Алла Озорнина - В лабиринтах Бутинского дворца

Мы вышли на улицу.

— Не понимаю, — сказал Авангард Семенович, — что случилось со Сковородкиным. Он всегда был очень ответственным, и отдел их, сколько я помню, считался не последним в области. А что теперь?

Он погрузился в молчание.

— У меня к вам еще одно дело, — сказала я. Признаться, в эту минуту мои предположения насчет нашего родства с Бутиными показались мне по крайней мере наивными, если не сказать — глупыми. Мне даже неудобно стало посвящать в это Авангарда Семеновича. Однако его реакция на мои слова оказалась поистине непредсказуемой.

— А что, все может быть… — произнес он. — Чем черт не шутит. Меня и самого, если быть откровенным, время от времени посещали такие мысли. А не приходится ли Степан Бутин тем Бутиным… Но в прежние годы об этом не принято было говорить и в архив не так-то просто было попасть. Сейчас, конечно, это возможно. Порыться бы тебе сейчас самой в архиве, поискать кое-какие документы, да, как назло, его заведующий уехал в отпуск. Но даже если бы он был здесь, не думаю, что можно отыскать нужные бумаги за один день. И к тому же далеко не все они в нашем архиве. Ведь кое-что осталось и в Иркутске, и в Санкт-Петербурге. Именно там в последние годы, после разорения кредиторами, жил Михаил Бутин. Я говорю о Михаиле, потому что он был продолжателем рода, но опять же в законном браке-то у него, как ты, наверное, читала, детей не было.

Я кивнула. В прошлом году по истории родного края мы изучали «Дело Бутиных» (хотя подробности книги я, конечно, подзабыла), поэтому мне не пришлось краснеть перед Авангардом Семеновичем.

— Был у него незаконнорожденный сын, — продолжал Авангард Семенович, — но мать увезла ребенка, когда тому не было и года. Следы их затерялись. Ни о его судьбе, ни о судьбе его матери никто ничего не знает.

Авангард Семенович снова замолчал. Я заметила, что каждый шаг дается ему с трудом. Да это и понятно: ведь Авангард Семенович далеко не молод. Время от времени он приостанавливался, вытирал со лба пот и медленно ковылял дальше. Должно быть, по дороге в милицию он израсходовал все свои силы.

Я тоже молчала. Мне нечего было сказать.

— А вообще, судьба братьев трагична, — спустя некоторое время продолжал Авангард Семенович. — А ведь сколько они сделали для нашего края! Подумать только, в восьмидесятые годы девятнадцатого столетия Ильинск считался промышленным и культурным центром всей Сибири! У Бутиных были золотые прииски, фабрики, типография… И чем все кончилось? Разорением! А что стало с дворцом? Его растаскивали все кому не лень! Причем началось это еще при жизни Бутиных, с того момента, как Михаила стали травить кредиторы. Уже тогда, как пишут очевидцы, из дворца исчезали книги, картины и даже… мебель! Разоряли дворец и до революции, и во время, и после нее. В конце концов он сгорел. За десять лет его не только не восстановили, но даже мало-мальски не привели в порядок. Хоть бы коров убрали, что ли! Куда я только не обращался…

Пока Авангард Семенович говорил, у меня на языке вертелся еще один вопрос. И когда он замолчал, я спросила:

— Авангард Семенович, а как вы относитесь ко всем легендам, слухам о Бутинском дворце? Ну например, о духе сгоревшего сторожа?

— Понимаешь, Женя, я материалист. А потому не очень-то увлекаюсь рассказами, в которых есть оттенок таинственности. Но вот то, что под дворцом существуют подземные переходы, и то, что в одном из них хранятся драгоценности, наверное, правда.

Я была согласна с Авангардом Семеновичем. Все эти разговоры о призраке якобы сгоревшего сторожа, который ходит по ночам вокруг дворца, о дурацких совпадениях, наверное, ерунда.

«Дворец сгорел, заведующего архивом нет, выходит, что я могу уехать сегодня вечером. Какой смысл оставаться?» — подумала я. На мгновение вспомнился похищенный очкарик. Но ведь не мне же заниматься его поисками. Я и так сделала все, что могла: сходила в милицию, написала заявление. Стало быть, здесь, в Ильинске, мне действительно делать нечего. «Сейчас приду к тете Клаве, отдохну немного — и на поезд. Хоть в школу не торопясь соберусь».

Простившись с Авангардом Семеновичем, я направилась к тете Клаве. Ноги еле передвигались, все тело было неповоротливым и тяжелым. «Ничего, еще немного — и сяду на поезд, завалюсь на верхнюю полку и буду смотреть, как мелькают за окном дома, деревья, поля и реки…» И тут только вспомнила: мне ж еще к тете Люсе Васюковой тащиться. До чего ж неохота! Может, и недолго у них пробуду, а пока туда-сюда, глядишь, и вечер пройдет. Видимо, придется утренним поездом домой отправляться.

И вот я наконец-то у тети Клавы! Только тогда я по-настоящему поняла, как устала. Совершенно никого не хотелось видеть.

Не знаю, как подобрать слова, чтобы рассказать о тех кошмарах, которые мне пришлось пережить. Тут и Боброва вспомнишь с его детективчиками-ужастиками. Ведь он небось так натренировался, что для него описать любое событие не составит никакого труда. Мне, конечно, куда сложнее. И все же я попробую.

К тете Люсе я пошла не в пять, как собиралась, а значительно позже. Задержала меня тетя Клава. Она вдруг стала вспоминать о том, как папа и дядя Иннокентий искали в детстве подземные переходы. (Тридцать лет назад на этих переходах был помешан весь Ильинск. И не только. Кладоискатели приезжали и из других городов.)

Я заслушалась и спохватилась, только когда часы показывали восемь. Дорога к Васюковым заняла в два раза больше времени, чем я предполагала. Только за сорок минут дошла я до цели и в изумлении остановилась.

Более нелепого сооружения я не встречала. Новый дом был мерзко-коричневого цвета в голубую крапинку. А фасадом, вопреки логике, этот архитектурный феномен был обращен к степи, как бы бросая вызов всему городу.

Я вошла в подъезд. Несмотря на то, что там еще пахло свежей краской, кто-то успел отколупать часть штукатурки, а сбоку красным мелом написать: «Вовка дурак».

Квартира Васюковых оказалась на первом этаже. Я нажала на кнопку звонка. За дверью послышался басовитый лай, в дверях появилась тетя Люся. Рядом с ней — огромная собака.

— Рекс, на место! — сердито приказала хозяйка, и Рекс исчез в глубине коридора.

Тетя Люся всплеснула руками:

— Катя! Велимир! Идите скорее сюда! Смотрите, кто к нам пришел!

Секунду спустя меня уже тискала в объятиях Катерина, а дядя Велимир гудел:

— Ну наконец-то хоть кто-то из Бутиных осчастливил нас своим посещением! А то все время мы да мы к ним. Чаю, мать, ставь скорей! Гостью угощать будем! Проходи, рассказывай, какими судьбами? Господи, да как же ты выросла!