Алина Степанова - Сломанный мальчик

Люди, занимающиеся эпатажем профессионально, для зарабатывания больших денег, немедленно умерли бы от зависти, только единожды встретив Веронику, обладающую природным даром сочетать несочетаемое.

Постояльцы вздрагивали, порой принимая нашу горничную за бомжиху, тайком пробравшуюся в здание, когда она перешагивала порог отеля. Не знаю, в чем эта фея ходит летом, я не видела, а потому не берусь и предполагать, но сейчас, зимой, она смело ступает в холл ножкой, обутой во что-то среднее между старинным ботинком «Луноход» и современным горнолыжным обмундированием.

Над этим чудом обувной промышленности высится массив громадных индюшачьих голеней — самого толстого места в ее организме. Нет, к счастью это не ужасная слоновья болезнь — просто такой тип фигуры. Так бывает. Ну так вот, эти монументальные конечности обтянуты капроном цвета третьей-четвертой заварки. Не понимаю, где она вообще в Европе умудряется достать такие — Вероника примерно моя ровесница, а я в последний раз видела в продаже такие колготки где-то в глубоком детстве, лет тридцать-тридцать пять назад. Не знаю — может это старые запасы со дна бабушкиных сундуков?

Где-то в районе колена массивные окорочка заканчиваются. И тут же начинается платье, чтобы благодарный зритель ни в коем случае не упустил подчеркнуто-шарообразные ноги.

О, это платье! Шерстяной наряд цвета мясной накипи, что снимают с говяжьего супа, изначально видимо задумывался как платье-баллон, но потом что-то пошло не так и из баллона платье превратилось в балкон. Тканевая лоджия тщательно обтягивала круп хозяйки сзади и, сморщившись во всех возможных направлениях, грустным мешочком обвисало спереди.

Колом стоявший вокруг шеи жесткий воротник, вероятно, должен был натирать нашей работнице уши, но как я ни приглядывалась (как вы понимаете, из чисто научного интереса), за торчащими во все стороны волосами не сумела разглядеть мозолей.

Верхняя одежда в сравнении с этим восхитительным нарядом была гораздо скромнее. Сине-зеленый пуховик, заканчивающийся ровно там же, где и платье, так же, как и весь ансамбль, был призван привлекать внимание к слоновьим нижним конечностям.

Законченности образу придавал громадный походный рюкзак, наводящий на мысль о том, что между уборками номеров Вероника немедленно уходила в горы жечь костры и спать в палатке, спускаясь в город исключительно к началу рабочей смены.

Обитатели отеля Веронику побаивались — общалась она примерно так же, как и выглядела. И это при том, что Татьяне, по ее словам, пришлось достаточно долгое время «отесывать» горничную, прежде чем та смогла приступить к самостоятельной работе.

Вероника имела чудесную привычку комментировать практически любое свое движение. А голос женщина имела зычный — представляю, каково это слышать русскоязычным постояльцам отеля: «Набросали тут, свиньи, а я все нагибайся, да собирай. Пылесошу, значит, каждый день, а зачем, если пыли-то и нет? Говорит: такие у нас правила! А зачем такие правила, если чисто? Только электроэнергию переводим зазря, бешеные тыщи. Что значит, постояльцам нужна чистота каждый день? Ты с ними построже, если ты хозяйка — чай, не у себя дома постояльцы эти, чтобы свои порядки тут устанавливать. Пусть едут к себе домой и там командуют. Распускать их — последнее дело! Уж я знаю, как с такими людьми поступать».

Ответы у нее были заготовлены на любой вопрос, от А до Я. Не знала Вероника только одного — как ей самой закрыть рот и работать, молча в тряпочку. За хорошие, кстати, деньги. Скромное обаяние профессионального отельного персонала вообще было недоступно для понимания этой женщины.

Поначалу бедная Татьяна честно пыталась объяснять Веронике принципы работы сферы услуг и принятые в отельном бизнесе стандарты и правила игры. Сами понимаете — ее уроки отел сведения так и не нашли отклика в горячем Вероникином сердце. Та, невзирая на все обучение, спорила с хозяйкой до хрипоты, пытаясь устанавливать свои порядки.

Дело в конце концов закончилось тем, что терпение окончательно иссякло даже у спокойнейшей Татьяны, обладающей поистине ангелическим характером. Мы с ней знакомы лет двадцать и за это время я ни разу не припомню, чтобы она истерила, повышала на кого-то голос или кому-то ставила ультимативные условия.

Но тут нашла коса на камень — Веронике своим ослиным упрямством удалось таки сломать нордическое спокойствие дальней родственницы. Однажды хозяйка отеля, долго собиравшаяся с духом, все-таки заявила ей:

— Дорогая моя, так больше продолжаться не может. Или ты прямо с сегодняшнего дня навсегда перестаешь со мной спорить и подчиняешься правилам, давно установленным в отеле, или тебе придется искать другую работу.

Вероника — женщина упрямая, но далеко не тупая. Осознав, что дело запахло керосином, горничная мгновенно захлопнула варежку и подчинилась.

Не все, конечно, было так гладко, как хотелось бы. Это Татьяне Вероника обещала не спорить. Данный обет совершенно не мешал ей препираться с другими сотрудниками.

Периодически, конечно же, Вероника забывалась и вновь нарушала правила, но тут уже можно было ее одернуть без того, чтобы она все бросила и долго настаивала на своем.

К чему я о ней вообще вспомнила?

Горничная попалась мне с утра вылезающей из подвала, как заправский зомби в фильме ужасов. Вероника от всей души желала самых больших неприятностей ремонтникам, меняющим трубы отопления и не убирающим за собой остатки материалов и строительный мусор. Мало того, с ее слов выходило, что она уже все за ними вымыла, пришла швабру забрать, а пол опять весь в песке. Не иначе эти ремонтники чертовы что-то порушили, по стенам пошли трещины — и вот результат, весь пол опять грязный. А ведь она говорила…

Мне пришлось применить болевой прием и напомнить, что ей запрещено орать в отеле при гостях — а сейчас белый день, первый этаж полон народу.

У стойки портье стояла пара новых постояльцев. Симпатичные позитивные японцы, а может корейцы, а может даже и китайцы. Ничего в этом не понимаю, но всегда радуюсь гостям из Азии — познавшие Дзен восточные люди много путешествуют, всегда всем довольны и часто улыбаются.

— Alina, I don’t have a key to number six, — Иштван смотрел на меня наивными глазами.

— Что значит, у тебя нет ключа? Гость не вернул ключ? Он когда уехал? В котором часу постоялец покинул отель? — я тщательно подбирала фразы на неродном языке.

— Yesterday morning.

Ушел еще вчера утром и не сдал ключи? Я в стиле нашей горничной готова была запричитать: «Нет, ну что за люди, ну как не стыдно? Ну зачем тебе наш ключ сдался? Почему нельзя по-человечески-то выехать?»

— Доставай секонд кей. Сейчас откроем, а потом изготовим дубликат.