Оксана Одрина - Лишний

– Не такая уж я и страшная, чтобы от меня шарахаться, – укорила Аня, сверля попусту переполошившегося парня хмурым взглядом. За спиной раздался приглушённый смешок Ильи.

– Я этого и не говорил, – спокойно отозвался Лёшка, и протянул к девушке ладонь, чтобы помочь спуститься и ей. – Просто тут…

– Просто тут и слова не нужны, – буркнула она и ловко соскочила на пол, дерзко побеспокоив дремлющие у плинтуса пылевые облака, и не обратила внимания на предложенную помощь. – И так всё понятно. Твой взгляд, Лёша, говорит куда красноречивее тебя.

– Ревнуешь, малыш? – прыснул Илья, и вмиг зашёлся приглушённым хихиканьем. – Не ожидал.

– Раздражает, когда сквозь тебя смотрят, – наигранно равнодушно отозвалась Аня. И посмотрела на Лёшку так же. – Как будто рядом никто, пустое место. А я есть, между прочем. Я есть.

Аня развернулась и, не произнося больше ни слова, направилась к лестнице. Настя и Илья – следом. А Лёшка нет. Он снова остался один посреди этого треклятого Запустенья в полнейшей неопределённости. Он и хотел, и не хотел помогать. Не понимал новых знакомых: их шуток, разговоров и поступков, где вообще находится и зачем он здесь. Не понимал себя. С самого утра день не задался, и чем дальше, тем становилось только хуже и непонятнее. Но ведь он уже согласился помочь в поисках Сашки? Согласился. Ну и ладно. Да и пусть Анька воротит нос от него сколько хочет, он всё равно не отступиться. И поможет. Взвившись и дерзко расшвыряв волосы, он собрался было окликнуть неприступную спутницу, чтобы и его подождала, но осёкся, когда заметил на втором этаже яркий блик света, как озорной солнечный зайчик.

Опасливо переступая крупные куски кирпичей, он стал неспешно подниматься по потрёпанным ступеням. Он не боялся сейчас, нет, его манило к себе незнакомое зарево. Шёл, а под ногами скучающе нудело крошево бетона. Холодные ржавые поручни несмело поскрипывали и робко подрагивали от каждого прикосновения его ладоней.

Сверху веяло сыростью и прохладой, как от мелкой речушки или озера, и даже пахло так же – застоявшейся водой. Вспомнился старый пруд в зарослях высоченного камыша, куда они с папой давно-давно, словно в другой жизни, ездили на первую Лёшкину рыбалку… Где у кромки воды мокрый темный песок. Он вниз затягивает, если крохотной детской ножкой наступить. Песок так запросто не отпускает, чавкает, чмокает, слюнявит сыростью расстегнувшийся темно-синий сандалик, словно съесть хочет и вот-вот утащит в позеленевшую воду навсегда. Ага, как же, вон папа совсем рядом и вмиг спасёт сына, если песок только посмеет напасть и…

Да глупости всё это, Лёшка вмиг рассердился на себя же за никчёмные вспоминания, брезгливо скривился и куда решительней прежнего поднялся-таки на второй этаж. Одним духом промчавшись сквозь тёмный коридор, он вдруг оказался в пустой комнате и только теперь пришёл в себя и огляделся. Напротив него на облезлой стене весели два квадратных потрёпанных зеркала совсем без отражений. Блики света поочерёдно падали то на пол, то пробирались к лестнице, то отзывались на потолке. Но, как ни странно, сквозь высокое до потолка панорамное окно лучи солнца не пробивались вовсе, а вот от мутных зеркал отскакивали. Чтобы вконец разобраться, как именно из незрячей стекляшки может идти сияние, Лёшка протянул руку, чтобы смахнуть с него пыль. Но чья-то ладонь легко легла на плечо, и он, судорожно подвернувшись, рывком обернулся ‒ Аня. Она стояла прямо за его спиной, строгая и напряжённая, жёстко приложив указательный палец к губам.

– Нельзя, Лёша, – прошептала девушка. – Здесь ничего нельзя трогать. Здесь повсюду страх.

– Что тут у вас? – громко выпалил Илья, внезапно ввалившийся в погрязшую во мраке комнату, и суетливо растолкал в стороны притихших у стеклянных гобеленов ребят.

Неугомонный юморист нетерпеливо шагнул ближе к стене с зеркалами, внимательно вгляделся в одно из них и небрежно упёрся ладонями в раму.

– Илья, ты же знаешь… – начала было Аня.

– Без паники! Всего лишь зеркала, Ань. Бояться нечего. Верно?! – бесцеремонно перебил её Илья и обернулся к Насте. – Только тиной воняет. Да, Наська?

Девушка в ответ судорожно подёрнула плечами. Когда же Илья зажал нос, а свободной рукой размашисто протёр пыльную поверхность сразу обоих стекляшек, то на почти чистых поверхностях их мгновенно проступили непонятно откуда взявшиеся капли. Шутник тут же встрёпано подался назад, слабо толи пискнув, толи простонав. А со слепых стекляшек на пол стремительными ручьями потекла вода.

– Нет! – вскрикнула Настя. – Илья, уходи оттуда!

Странно, Илья не шевелился. Он, словно врос в бетон, не дышал, голова была опущена. Его шикарная улыбка исчезла, неожиданно сменившись дрожащими губами и подбородком, а бессмысленный взгляд направился вниз.

– Прости, я не смог… – хрипло прошептал он. И вдруг рывком вскинул голову и уткнулся обезумевшим взглядом в Лёшку. – Я не смог тебя спасти…

Неестественно ссутулившись и оцепенев уродливым калекой, ещё секунду назад роскошный денди сейчас смотрел на Лёшку широко распахнутыми глазами полными ужаса. Покачиваясь, словно в трансе, Илья плюгаво тыкал в сторону парня дрожащей рукой, а тот не отрывался от его глаз. Вот же он – аспидски дикий ужас, от которого кровь в жилах стынет. Но что же случилось?

Ногам было беспричинно холодно и мокро, но не Лёшка не понимал почему. И только когда совсем рядом разразился истошный вопль Аньки, парень очнулся.

– Беги, Лёша! Беги!

Аня стояла метрах в трёх от него, а у ног её простиралась мутная, непонятно откуда взявшаяся посреди дома, источающая мерзкую вонь, водная гладь. Парень всполошился и завертел головой, не веря в то, что видел. Оказалось, комната увеличилась в размере раза в два, а пол её почти полностью затопило неиссякаемым потоком грязной жижи. И только там, где стоял Илья и за ним, было сухо. Из зеркал бурно текло, и сам Лёшка уже почти по щиколотку ушел под воду. Потрёпанные стены, как губка, жадно впитывали хлипкую грязь и осыпались намокшими кусками, с шумом проваливаясь в глубину. В глубину!

– Я… не смог… тебя спасти… – снова простонал Илья.

И тут у Лёшки дыхание перехватило. Исподлобья глядя на смиренно погибающую в трясине кирпичную кладку, парень уже точно знал, что именно творится вокруг. Ну конечно, это же он – чужой страх! И в следующую секунду Лёшка, не успев даже просто вскрикнуть, ушёл под воду с головой. Серо-зелёная муть тотчас же затянула ему уши, глаза, нос. Он изо всех сил дёрнулся вверх, а намокшая одежда и обувь предательски потянули вниз. Ещё бросок, и еще, и вот он всё же вынырнул и, хрипя и кашляя, вдохнул. Но ему не позволили вернуться. И он грузно снова ушёл в толщу гнилого болота.