Вера Арье - Весна умирает осенью [litres]

– Точно! А ты не знаешь, Адель в последнее время часто к нему обращалась?

– Послушай, Лаврофф! – рассердилась она. – Ну нельзя же считать всех вокруг дураками. Ты мне до этого несколько лет не звонил, ни с одним праздником не поздравил. И вдруг объявляешься, приторный, как прошлогодний мед, и начинаешь засыпать странными вопросами. Либо выкладывай все начистоту, либо проваливай!

Родион не смог сдержать улыбку. Вот что ему в ней всегда нравилось: холодный ум и вопиющая прямолинейность. Жить рядом с таким человеком, наверное, невозможно, а заполучить Сесиль в деловые партнеры он бы не отказался.

В нескольких словах он обрисовал ей картину. Точнее, ту ее часть, которая касалась бесконтрольного приема фенодекана и его летальных последствий.

– Говори я сейчас с кем-то другим, – отреагировала Сесиль, – посчитала бы, что человек не в себе. Какая-то дремучая конспирология, ей-богу… дело врачей-убийц!

– Так я пока никого и ни в чем не обвиняю. Просто собираю информацию, чтобы понять, насколько верна моя версия.

– Не кокетничай, Лаврофф. Могу предположить, что за этим всем стоит интрига посерьезнее, чем смерть моей бедной сестры. Иначе бы ты мне не названивал.

– Ты права, – охотно признал Родион. – Не одолжишь на время медицинскую папку Адель? Если там, конечно, нет ничего конфиденциального…

– Как будто тебе можно в чем-то отказать, – проворчала Сесиль. – Ладно, заскочи ко мне завтра в офис. Я буду мотаться со встречи на встречу. Документы оставлю секретарю.

– То есть на кофе я могу не рассчитывать…

– По будням я пью кофе только с деловыми партнерами, – ответила она совершенно серьезно. – А вот в воскресенье, если хочешь, можем где-нибудь посидеть. Внести тебя в расписание?

В офис Сесиль, находившийся в людном квартале Сорбонны, Родион попал лишь к часу дня. Приняв от секретаря увесистую папку, он решил остановиться на обед в любимом месте, куда не заглядывал уже много лет.

Заведение под невыразительным названием «Парижский кофе» сильно отличалось от традиционных брассери и бистро. Четверть века назад эта забегаловка, оформленная в эстетике манхэттенского бара, всегда трещала по швам от наплыва клиентов. И неудивительно: ресторанов, предлагающих блюда американской кухни, на тот момент в столице было не так уж и много.

Истекающие мясными соками гамбургеры и острые куриные крылышки Родиона привлекали мало. А вот яйца бенедикт с густым маслянистым желтком, политые сливочным соусом, и хрустящий «хашбраун», совершенно неотличимый от бабушкиных драников, были его слабостью со студенческих времен.

Устроившись за столиком в самом дальнем закутке, подальше от гомонящей барной стойки, Родион заказал еду и развернул любопытную папку.

В десятках пластиковых кармашков лежали медицинские счета, рецепты и клинические выписки. Просмотрев все бумаги, Родион отметил, что документы вдовы содержались в строгом хронологическом порядке.

На обороте отдельных рецептов были сделаны какие-то пометки. Вчитавшись, он сообразил, что это названия безрецептурных лекарств, отпускаемых в аптеках. Наименования в подколотых степлером чеках подтверждали его догадку.

Вытащив из папки все врачебные предписания, Родион разложил их на столе. Как и ожидалось, большинство было сделано терапевтом Ги Ле Труа. Самый первый его рецепт датировался маем две тысячи восемнадцатого года.

Родион открыл «Википедию». Так и есть, шоколадный магнат Шарль Мерсье скончался за несколько месяцев до этого. Если верить рассказам Сесиль, то после смерти мужа ее сестра впала в депрессию, сопровождавшуюся хронической бессонницей. В этот трагический момент рядом оказался Анри Монтень: он не только нашел желающих приобрести гибнущий бизнес вдовы, но и помог грамотно оформить сделку.

А заодно и порекомендовал ей замечательного доктора, Ги Ле Труа.

Тот сразу предложил мадам грамотную схему лечения: курс легкого снотворного, а затем поддерживающую дозу антидепрессантов. Судя по тому, что последний рецепт Ги Ле Труа выписал в ноябре, вдова принимала эти лекарства вплоть до своей смерти.

– Ваш заказ! – объявил официант, ставя на стол красиво оформленную тарелку и бокал вина.

Надрезав ножом нежную яичную плоть, Родион наблюдал, как растекается по фаянсу тягучее золото желтка. Любуясь этой картиной, он продолжал обдумывать полученную информацию. Здравый смысл подсказывал, что в рекомендациях Ги Ле Труа нет ничего криминального. Скорее всего, схема лечения была стандартной и вряд ли могла нанести вред вдове.

Однако за рациональными выводами замаячило одно смутное предположение, которое стоило проверить…

Сделав снимок оборотной стороны рецепта, Родион послал его Сесиль с коротким комментарием и приготовился ждать ответа до позднего вечера. Но та отписалась практически сразу.

«Это почерк сестры. Наверное, список покупок для ее домработницы Эльзы».

«А Эльзу уже рассчитали?»

«Нет, она пока присматривает за домом Адель. Вот ее номер».

Родиону невольно подумалось: какая же умница. Все с лету понимает и лишних вопросов не задает. Редкое для женщины качество!

Попытка дозвониться до домработницы в дневное время ничем не увенчалась. Но около девяти, когда Родион уже собирался выключить компьютер и отправиться в душ, она объявилась сама.

Из первых же реплик стало ясно, что девушка удручена скоропостижной смертью хозяйки и никак не может смириться с произошедшим. Выслушав Родиона, Эльза принялась всхлипывать, еле выдавливая из себя слова: да, в аптеку рядом с домом заходить приходилось часто. У мадам голова побаливала, и со сном были проблемы. А по осени она еще и простуду подцепила – бронхит вялотекущий. Чем лечилась? Да разве вспомнишь… Рецепты и квитанции в медицинской папке остались. Мадемуазель Сесиль забрала ее себе вместе с другими документами.

– Хотя… – Эльза вдруг задумалась, – подождите-ка минутку!

Застучали каблучки, вжикнула молния, зашелестели какие-то бумажки.

– Нашла! – обрадовалась девушка. – Мадам как приболела, сразу позвонила своему врачу. Тот ей лекарство порекомендовал. Вот у меня в блокнотике записано: «Пнев-мо-стин». Его без рецепта отпускают. Я сбегала, купила. Мадам эти таблетки некоторое время попила и на поправку пошла. Даже в оздоровительный клуб поехала: в сауне погреться, массажик горячими камнями сделать. Ну а там… вы и сами знаете…

Голос ее задрожал от близких слез. Эльза зашуршала бумажным платком. Решив, что узнал уже достаточно, Родион вежливо попрощался.

Утром ему пришлось отложить все дела, связанные с расследованием, и заняться подготовкой к научно-практической конференции, куда его пригласили в роли ведущего эксперта. Больше часа он просидел над вступительным словом, которое выходило каким-то уж слишком формальным.