Джон Макдональд - Расставание в голубом. Глаза с желтизной. Оранжевый для савана

— Что?

— Возьми заем на строительство. Пусть Чук тебе поможет с внутренней планировкой и отделкой. Сделай в нем все, что сможешь, самостоятельно. Поставишь дом — продай и построй новый.

Он глядел на меня сперва пораженный, а потом все с большим и большим энтузиазмом.

— Ха! — сказал он. — Ха, а что? Знаешь, это, может быть, как раз то…

— Господа, — объявила Чук. — Не хочу путать ничьи жизненные планы, но, мне кажется, я буду гораздо счастливее, когда мы выберемся из этого чертового места. Прогноз погоды был хорошим. Мы же можем плыть ночью, правда? Не хочу казаться глупой и слабой, но мне будет как-то легче, когда мы окажемся… вне пределов досягаемости.

— Давай развеселим даму, — предложил я.

— Чтобы действительно осчастливить меня, господа, давайте прямо отсюда домой, и без остановок.

— Одна остановка в Марио, — сказал я. — Чтобы сказать тому пареньку, где он может забрать свой «Рэтфинк», и дать ему денег на транспортные расходы.

— И еще одна остановка, — добавил Артур. — Если никто из вас особо не возражает. Я хотел сказать, что Сэм и Лиф Даннинги были очень добры ко мне. Слишком добры, чтобы я просто написал им письмо и сообщил, что все хорошо. И… они меня видели, когда я был так убит всем этим… Мне хотелось бы, чтобы они увидели меня таким, каков я есть. Хочу посмотреть, все ли там у Кристины в порядке. И может, взглянуть на некоторых из тех, с кем вместе работал. Не знаю, возьмут ли Даннинги у меня деньги, но я хочу дать им немного. Им так много вещей нужно. Может, даже тысяча долларов. И…

— И что, милый? — спросила Чук.

— Там остались мои плотницкие инструменты. Мне пришлось заплатить за них из своего заработка. Боюсь, цена им не больше сорока долларов, но я хочу их забрать. Я ими работал. И они могут принести удачу, если я… попытаюсь построить дом.

Во вторник после полудня, в самый последний и прекрасный майский день, мы вышли в отмеченный бакенами пролив, ведущий через острова к Эверглейдзу. Павильон-Кей остался на юге. Я сверился с картами и решил, что нам лучше держаться официально рекомендованного прохода и войти в реку Баррон в том месте, где она впадает в залив Чоколоски, а потом, немного пройдя по ней, встать у большой пристани клуба «Ружье и удочка». Я мог наметить путь и дальше, до острова Чоколоски, но тогда начнется прилив и будет большая вода. Будет гораздо проще, если Артур каким-нибудь образом переберется через дамбу и сам попадет в Чоколоски.

Я стоял в рубке, ведя «Флэш» по проливу между островами Парк. Внизу, на нижней палубе, сидела на крышке люка Чук в маленьких красных шортиках и полосатой вязаной кофточке без рукавов. Рядом стоял Артур в моих старых бриджах цвета хаки, показывая ей разные места и, видимо, рассказывая о том, что с ним здесь происходило, когда он работал матросом на катере Сэма Даннинга. Монотонное гудение двигателя заглушало слова. Я видел их мимику, беззвучный смех.

Артур, хотя все еще худой, выглядел гораздо лучше. Месяцы работы в этом районе заставили его обрасти мускулами, которые последующее истощение сделало тонкими, как веревки. Теперь мускулы снова становились гладкими бугорками, выделяясь под розовой загорелой кожей спины, когда он указывал на что-нибудь. Чук велела ему делать упражнения, и несколько раз я заставал его распятым в дверном проеме, как Самсон, пытающегося пригнуть висок как можно ниже, дрожащего с головы до ног и наливающегося кровью. Он всегда смущался, когда его заставали за этим занятием, но результаты были налицо. Результаты и этого, и упражнений на гибкость, которые она ему давала, и высококалорийных блюд, которые она в него впихивала.

