Александр Ярушкин - Рикошет

— Спасибо, я тороплюсь.

— Как вам будет угодно… Так что вы говорили о болезни века?

Участливо отвечаю:

— Меня беспокоит состояние вашей памяти.

— Зря вы переживаете. С памятью у меня все в порядке, — тем же тоном отзывается Архипов.

— Нет, нет, уверена, что вам непременно следует обратиться к врачу! Вчера вы не помнили происшедшего несколько месяцев назад. Сегодня не можете восстановить в памяти то, что случилось только что. У вас прогрессирующий склероз! Это очень опасно!

Георгий хмурится, натужно улыбается:

— Вы прямо пугаете меня, ставите в тупик.

— Вы сами загоняете себя в угол, — возражаю я.

— Не понимаю ваших намеков! — начинает раздражаться Архипов.

Выхожу на финишную прямую:

— Вы брали у Стуковой деньги?

Архипов безмятежно хлопает себя по лбу:

— Действительно — занимал! Точно, склероз! Сейчас же закрываю киоск и иду к врачу!

— Почему не вернули?

— Не успел, — коротко разводит руками Георгий.

Такая наглая непосредственность начинает меня бесить. Задумчиво произношу:

— Ваши действия мне очень напоминают один состав преступления…

— Какой же? — удивляется он.

Поясняю:

— Мошенничество. То есть хищение личного имущества граждан путем злоупотребления доверием… Вы же не собирались отдавать Стуковой долг.

— Как — не собирался?! — почти возмущается Архипов. — Вы считаете меня непорядочным человеком?!

Вздыхаю:

— Если бы только непорядочным… Вы — мошенник.

— Насколько мне известно, долги — дело гражданского судопроизводства, — ерепенится Георгий.

— Эрудиция делает вам честь, но, к сожалению, она однобока. Как и у всякого преступника. Получение денег взаймы без намерения отдать долг — самое обыкновенное мошенничество. Надеюсь, прокурор согласится с моей правовой позицией.

Архипов пытается улыбнуться:

— Лариса Михайловна, ваша логическая посылка неверна. Я же сказал, что хотел отдать деньги Стуковой, но не успел.

— Опять лжете и снова забываете. Разве не вы говорили, что у Стуковой денег, как у дурака махорки, а поскольку на тот свет пускают бесплатно, то она обойдется?

— Ну, папа…

Вглядываюсь в затвердевшее лицо киоскера:

— Вспомнили!.. А про длинноволосого юношу?!

— Пока нет, — цедит Архипов-младший.

— Буду надеяться на полное просветление вашей памяти, — многозначительно говорю я и прощаюсь.

Подъехав к зданию школы, нажимаю на сигнал. В окне учительской показывается физиономия Толика. В соседнем — благодушные, еще не несущие на себе отпечатка учебного года, лица пожилых преподавательниц. Женщины замечают мою «Ниву» и деликатно отходят в глубь комнаты. Голик приветливо машет рукой.

Когда он выходит, сообщаю, что Люська пригласила нас на пикник и ждет в два часа.

— Так уже два, а мне еще переодеться надо, — растерянно смотрит на часы мой любимый.

Быстренько заезжаем к нему, затем едем к Люське.

На трассе прибавляю скорость. Люська боязливо поглядывает на спидометр:

— Кончай, Ларка! Угробишь!

Однако ее опасения напрасны.

До дачи добираемся без приключений.

Василий гордо расхаживает по участку. Останавливается возле Маринки, скрючившейся у кустов малины. Скептически замечает:

— Глубоко копаешь. Не порань корни… Да вилы-то возьми поудобнее, горе ты мое!

Маринка оборачивается и обреченно вздыхает:

— Замучил совсем. Плантатор!

— А как же ты думала урожай достается? — насмешливо басит Василий и, увидев нас, довольно потирает ладони: — Вот и еще помощники подоспели!

— Это ты так гостей встречаешь?! — накидывается на него Люська. — Как тебе не стыдно?! Люди отдохнуть приехали, а ты и обрадовался!

— Об их же здоровье пекусь.

Маринка втыкает в землю вилы, спешит к своей спасительнице:

— Не надо мне такого здоровья! Совсем заездил!

Люська по-хозяйски окидывает взглядом участок. Упирает руки в бока:

— Ты куда Славу дел?!

— В погреб, — простодушно отвечает Василий. — Ты же сама велела закром для картошки сделать. Он и вызвался.

Удивленно смотрю на Люську. Мне совсем не нравится, что придется проводить время в одной компании с Марковым. Но, чтобы не обидеть Маринку, молчу.

Вызволенный из подземелья Марков так радостно приветствует нас, словно мы знакомы по меньшей мере лет десять. Отвечаю прохладной улыбкой. Немного оживленной суеты, и мы устраиваемся за столом, укрытым от посторонних глаз кустами сирени, а от дождя — брезентовым навесом.

— И что это я так проголодалась?! — восклицает Маринка.

Василий хохочет.

— От работы на свежем воздухе всегда аппетит разыгрывается!

— Ты и дома его отсутствием не страдаешь, — подначивает Люська.

Трапеза уже в полном разгаре, когда Василий спохватывается:

— Черт, Аркашку позвать забыл!

Люська негромко фыркает:

— Зачем он тебе нужен?

Василий растерянно смотрит на нее:

— Сосед же… Тем более, сегодня без половины вкалывает. Верняком, еще не обедал.

Он поднимается и, перешагивая через грядки, идет к неказистому домишке. Возвращается с Аркадием Федоровичем. Начальник ЖЭУ виновато отряхивает вытянувшиеся на коленях спортивные брюки, застенчиво улыбается:

— Привет честной компании. Прямо с гряды меня Василий сорвал. Вот успел только прихватить, — он вытаскивает из-за спины пропыленную бутыль с бордовой жидкостью, замечает меня и тушуется еще сильнее: — Винцо, так сказать, самодельное… Алкоголя почти нет.

Люська накладывает ему полную тарелку всякой всячины, а Василий громогласно спохватывается:

— Пора шашлыки жарить!

— Шашлык — дело настоящих мужчин! — соглашается Марков и тоже встает.

Толик бредет за ними в дальний конец участка.

— Может, наливочки отведаете? — оглядывает нас Аркадий Федорович.

Категорически отказываюсь:

— Я за рулем.

Для приличия пригубив из рюмок, Люська с Маринкой начинают расхваливать его изделие. Аркадий Федорович расплывается в довольной улыбке.

Смотрю на него и дивлюсь. Он совсем не похож на того чиновника, с которым я беседовала в ЖЭУ. Добродушное выражение лица, мягкие жесты, безмятежное спокойствие в глазах.

Он склоняется ко мне:

— Извините… То, что мы делали опись в квартире Стуковой, вам сильно повредило?

Молчу. Аркадий Федорович мнется, но решается еще на один вопрос:

— Скажите… Выяснилось что-нибудь с тем звонком?

Внезапно мне на ум приходит занимательная мысль: вдруг никакого звонка и не было? Не очень к месту интересуюсь:

— Сколько стоит билет на электричку до вашей дачи?

Аркадий Федорович недоуменно морщит лоб, потирает лысину:

— Двадцать копеек.

— Дороговато.

— И не говорите. Туда и обратно съездил, вот тебе и все сорок. Но я приловчился: проездным пользуюсь. Большая экономия получается.