Шарлотта Брандиш - Драма в Гриффин-холле, или Отравленный уикенд [litres самиздат]

Сев напротив друг друга, Филипп и Грейс долго слушали мирное журчание ручья, бросая в текучую воду камешки, найденные на берегу. Каждый из них падал с приятным увесистым плеском, поднимая со дна крошечный песчаный фонтанчик. Мгновение – и вода вновь становилась прозрачной, только золотистая пыль продолжала клубиться над местом падения.

– Мы играли здесь в Войну Алой и Белой розы, помнишь? Оливия всегда сражалась за Йорков, а я за Ланкастеров, а вот тебе приходилось то и дело менять цвет знамён.

Словно бы и не услышав его, Грейс произнесла безжизненным голосом:

– Я бросила Полли. Она так измучила меня этой ночью, что я больше не могла оставаться рядом. И сейчас моя малышка совсем одна, без меня.

– Тебе нужен небольшой отдых. Ты ведь не отходишь от неё ни днём, ни ночью. В доме и миссис Уоттс, и горничные. Полли там не одна.

– Она нуждается во мне, а я сбежала, – всё таким же безжизненным тоном возразила Грейс. – Полли – единственный человек, который нуждается во мне. Я же как плющ. Или повилика. Я цепляюсь за брак с человеком, который не готов ни к ответственности, ни…

Она замолчала, чтобы снова не сорваться. Её крупные, крепко сжатые ладони лежали на коленях, голова была низко опущена. Филипп увидел, как на подол платья Грейс упала слезинка, сразу же расплывшаяся мокрым пятном.

– Когда мне сообщили, что отец не вернётся с войны, а потом мама угасла вслед за ним, я почувствовала себя такой потерянной. Меня радовало только одно: папа не узнал, что мамы не стало. Он очень её любил. И меня тоже. Они оба меня любили. И когда они умерли, мне стало так холодно. Я нигде не могла согреться. Но я ждала, что вырасту и встречу человека, который сможет меня полюбить. Полюбить так же сильно, как папа любил маму. А Майкл… Когда мы встретились, он был такой жизнерадостный. Смешил меня без передышки. Нам было всё время весело. Это неудачи в Сити испортили его характер. И Полли… Я знаю, что разочаровала его. Я совсем не такая, какой Майкл хотел бы видеть свою жену. И Полли всё время плачет, буквально каждую ночь. Иногда я хочу кричать вместе с ней, кричать, не умолкая, пока не охрипну. Вот только меня никто не будет утешать.

Филипп не знал, что ответить на эти признания, какие слова найти, чтобы дать этой смертельно уставшей женщине облегчение, которого она так жаждала, и сделал для неё то единственное, что было в его силах. Он оставил её одну, у ручья, где она, будучи ребёнком, когда-то была счастлива и свободна. В самом деле, малышка Полли всего лишь младенец, а не стихийное бедствие, а миссис Уоттс преотлично справится с ролью няньки. Уходя, он обернулся, – Грейс кидала в ручей камешки, и лицо её было таким расслабленным, что казалось почти неузнаваемым.

Как только Вивиан увидела, какое впечатление на Джереми Эштона оказал её американский теннисный костюм, то из памяти разом испарились неприятные утренние события. Восхищение в глазах мужчин всегда было способно излечить любые раны, нанесённые её самолюбию.

Единственное, что немного смущало Вивиан, так это подозрительное дружелюбие Оливии Адамсон. Раньше эта серьёзная молчаливая девушка вовсе не казалась ей подходящей компанией, и теперь нарочитое расположение, демонстрируемое кузиной, вызывало смутную тревогу.

Эштон прислал в Гриффин-холл автомобиль, и короткая поездка среди холмов в такой великолепный солнечный день воодушевила молодых людей. Майкл всю дорогу рассказывал забавные истории про будни Сити, и девушки заливисто хохотали, отдавая им должное.

Сама того не ожидая от себя, Вивиан, выходя из машины и увидев Джереми Эштона, почувствовала холодок под ложечкой. Позабыв подготовленные заранее лёгкие, ничего не значащие фразы, она вдруг запнулась на полуслове и умолкла. Он двигался к ней неспешно, с приветливой улыбкой, и взгляд его показался ей таким же ласковым, как солнечное тепло английского бабьего лета.

Позабыв, что избранная ею роль на этот день – блистательная Джин Харлоу, пленяющая мужчин одним движением ресниц и чарующим смехом, Вивиан вдруг растеряла весь свой апломб. Пока они все, не торопясь и обмениваясь по-светски пустыми приятными фразами, шли по направлению к корту, девушка была так непривычно молчалива, что Оливия принялась подозрительно на неё поглядывать.

Взгляды эти нервировали Вивиан ещё больше, чем собственное не поддающееся логике состояние.

– Что?! – наконец не выдержала она, огрызнувшись на кузину, пока мужчины шли впереди, обсуждая достоинства и недостатки ракеток различных фирм. – Со мной что-то не так? Почему ты так смотришь на меня?

Напор Вивиан смутил Оливию. Девушка остановилась, нервно перекинула длинные волосы, собранные в небрежную косу, на другое плечо, и миролюбиво ответила:

– Я хотела сказать тебе, что знаю о том, где ты взяла бумагу и карандаш для записки. Знаю и не сержусь из-за того, что ты сделала потом. Ты просто запаниковала, поэтому и решила избавиться от блокнота.

– Не понимаю, о чём ты, – холодно ответила Вивиан. – С какой это стати я должна была паниковать и избавляться от какого-то там блокнота? И о записке мне ничего не известно. Ты, по-моему, меня с кем-то спутала.

– Айрис мне тоже не очень-то нравилась, – сделала признание Оливия, доверительно понизив голос, – и я вполне могу тебя понять. Ты просто хотела уязвить её побольнее, напугать, что ли. Мне и самой это в голову приходило, но я не так быстро соображаю, – и девушка доброжелательно улыбнулась.

Вивиан высоко подняла подкрашенные карандашом брови, округлила глаза. Губы её блестели от помады, ресницы из-за туши были похожи на густые щётки с жёсткой щетиной, но, несмотря на тяжёлый броский макияж, она была по-настоящему хороша, просто ожившая рекламная афишка дорогих шоколадных конфет, да и только.

– Знаешь, в чём между нами разница? Если у меня возникает необходимость сказать кому-то о своей антипатии, то я редко даю себе труд сдерживаться. И говорю это лично, в глаза. А не пишу анонимные записки и не пытаюсь провоцировать других, как это делаешь ты. Хотя, надо признать, получается у тебя плохо, Оливия. Мой тебе совет: займись чем-нибудь другим. Ты и слепого не обманешь, изображая дружелюбие.

Вивиан недобро ей улыбнулась и прибавила шагу, чтобы догнать мужчин. Оливия проводила её задумчивым взглядом и пристыжённой вовсе не выглядела.

– Майкл, не налегайте на коктейли! Мы с вами должны разбить в пух и прах этих зазнаек! – искрящийся весельем и беззаботностью голос Вивиан вибрировал от предвкушения победы, и тёплый ветер, пахнувший морской солью, бесстыдно взметнул складки её белоснежной теннисной юбочки.

В середине осени порой выдаются по-настоящему золотые, восхитительно праздные дни. Они обычно вызывают щемящее чувство ускользающего счастья, ведь вслед за ними торопится непогода, знаменуя скорый приход зимы и превращая цветущие пастбища в равнины, покрытые, будто саваном, седой изморозью.