Потом, после прямого прохода через весь залив, мы вошли в реку Баррон, в ее ровные зеленовато-коричневые воды со старыми деревянными домами по берегам большого острова до самого порта, с кронами высоких кокосовых пальм и привязанными вдоль берега скифами. Справа шли тысячеметровые бетонные пристани клуба «Ружье и удочка», затем длинное двухэтажное городского типа здание мотеля, потом отгороженный высокой оградой бассейн с пляжем, соединявший его с частью старой деревянной застройки, а дальше коттеджи. Четыре президента Соединенных Штатов скрывались здесь в свое время в поисках сельского одиночества и самой замечательной рыбалки в этом полушарии. Цвели южные деревья, некоторые низко опускали тяжелые ветви к самой воде, ветерок ронял огненные лепестки на спокойную гладь, а гигантские красные деревья бросали густую тень на главный вход в старый порт и ступеньки пристани.

Там стоял на привязи широкий прочный баркас, и какой-то мужчина мыл палубу из брандспойта, видимо заканчивая тяжелую полдневную уборку. Рядом на бетонной пристани стоял на коленях мальчик и чистил трех впечатляющих своими размерами робало. Я заметил тарпона, тянувшего на три с половиной килограмма, болтающегося на крючке одной из клубных удочек.

Я решил встать рядом со старым белым катером. Артур, нагнувшись, приготовил канат. На малом ходу шум двигателя почти утих, так что мне удалось расслышать голоса впереди. Когда мы проплывали мимо рыбацкого баркаса, человек с брандспойтом поднял голову и сказал:

— Ба, да это же Артур!

— Как дела, Джимбо?

— Хорошо, хорошо. Ты тут матросом?

— Ты Сэма не видел?

— Да он ногу повредил. Лебедка соскользнула, и двигатель от его скифа прямо на нас рухнул. Он у себя дома, без гроша сидит.

— Ох, как жаль.

Когда яхта сбавила передний ход и пошла вниз по течению, Артур спрыгнул с канатом на пристань, а я махнул ему рукой в сторону облюбованной тумбы. Петли были затянуты, выключены двигатели. Течение развернуло корму. Я сбросил кормовой и передний якоря. Чук спросила, как насчет кранца, но, увидев, что боковые перила хорошо прилегают к тумбе, я велел ей не волноваться.

Мы пообедали в старой столовой с деревянными панелями под глянцевым взглядом украшавшей стену рыбицы. Было занято несколько столиков. Сезон в клубе подходил к концу, через месяц его закроют до осени. Нам принесли горячего, чудовищно большого краба с топленым маслом. Артур познакомил нас с официантками, и, прекрасно обслужив нас, они принялись посвящать Артура во все местные новости и сплетни, в том числе касающиеся последних слухов о розыске Буна Уаксвелла.

Вертолетчик из береговой охраны послал непроверенный рапорт о том, что в его зоне видимости мелькнуло судно, соответствующее указанным в описании приметам, примерно в сорока километрах к югу от нас, немного вверх по реке Кларк от залива Лопе-де-Леон, перед тем как исчезнуть в свисающих над водой ветвях. Для проверки на место выслан быстрый патрульный катер.

Издавна существует мнение о том, что много лет назад человек мог еще спрятаться от закона, уйти почти незамеченным в жестокий и безмолвный лабиринт болот, кочек, ручейков, реки и острова. Но не теперь, если его действительно разыскивают. Вертолеты и патрульные катера с единой радиосетью будут неизбежно сужать район поиска, прочешут его и поймают Уаксвелла. Возможно, учитывая то, что он собой представляет и что натворил, его не будут брать живым. Поговаривали, что лучшим выходом для него будет заплыть как можно дальше на катере, затопить его в черной воде и попытаться пройти, скрываясь, девяносто километров по невероятной трясине на северо-запад, чтобы выбраться в районе Вейсвудских озер. Человек типа Буна Уаксвелла способен это проделать, но пять километров в день — наибольшее, что удастся, а посему пройдет не меньше трех недель, прежде чем он выйдет с другой стороны, если не провалится в бездонную вонючую жижу между кочками, если москиты и кусачие мухи не будут застилать глаза, если не подхватит лихорадки, если избежит челюстей аллигаторов, а также мокасиновых и прочих ядовитых разновидностей водяных змей, если сможет нести или добывать пищу, без которой ему не обойтись, если не попадется болотным вездеходам и вертолетам, высланным на его поиски по квадратам, если…