Гарольд Роббинс - Чужак

— Пять долларов минус два тридцать восемь.

Гарри пробил чек и дал мне сдачу. Я пересчитал ее в присутствии покупательницы и сказал:

— Спасибо, заходите еще.

Я повернулся, чтобы обслужить следующего покупателя, но Гарри уже сделал это. Он подошел ко мне.

— Прекрасно, — сказал он с улыбкой. — Хотя кое-чему надо еще подучиться. Когда ты отрезаешь сыр и он весит немного больше, чем просили, не бойся завышать цену. Покупатели все равно этого не поймут, большинство из них не могут сходу подсчитать. А нам это поможет оплатить утреннюю еду и кое-что еще, например, битые яйца. Ведь контора не делает на это скидки.

— Понятно, — сказал я. И я действительно понял! Это только подтверждало мои мысли. Лазейки существуют везде, их только надо найти.

В воскресенье я спал допоздна. Проснувшись, посмотрел на тумбочку, где стоял новый будильник, который я приобрел вчера вечером за шестьдесят центов. Он показывал начало двенадцатого. Потом я перевел взгляд на пол, где оставил пакет с продуктами, он стоял там. Вытащив из кармана пиджака сигареты, я закурил. Я лежал на спине, удобно устроившись на подушке, и наблюдал за дымом, поднимавшимся к потолку. Я чувствовал легкость и расслабленность. Положив руку под голову, я принялся размышлять о вчерашнем дне.

Прошедшие недели казались мне теперь очень далекими, как будто я никогда не голодал, не мерз и не убирал снег. Настроение у меня было отличное.

Я вспомнил, как вчера около десяти в магазин пришел мистер Рейзеус. С ним был еще какой-то мужчина. Гарри сказал, что это хозяин, мистер Биг, который владел многими магазинами, в которых так же, как мы, работали другие люди. Хозяин был небольшого роста, спокойный, улыбающийся седовласый мужчина. Войдя в магазин, он приветливо кивнул мне. Я был занят покупателем, но, конечно же, улыбнулся ему в ответ, хотя и не предполагал, кто он такой. Мистер Биг подошел к кассе и посмотрел на нее, потом повернулся к Гарри и, поздоровавшись с ним за руку, поговорил несколько минут. Потом он обошел весь магазин и удалился. После того, как мистер Биг ушел, мистер Рейзеус тоже перекинулся с Гарри парой слов. Выходя, он пожелал мне спокойной ночи, и мне было очень приятно, что он помнит меня.

Позже, когда мы закрылись и я подметал пол, Гарри подозвал меня к кассе и выдал жалование. Он дал мне семь долларов и спросил, все ли в порядке.

Я на секунду смутился, потом сказал:

— Вы заплатили мне много, я отработал всего три дня, это половина недели, а значит, мне причитается только пять долларов.

Гарри улыбнулся.

— Два доллара от меня. Я всегда разрешал своим помощникам брать в субботу домой пакет с продуктами, но тебе ничего не нужно, и я решил это как-то компенсировать. Ты хорошо работаешь, и я это ценю.

Я посмотрел на деньги, которые держал в руке, потом на Гарри.

— Спасибо, — сказал я. — Я постараюсь их отработать.

— Конечно, — ответил Гарри и рассмеялся.

— Если вы не возражаете, я хотел бы взять продукты для своих знакомых. Они очень хорошо отнеслись ко мне, и мне хотелось бы отблагодарить их.

— Бери, — сказал Гарри, повернулся к кассе и стал считать наличность.

Я отобрал дюжину самых лучших яиц, фунт настоящего масла, кусок постной ветчины, кусок выдержанного американского сыра, сахар, муку, несколько банок хороших овощных консервов и несколько пакетов кукурузных хлопьев. Посчитав, сколько это стоит, я добавил два батона белого хлеба и большой торт за двадцать пять центов. Подойдя к Гарри, я протянул ему пакет, где были перечислены наименование и стоимость каждого товара. Общая сумма составляла три доллара и десять центов. Я положил деньги на кассу и начал упаковывать продукты.

Гарри подошел ко мне, держа деньги в руке.

— А для кого именно эти продукты? — спросил он.

— Для моих друзей. Когда я в феврале приехал в Нью-Йорк и был на мели, они приютили меня. Но они бедные, и я не мог долго оставаться у них, однако без них я совсем бы пропал.

Пока я перевязывал пакет и прилаживал к нему деревянную ручку, чтобы было удобнее нести, Гарри молчал. Потом протянул мне деньги.

— Оставь их себе.

— Я хочу заплатить за продукты, — сказал я. — У меня достаточно денег, я сегодня получил более двух долларов чаевых.

— Возьми, — продолжал настаивать он. — Мы сумеем наварить эту сумму.

Я взял деньги и положил их в карман.

— Еще раз спасибо, я не забуду вашей доброты.

— Не стоит, — улыбнулся Гарри. — Пойдем лучше в ресторан и выпьем кофе, перед тем как расходиться по домам.

Мы просидели в кафе-мороженом около часа. Когда мы вышли, было уже около двух, и я отправился в гостиницу на троллейбусе. Ночной портье узнал меня, протянул ключ. Заметив пакет в моих руках, он сказал с улыбкой:

— В номерах готовить запрещено, мистер Кейн.

Я рассмеялся и, направляясь к лестнице, бросил через плечо:

— Не волнуйтесь, я этого делать не собираюсь.

Сигарета догорела почти до конца. Я потушил окурок в маленькой пепельнице, стоящей на тумбочке, побрился и спустился вниз в душ. Уже было поздно, поэтому очереди не было. Я зашел в душ, включил воду и намылился. Смывая мыло теплой водой, я чувствовал себя отлично. Потом я так сильно растерся грубым полотенцем, что кожа покраснела и начала зудеть. Вернувшись к себе, я оделся, вышел на улицу и сел в подземку. Я вышел на Сто двадцать пятой улице и направился к дому Гаррисов. Было уже около часа. Войдя в полутемный подъезд, в котором по-прежнему пахло жареной свининой, я поднялся по лестнице и постучал в дверь.

Дверь мне открыл Том. Увидев меня, он расплылся в улыбке.

— Парень! — воскликнул он, — а мы только что говорили о тебе. Входи.

Я переступил порог, а он крикнул в комнату:

— Ма, угадай, кто это? — Он схватил мою руку и с энтузиазмом стал трясти ее. — Как дела?

Я улыбнулся и убрал руку, пока он не раздавил ее.

— Отлично! — сказал я. — Просто отлично.

Вбежали Сэм и Элли, а за ними степенно вплыла миссис Гаррис. Я поздоровался за руку с Сэмом и Элли и поцеловал миссис Гаррис. Они встретили меня так, словно мы не виделись несколько лет, хотя прошло всего пять дней. Когда первое возбуждение утихло, я положил на стол пакет.

— Я нашел работу, — гордо заявил я. — Настоящую работу, в бакалейном магазине, как Сэм. И вот принес вам кое-что. — Я развязал пакет и стал выкладывать продукты. — Это самые лучшие яйца, настоящее масло и сыр, торт и… — Я остановился, заметив, что миссис Гаррис плачет, сидя на стуле.

Я подошел к ней и обнял за плечи.

— Что это вы, мэм? — ласково спросил я. — В чем дело?

Она подняла на меня взгляд и улыбнулась сквозь слезы.

— Ни в чем, Фрэнки, ни в чем. Я, наверное, плачу от радости. Я каждый день молилась за тебя, молилась, чтобы ты снова улыбался, чтобы уголки твоего рта хоть чуть-чуть поднялись вверх.