Гарольд Роббинс - Чужак

Я рассмеялся, оборвав его:

— Не беспокойся обо мне, Мойша, и делай как я тебе велел.

— Именно так я и сделаю, Фрэнк, — пообещал Московитс и вышел.

Я вернулся за свой стол. Мне будет довольно трудно убедить остальных, что я поступил правильно. Ну и черт с ними!

В свои годы он заслужил немного спокойствия.

Через несколько дней в кабинет ворвался Силк. Он без приглашения устроился в кресле и сразу приступился ко мне.

— В городе ходят слухи, что Московитс сматывает удочки.

— Я что-то слышал об этом, — уклончиво ответил я. Если Силк пытается выяснить мою роль в этом деле, то ему это не удастся.

— Между прочим, Фрэнк, кое-кто из ребят говорит, что он согласовал это с тобой и действует с твоего разрешения.

— Вы все действуете с моего разрешения, — сказал я.

— Ребятам это не нравится, Фрэнк, они говорят, что ты начинаешь сдавать.

Я рассмеялся.

— А как ты сам считаешь, Силк?

Феннелли промолчал. Дважды он пытался подловить меня, но ему это не удалось.

Несколько минут мы сидели молча, я разглядывал бумаги, лежащие на моем столе. Потом я поднял голову и, глядя ему в глаза, сказал:

— Если это все, что тебя беспокоит, Силк, то можешь идти.

Я даже не пытался смягчить свою фразу, дав понять, что я занят.

Силк поднялся и наклонился ко мне через стол.

— Я подумал, что тебе следовало бы узнать мнение парней, Фрэнк. Если все это правда, им это не понравится.

— Я знаю, что они говорят, Силк, я знал это задолго до того, как услышал от тебя. Я также знаю, кто это говорит, и на твоем месте я бы заткнул свою пасть, иначе в один прекрасный день ты проснешься и обнаружишь, что она у тебя зашита нитками.

На долю секунды Феннелли позволил себе выплеснуть во взгляде всю ненависть, которую испытывал ко мне, но только на долю секунды. Слишком уж дорогое это было для него удовольствие. Его веки дрогнули, и он взял себя в руки. Небрежно махнув мне, он направился к двери.

— Ладно, парень, — сказал он, стоя на пороге, — я тебя предупредил. — С этими словами он удалился.

Я схватил телефонную трубку и попросил девушку соединить меня с Московитсом. В клубе его не оказалось, я велел девушке позвонить ему домой.

— Слушаю, — произнес женский голос с легким еврейским акцентом.

— Мистер Московитс дома? — спросил я.

— Нет, его нет.

— Это Фрэнк Кейн, — сказал я, — вы не знаете, где я могу найти его?

— Не знаю, мистер Кейн, он сегодня не ночевал дома.

— Это миссис Московитс? — спросил я.

— Да. Я волнуюсь, мистер Кейн, Мойша всегда звонит, когда задерживается.

— Куда он отправился? Когда вы видели его в последний раз?

— Он сказал, что едет в город встретиться с какими-то друзьями. Это было вчера днем.

Я на секунду задумался. Скорее всего, Силк захватил Московитса, иначе бы он не пришел сюда.

— Не беспокойтесь, — сказал я, — он, наверное, очень занят и не смог позвонить вам. Я его разыщу, и он вам обязательно позвонит.

— Спасибо, мистер Кейн.

— Всего хорошего, до свидания.

Я положил трубку и развернул кресло к окну. День был ясный, и я видел машины, проезжающие по ту сторону Гудзона.

Лицемерный убийца! Силк снова подцепил меня на крючок, и выкрутиться мне будет довольно сложно. Если они собираются ликвидировать Московитса, а я не смогу этому помешать, то моя власть над ними полетит ко всем чертям. И Силк прекрасно знает об этом.

Зазвонил телефон, и я снова повернулся к столу.

— Вас просит мистер Прайс, — сказала мисс Уолш.

— Соедините.

— Привет, Фрэнк, — раздался голос Джо.

— Привет, как дела?

— Все в порядке.

— Рассказывай.

— Для этого я и позвонил, — отозвался Прайс. — Этот завод по производству музыкальных автоматов может стать золотой жилой. Правительственный чиновник и несколько военных только что закончили его инспекцию и хотят заключить с нами правительственный контракт на производство радиоаппаратуры для войск связи.

— Но для этого потребуется куча денег, — сказал я.

— Совсем нет. Все будет финансировать правительство, это часть национальной программы обороны. Они дадут денег на перестройку производства, а мы начнем выпускать продукцию и зарабатывать деньги.

Мысли мои были заняты совсем другим, и болтовня Прайса не волновала меня.

— Послушай, Джо, — сказал я, — я кручусь как проклятый, тебе там виднее, поступай, как считаешь нужным. Поговорим об этом позже.

— Это кажется очень заманчивым, Фрэнк. Я считаю, что надвигается война, и если мы возьмемся за это дело, то на голову обскочим всех.

— Хорошо, хорошо, так и сделай.

Я повесил трубку. Какое мне, черт возьми, дело до надвигающейся войны, когда у меня под носом разгорается собственная война.

Я нажал на кнопку звонка, вошла мисс Уолш.

— До конца дня меня ни для кого нет.

Она кивнула и удалилась.

Я взялся за телефон. Мне надо было выяснить, где они прячут Московитса. Если же его уже убили, мне надо было забрать чек, пока он не обнаружен. Я исходил из того, что Московитс не собирался предъявлять его в банк до прибытия в Калифорнию, поэтому у меня оставался шанс.

К четырем часам дня я знал, где прячут Московитса. Это был гараж на Двенадцатой улице. Феннелли собирался взять с собой некоторых ребят и навестить Московитса в гараже в десять часов. Я должен был опередить их.

Я позвонил и приказал подать машину. Около шести я спустился вниз, поужинал и поехал в Нью-Йорк. До половины девятого у меня еще было время, и я подъехал к дому Рут.

Поднявшись на лифте, я позвонил. Дверь мне открыла Рут. Некоторое время она стояла молча и смотрела на меня.

Я не знал, что сказать, на языке у меня вертелся вопрос: «А где Марти?», но подобная уловка была шита белыми нитками, и я просто смотрел на нее и любовался.

Она отступила назад, пропуская меня. Я вошел в квартиру, и как только дверь за мной закрылась, поцеловал ее.

— Привет, Рут, — прошептал я.

Она слегка отстранилась.

— Зачем ты пришел?

— Чтобы увидеть тебя, — ответил я. И только сказав это, я понял, как мне действительно этого хотелось.

Рут направилась в гостиную, я бросил шляпу и пальто в кресло и проследовал за ней. Она достала сигареты, закурила. Я подошел к ней и, вынув у нее из рук сигарету, замял в пепельнице, а потом обнял ее. Но она осталась холодна. Я поцеловал ее.

— Привет, Рут.

Она подняла руку и погладила меня по щеке, потом опустила голову мне на плечо.

— Фрэнк, — прошептала она.

— Ты должна изменить свое решение, — сказал я, — так больше не может продолжаться.

Она прижалась губами к моим губам, оборвав меня, я почувствовал, как ее сердце бьется под моей рукой.

— Нет, любимый, — ответила она.

Мы опустились на диван и стали целоваться. Губы ее были холодны, но обещали они многое. Комната поплыла у меня перед глазами. Внезапно Рут разрыдалась у меня на плече, сквозь всхлипывания до меня доносились ее слова: