Оксана Одрина - Лишний

Скрестив руки на груди, босяк в отставке стоял у светлой стены и равнодушно глядел на Лёшку. Кажется, на самом деле ему было всё равно, останется одержимый парнишка с ними или нет. А чего, собственно, ещё Лёшка ожидал от людей в свой адрес, кроме безразличия? Ничего. Хотя, если подумать, то чем он сам лучше? Аня просила помочь, пришла и спасла там, где никто бы уже не смог, а он? А он всеми силами вырывается из чужих сложностей. Хотя, если бы не её брат и необходимость срочно вытащить его из непонятно откуда с обязательным участием именно Лёшки, пришла бы она на помощь? Стала бы рисковать? Это ещё вопрос. И вообще, какое ему дело до всей этой команды психов? Никакое. Ему срочно нужно домой, в личное одиночество, в себя.

– Как уйти?! – настаивал он, отгоняя прочь сомнения в неправильности решения. – Выход где?

Андрей, молча, взмахом руки указал на окно – на белой раме был знак разорванного круга. И, кажется, Лёшка уже почти разобрался, как это работает.

Он решительно шагнул вперёд, но тут же услышал за спиной дрогнувший голос Ани:

– Значит, не поможешь, да?

– Чем? Чем я могу помочь, Аня? – сдерживая нетерпение, взвинчено пропыхтел он. Внутри безудержно парило негодование, оно неуправляемо рвалось наружу и обжигало горло. Хотелось вопить. Но он не кричал на девушку, пока нет, говорил степенно и по делу: – Я не понимаю? И не знаю, как.

Все замолчали. Анька крепко поджала губы, а глаза её вмиг стали такими воспалёнными, что на секунду Лёшке показалась, что вот-вот она разразиться жуткой истерикой. Но нет, девчонка упрямо безмолвствовала и всё сильней впивалась тонкими пальцами в пухлый бокал.

– И самое главное, не хочу, – внезапно признался он. – Я не хочу, слышите, не хочу никому помогать.

– Но почему, Лёш? – растерялась Аня. – Ты же не один будешь. Мы вместе…

– Пусть уходит, – неожиданно перебил её Андрей и отвернулся. Он больше не смотрел на Лёшку и не кривился фальшивой улыбочкой. Принявшись увлечённо рассматривать свои руки в кожаных перчатках, он словно неожиданно полностью потерял интерес к происходящему вокруг. А пару секунд спустя, всё же снизошёл до всех присутствующих равнодушным взглядом и безучастно добавил: – Аня, покажи, гостю как правильно выйти. Лучше проводи, чтобы не утянуло куда случайно.

– Но Саша же умрёт, – тихо отозвалась Аня, глядя только на Андрея. Тот не откликнулся. И она повернулась к Лёшке. – Он там умрёт, Лёш, понимаешь? Там же, где и ты вот только что был! Ты хотел бы там остаться, покрыться слоем пыли и быть похороненным заживо среди гор мусора, грязи и холода?! Ответь?!

– Нет, не хотел бы! – раздражённо прошипел парень.

Держать себя в руках и из последних сил не смотреть на Аню, было нелегко, но пока ещё возможно. А вот не думать ни о своей, ни о чужой смерти, да ещё и заживо в едкой пыли, не выходило вовсе. Лёшку тут же передёрнуло. Он надуто сник и зябко ссутулился.

– Саша замёрзнет и уже никогда не оттает, – продолжила она, громко хлюпнув носом. – Никогда не вернётся. А ведь ты, Лёша, можешь помочь. Помочь найти его, и всё. После, ты свободен.

– Ну, хватит уже, – просипел он, закатив глаза.

Нервы сдавали. Лёшка до боли сжимал и разжимал пальцы в замок, выкручивал и заламывал их. Суставы хрустели. Сам себя снова калечил, рвался на части внутри и снаружи. Как поступить, сделать или не сделать, правильно или неправильно, и где это его «правильно»? Нет, и не было никогда, и не стремился, не пробовал, не хотел. И не хочет. Тогда, что его здесь держит? Ничего.

– Хватит уже давить на меня, – продолжал отпираться Лёшка. Он снова злился, только не на Аню, нет, а на себя. Но вот он не сдержался и все же вспылил: – Свободен, я и так свободен!

– Ух, ты! У Дефекта вспышка гнева, – в дверях показался Илья. Чёрные волосы его были взъерошены и странно примяты с левой стороны, будто только что встал с постели, а тёмные глаза горели таким азартом, что аж обжигали. А ещё он легко улыбался, что казалось Лёшке именно здесь и сейчас ну очень уж неуместным и глупым. – Да, Дефекты, они такие, чуть что не так – истерика.

– Илья, заткнись, – фыркнула Настя, продолжавшая сидеть у стены. – Ты утомил меня своей болтовнёй. И не только меня.

– Прости, малыш, покорно умолкаю. Так сказать, закрываю…

Но договорить Илья не успел – Лёшка в пару шагов оказался рядом, ухватил его за ворот идеальной чёрной рубашки, толкнул к стене и прошипел:

– Ты, что, Илюшенька, специально это делаешь?! Прошлого раза мало было?!

– Спокойно, мальчик, – фыркнул красавчик и едко осклабился. Илья неспешно отодвинул парня в сторону и ловко выскользнув из его цепкой хватки. – Здесь Порядок. Здесь не повторится.

– Что ещё порядок такой?! Мы в квартире находимся! – разведя руками, выпалил Лёшка.

– Ничего тебе в этом доме странным не кажется? – вдруг оживился Андрей, обежав комнату взглядом. – Осмотрись внимательнее.

Глубоко вздохнув и умерив свой внезапный порыв негодования, Лёшка огляделся. Просторные апартаменты, стены в светлых бежевых тонах, многоуровневый потолок нежного голубоватого оттенка со встроенными точечными светильниками. Справа дышало свежестью с улицы широкое окно в идеально белом пластике с чистыми стеклами, обрамлённое тёмно-синими жалюзи. Напротив него блистал балконный блок, в той же расцветке. Тёплый коричневый пол соперничал идеальностью с плинтусами вдоль стен того же тона. Мебель отсутствовала вовсе, за исключением пяти ярких синих кресел-мешков, что теснились дружной кучкой у окна. И всё.

– Нет. Обычная новостройка, – отозвался он, отходя на пару шагов от Ильи. – Здесь просто ничего нет. Здесь пусто и, ну не знаю, уютно что ли.

– В точку! – радостно выкрикнул Илья, подпрыгнув на месте. – Уют – это и есть Порядок.

– Хорошо, – успокаиваясь, выдохнул Лёшка. – Допустим. Тогда, где мы были до этого?

– Запустенье, – мрачно отозвалась Настя. Она легко поднялась, в пару легких шагов оказалась у окна и грациозно присела на край подоконника.

– Я не понимаю, – закрывшись руками, простонал он.

– Порядок, – на распев протянул Андрей, взмахнув руками. – Что есть Порядок, Алёшенька?

– Не называйте меня так, – запротестовал он. – Я – Алексей.

– Верно! – воскликнул Илья и просиял новой шикарной улыбкой. – Алексей – это имя, а Алёша – судьба.

– Ты, Илюша, замолчи, пожалуйста, – зло щурясь, отпустил Лёшка. ‒ И не беси меня. У меня, знаешь ли, помешательство, давно, с детства. И совсем не тихое. Злить не советую.

– Без шума, мальчик, – чинно скрестив руки на груди, хмыкнул Илья. – Все уедем.

– Ты уже, – фыркнул Лёшка. – По тебе видно, что ты давно уехал. Все вы здесь уехали.

– Порядок, по сути своей, есть сгусток чистой созидательной энергии, – возвышенно произнес Андрей и мгновенно перетянул внимание всех присутствующих на себя. – Прародитель, так сказать, всего, что нас окружает хорошего, светлого, доброго. В Порядке, знаешь ли, возникаем мысль, мечта, идея и сама жизнь. Но Порядок существует только в балансе с Запустеньем. А вот Запустенье… Запустенью, как таковому, зачастую, и делать ничего не приходиться. Люди сами его впускают, незаметно для себя же опускаются на дно жизни и погружают в Запустенье всё, а порой и всех, что их окружает.