доверчивой и преданной, как собака, которую приводишь с дождя. Я мог бы остаться там до конца дней. Но я все время помнил о восьми друзьях, которые мне поверили. В некотором роде это было гораздо хуже, чем то, что я лишился всех своих денег. То, что их деньги ухнули туда же. А давление со стороны Лифи и Кристины лишь заставило меня крепче помнить об этом. Так что я сказал им, будто у меня есть кое-какие личные дела, которые надо уладить, и что вернусь, как только смогу. Может, через несколько недель. Это было два месяца назад. Я отправился обратно в Неаполь, думая, что вдруг удастся поправить свои дела ровно настолько, чтобы вернуть друзьям их деньги.

Он пошел в мотель «Цвет лимона» и обнаружил, что все его вещи давным-давно проданы, да еще осталось девять долларов задолженности за комнату. Артур заплатил их из тех семи сотен, которые ему удалось скопить. Нашел себе другую комнату. Купил ту самую одежду, что я выбросил в мусорный бак. Отправился повидаться с Крейном Уаттсом. Уаттс достал папку с делом. Там был еще один дополнительный сбор. Когда все попытки найти мистера Уилкинсона окончились впустую, его участие, согласно условиям соглашения, было прекращено. Поскольку после длительных переговоров им так и не удалось заключить оптовую сделку на покупку «Кипплер-тракт», синдикат был распущен, а все лежавшие на счету деньги поделили между его участниками пропорционально их интересам на конечный момент времени. Артур потребовал адреса Стеббера и Гизика, и Уаттс сказал, что если он хочет им написать, то может пересылать письма в его контору для дальнейшей отправки. Артур с жаром заявил Уаттсу, что чувствует себя ограбленным и уж постарается, черт побери, устроить им все возможные неприятности, какие только сумеет, так что если они хотят уладить дело миром и избежать расследований, он подпишет безусловный отказ от своей доли в обмен на возмещение в размере десяти тысяч. Уаттс, по словам Артура, был нечесан, зарос щетиной, в грязной рубашке спортивного покроя. И уже в одиннадцать утра от него несло бурбоном. Вдохновленный неуверенностью Уаттса, Артур солгал, будто его собственный адвокат уже готовит подробную жалобу генеральному прокурору штата Флорида, копию которой отошлет в коллегию адвокатов. Уаттс вспылил, сказал, что это ерунда и что все было абсолютно законно.

Артур дал ему свой временный адрес и сказал, что будет лучше, если кто-нибудь свяжется с ним, да поскорее, черт побери, и перешлет деньги.

Ему позвонили в пять вечера. Оживленный девичий голос от имени Крейна Уаттса сообщил, что Кэлвин Стеббер хотел бы встретиться и выпить с мистером Уилкинсоном в «Пикадилли паб» на Пятой авеню в шесть вечера и обсудить проблемы мистера Уилкинсона.

Артур пошел раньше. Бар был шикарным и необычайно темным. Он сел на табурет у обитой кожей стойки и, когда глаза привыкли к темноте, осмотрел длинную стойку и ближайшие столики, но улыбающегося Кэлвина там не увидел. Вскоре рядом с ним очутилась молодая женщина, стройная, хорошо сложенная, сексапильная, но строгая, представившаяся как мисс Браун. По ее словам, ее послал мистер Стеббер, который немного задержится и придет позже. Он перенес свой бокал на заказанный столик. Мисс Браун парировала все его вопросы о Стеббере с секретарской выучкой и потягивала сухой шерри микроскопическими дозами. Его вызвали к телефону, он вышел, но оказалось, что это ошибка. Кто-то просил мистера Уилкерсона, представителя компании стройматериалов из Флориды. Вернувшись к столику, он внезапно почувствовал, что комната накренилась, и рухнул прямо у ног мисс Браун. Она усмехнулась. Потом в его смутных воспоминаниях мелькали мисс Браун и какой-то мужчина в красной куртке, помогавшие ему выбраться из ее машины. Проснулся он в другом округе, в округе Палм, в вытрезвителе, без денег и документов, больной, слабый, с раскалывающейся до слепоты башкой. Днем помощник шерифа с полнейшим безразличием предъявил ему счет. Артура задержали, когда он шатался по общественному пляжу, воняющий и бессвязно бормочущий. Его привезли в участок и зарегистрировали под именем Джона Доу. Сняли анфас и в профиль. Обычная процедура. Он мог признать себя виновным и сесть на тридцатидневный срок, начиная с этого дня, или признать себя невиновным и выйти под двухсотдолларовый залог до выездной сессии суда, которая состоится через сорок дней. И еще ему разрешалось сделать один звонок.