Алла Озорнина - В лабиринтах Бутинского дворца

Мой взгляд упал на газетный киоск, стоящий как раз напротив дворца, а точнее уцелевшей его части. Я облегченно вздохнула. Продавец наверняка был там и тоже все видел. Теперь будет с кем идти за помощью.

Я перебежала через дорогу. И не поверила своим глазам. Киоск был закрыт! На картонке, вставленной в окошко вместо стекла, был прикреплен тетрадный лист: «Ушла менять деньги».

Опять совпадение!

Оставалось одно: зайти в любую контору во дворце, узнать, где находится милиция, и бежать туда. Я поднялась на крыльцо и невольно оглянулась. Именно на том месте, где я стала свидетельницей преступления, появился пожилой человек. Он медленно приближался ко мне, припадая на правую ногу и опираясь на трость. «Авангард Семенович!» — пронеслось в голове. Именно таким я и представляла его.

Так и есть! Это оказался бывший директор школы.

— Значит, похитили! — уточнил он, когда закончился поток моих слов.

— Похитили!

— Очкарика?

— Очкарика!

— Здесь?

— Здесь!

Авангард Семенович поднял вверх трость и потряс ею в воздухе:

— Ну, Сковородкин, подожди у меня! — И, обращаясь ко мне, добавил: — Побежали!

И поковылял с такой скоростью, что я еле за ним поспевала. Мы подошли к невзрачному деревянному зданию, покрашенному в серый цвет. «Отдел внутренних дел Ильинского района» — гласила надпись на вывеске. Миновав длинный темный коридор, Авангард Семенович на мгновение остановился. «За мной!» — шепнул он. Я едва успела прочитать: «Начальник Ильинского ОВД Сковородкин М.И.».

Я сделала шаг вперед. За столом огромного кабинета в кожаном кресле сидел плотный мужчина лет пятидесяти и, прикрыв глаза, слушал музыку. Это, видимо, и был Сковородкин М.И. На его лице читалось блаженство: он напоминал развалившегося на солнце кота.

Невольно вспомнилась папина работа. Я была там всего несколько раз, но папа и его товарищи всегда были сосредоточенно-суровы, заняты делом. Невозможно представить, чтобы кто-то из сотрудников вот так, развалясь в кресле, слушал музыку.

— Сковородкин! — резко окрикнул его Авангард Семенович.

Застигнутый врасплох начальник милиции вздрогнул, открыл глаза и вытянулся по стойке «смирно».

— Садись, — махнул рукой Авангард Семенович.

Тот опустился в кресло.

— Ты что ж это, Михаил, — строго начал Авангард Семенович, — говоришь, что в районе все спокойно, а среди бела дня у Бутинского дворца похищают неизвестного…

— Не может быть, — пробормотал Сковородкин и растерянно заморгал.

— Вот свидетель, — сказал Авангард Семенович, кивая в мою сторону, — расскажи-ка ему все, что было. Да поподробнее.

Что я могла рассказать поподробнее? Мой рассказ занял не более двух минут. При этом начальник милиции, который уже пришел в себя и перестал моргать, непрерывно восклицал:

— Да слушайте, этого просто не может быть! С ума сойти! Так… Красная иномарка… Погодите, у кого в Ильинске есть красная иномарка? Мне так чудится — ни у кого. — Он повернулся ко мне: — А номер ты не запомнила?

Я лишь пожала плечами. До номера ли мне было? Да, говоря по правде, я его даже и не заметила…

Между тем Сковородкин преобразился на глазах. Лицо его словно окаменело, приняло суровое выражение. Он взял телефонную трубку, набрал номер.

— Алло… Пупокина ко мне. Срочно.

Пупокин! Я еле сдержалась, чтоб не расхохотаться. В тот же момент в дверях появился неимоверно тощий Пупокин с лейтенантскими погонами на плечах и выражением полного безразличия на лице. Его маленькие серые глазки равнодушно уставились на Сковородкина.

— Вызывали, товарищ подполковник? — глухим голосом спросил он.

— Вызывал, — сказал подполковник и так взглянул на подчиненного, что я невольно вздрогнула. Однако Пупокина, видимо, напугать было не так-то просто.

— Как же так, Пупокин? — взревел начальник милиции. — Ты мне докладываешь, что в районе все спокойно, а тут вот что, знаете ли, понимаете ли, происходит!

— А что происходит? — как ни в чем не бывало произнес Пупокин, глядя в окно. — У нас все спокойно. Заявлений никаких.

— Заявлений! Вот тебе живое заявление, — Сковородкин посмотрел на меня. — Свидетельница. Десять минут назад на ее глазах похитили человека. Разберись, прими меры.

Физиономия Пупокина выразила такое неудовольствие, что я почувствовала себя виноватой в том, что загружаю его лишней работой.

— А кстати, кто этот очкарик? — спросил у начальника Авангард Семенович.

— Понятия не имею. Значит тебе, Пупокин, установить личность похищенного очкарика. Ты слышишь, Пупокин?

— Угу…

— В ближайшие сутки отыскать тело пострадавшего…

— Угу…

— Подождите, — забеспокоился Авангард Семенович, — почему сразу — тело? Может быть, он еще живой? Пусть уж он тогда живого отыщет.

— Слышишь, Пупокин? Пострадавшего отыскать живым!

— Угу…

— А теперь пройди-ка с девушкой, пусть она тебе письменное заявление напишет.

— Угу…

Пупокин провел меня в пустой неуютный кабинет, стал задавать вопросы и что-то строчить на листе бумаги. По выражению его лица я поняла, что ему невыносимо скучно.

«Странная какая-то милиция, — подумала я. — Начальник во время рабочего дня музыку слушает, подчиненным, похоже, вообще ничего не надо. Расскажи я об этом папе — не поверит».

Пупокин между тем начал так часто и широко зевать, что я испугалась, как бы он не вывихнул челюсть. При этом он даже не считал нужным прикрывать рот рукой. Глядя на Пупокина, я подумала, что если за поиски пропавшего возьмется он сам, то не видать больше очкарика. Ни живым, ни мертвым.

Выполнив все формальности, я вышла в коридор. Из соседнего кабинета слышался громкий голос Сковородкина:

— Что поделаешь, Авангард Семенович. Безработица, да. И мы готовы принять к себе на работу, но… Не идет к нам молодежь, понимаете? Видимо, ищет, где работы поменьше, а зарплата побольше. Нам-то уж четвертый месяц не платят. Вот и приходится таких терпеть…

— Ладно, Миш, — это уже Авангард Семенович, — если что — дай мне знать. Хотя и понимаю, может, не положено это, но все-таки… А я при случае забегу. Уж не обессудь, пожалуйста. Не подумай, что от безделья старик мается.

— Что вы! — воскликнул Сковородкин. — Что вы, Авангард Семенович, всегда рад вас видеть! Днем и ночью!

Авангард Семенович приоткрыл дверь.

— О, да меня тут ждут. Что ж, пройдемте, милая дама. Куда же вас провести? Да, не посетить ли нам темную аллею парка? Ведь, насколько я догадываюсь, ко мне вас привело не только это неприятное происшествие…