Шарлотта Брандиш - Драма в Гриффин-холле, или Отравленный уикенд [litres самиздат]

– А как же Вивиан? – ехидно осведомилась Оливия. – Ты, вероятно, забыл, что у неё единственной не было приглашения в Гриффин-холл? Спрашивается, с какой такой стати она кинулась в Англию через весь океан? Соскучилась по дедушке и решила проведать старика? Да у таких, как она, не бывает искренних эмоций по отношению к другим. Она самовлюблённая, беспринципная особа. И ты прекрасно помнишь, как она была раздосадована отказом Матиаса дать ей денег. И что она делала в чулане, где хранился цианид? На месте полиции я бы давно арестовала Вивиан.

– Крепко ты на неё взъелась, – усмехнулся Филипп. – Не ожидал от тебя такого злопыхательства, Олив, по правде говоря. Прямо неприятно слушать.

– Да она же лживая до мозга костей! – вскричала Оливия, возмущённая тем, что брат защищает эту расфуфыренную куклу. – Это заметили даже полицейские!

Филипп отошёл к окну и уставился в пространство, всем своим видом показывая, что не намерен участвовать в дальнейшей дискуссии. Оливия закинула в рот горсть орехов и какое-то время молча их грызла, сдерживая негодование.

– Значит, про Изабеллу инспектор уже знает? – нарушил тишину Филипп, решив, что Оливия успела успокоиться.

– С самого начала, – мстительно ответила ему сестра. – Миссис Уоттс сразу же всё разболтала и про Изабеллу, и про отца.

– Надеюсь, он не приверженец модной теории о наследовании психопатологических черт и не подозревает меня только на том основании, что Изабелла была не в ладах с миром после предательства отца, – задумчиво произнёс Филипп.

На лицах близнецов появилось одинаковое выражение печали. Дом пронзил чистый и глубокий звук гонга, приглашающий обитателей Гриффин-холла к вечерней трапезе.

– Фу, – Оливия вдруг с отвращением скомкала фунтик с остатками орехов. – Я и забыла, что терпеть не могу засахаренный миндаль.

На следующий день завтрак в Гриффин-холле явно не задался. У близнецов был такой замученный вид, будто бы они прободрствовали всю ночь напролёт.

Это, кстати, было недалёко от истины, так как Филипп и Оливия почти что не сомкнули глаз, до самого рассвета обсуждая кандидатуры подозреваемых и восстанавливая в хронологическом порядке события, произошедшие в мастерской Крэббса. На протяжении ночи близнецы не раз спорили до хрипоты, отстаивая каждый свою точку зрения, а однажды Оливия даже швырнула в брата подушкой и обозвала троглодитом.

Грейс тоже не выспалась, всю ночь проведя у кроватки Полли. Малышка страдала от желудочных колик, и её громкий протестующий крик измотал молодую мать. Глаза Грейс запали, под ними залегли тёмные тени, губы были искусаны и горестно сжаты. Она с жадностью поедала яйца с беконом, ни с кем не вступая в разговор и ни на кого не глядя. Румяный и свежий Майкл, казалось, не имел вовсе никакого отношения к этой уставшей женщине с неряшливой причёской и тусклым цветом лица.

Себастьян Крэббс тоже был немногословен. Почти всю ночь он провёл за письменным столом, готовя к публикации один из давних рассказов, который уже и не надеялся пристроить в журнал Фуллема. Сейчас, допивая третью чашку крепкого кофе, он постепенно приходил в себя, лелея призрачную надежду на успех. В этот раз из редакции пришло почти любезное письмо, в которое даже была вложена новенькая хрустящая банкнота в качестве аванса. Немного, конечно, но зато он сможет заплатить за четыре недели проживания в недорогом пансионе, когда покинет Гриффин-холл. Поисками алмаза Себастьян заниматься не собирался, потому как в равной степени не верил ни в отцовскую щедрость, ни в собственную проницательность. Картина, полученная от Матиаса Крэббса, показалась ему безвкусной и отталкивающей, и изучать её в надежде разгадать местоположение тайника желания не вызывала.

Кроме Майкла, жизнерадостность и оптимизм излучали только Вивиан Крэббс и тётушка Розмари. Каждая из них пребывала в самом приятном настроении, отчего остальные чувствовали себя ещё более подавленно.

Майкл Хоггарт и Вивиан, ничуть не стеснённые присутствием Грейс и не замечая любопытного взгляда Оливии, обсуждали планы на день, не желая упускать превосходную погоду, сменившую череду дождей. Столовую пронизывали солнечные лучи; небо за окном голубело, как если бы вновь настал июнь; и их беззаботный, полный взаимного интереса щебет, в котором соединились и молодость, и лёгкий флирт, от которого по венам бегут пузырьки, словно от шампанского, и уверенность в том, что жизнь – это нескончаемый калейдоскоп удовольствий и подтверждений тому, что источник радости не иссякнет вовеки, – всё это стало для Грейс непростым испытанием. Веки её набрякли тайными слезами, и она низко опустила голову над столом, пытаясь скрыть от всех свою несдержанность. Поза эта – плечи, напряжённые, будто от непосильной ноши, беззащитная сгорбленная спина, – напомнила Филиппу несчастную Изабеллу.

Не замечая ничего вокруг, оставаясь безучастной к состоянию кузины (и как это возможно, выйти к завтраку в измятом платье и с неприбранной головой!), Вивиан громко произнесла, обращаясь ко всем присутствующим и расчётливо играя ямочками на щеках:

– Джереми Эштон был вчера так любезен, что пригласил всех желающих на партию в теннис. У него в поместье превосходный ухоженный корт. Думаю, что сегодня на редкость подходящий день для подобного времяпрепровождения. Мы с Майклом решили отправиться сразу же после завтрака. Что скажете? Филипп? Оливия? Грейс?

– О, я с радостью! – с каким-то непонятным вызовом заявила Оливия. – Филипп, ты поддержишь? Мы можем с тобой меняться и играть по очереди.

– Вот и чудесно! – обрадовалась Вивиан неожиданной поддержке. – Я надеюсь, все правильно меня поймут, но невозможно же вечно киснуть и расстраиваться из-за того, что мы изменить не в силах. Никто из нас не обязан соблюдать глубокий траур. Уверена, что дедушка и сам согласится со мной, если его…

Матиас Крэббс неслышно вошёл в столовую и встал возле своего троноподобного кресла. Все, кроме Вивиан, опустили глаза, она же замерла, не договорив.

– О, дедушка Матиас, я вовсе не хотела…

– Всё в порядке, милая. Ты абсолютно права. Молодым ни к чему предаваться скорби. Жизнь коротка, её нужно праздновать каждый день. Я уверен, что вы все превосходно проведёте время.

С этими словами Матиас ласково посмотрел на Вивиан и опустился в кресло. Тётушка Розмари налила в чашку кофе и придвинула к брату, но тот нахмурился и пить его не спешил.

Ободрённая словами деда, Вивиан задорно встряхнула локонами, уложенными на косой пробор и невесть каким чудом державшимися над её гладким белоснежным лбом: