Карина Сенн - Скелеты в шкафу Розенбергов

– Я правда не могу, – наверное, он сильно расстроился. – Прости.

– Что на этот раз, Элизабет, м-м?

– На этот раз я иду смотреть новый дом, – отговорка буквально сорвалась с её губ. – Я долго думала о том, чтобы переехать…

– Это правильное решение, – он никогда не дослушивал её до конца. – Тебе давно нужно было об этом задуматься: страшно возвращаться домой… постоянный шум… – Лиза была уверена, что в этот момент он загибает пальцы, – драки под окнами…

– У меня никогда не было драк под окнами, – она глупо улыбалась, всматриваясь в тёмный экран телевизора.

– Поверь, это ненадолго. В таких заведениях всегда происходит какая-то чертовщина.

– Ты говоришь так, потому что, впервые придя в таверну, ты оставил на столе кошелёк, а тебе его никто не вернул, – она вспомнила, как в тот вечер у него была жуткая истерика.

– Потому что его украли. А в приличном заведении такого бы просто не произошло. Ещё один минус вспомнил, – он прокашлялся, – твой сосед.

– Мистер Гистон? – удивлённо спросила она. Как этот безобидный старик с большим плакатом в руках мог находиться в списке «минусов» района?

– Именно. Твой мистер Гистон. Он меня пугает. Как-то пытался убедить меня в том, что ты работаешь в службе поддержки и что по ночам возле твоего дома ходят высокие человеческие тени и заглядывают в окна. Ну, бред?

Элизабет звонко рассмеялась, скидывая плед с плеч.

– Ты просто драматизируешь… – она сделала небольшую паузу. – Рой, у меня чайник вскипел.

– Ты ещё не завтракала?

– Нет, поэтому мне пора заглянуть в холодильник. Умираю с голоду.

– Подожди секунду.

– Да?

– Когда я спустился в подвал сегодня, чтобы поменять там лампочку, у дверей твоей гримёрной стоял большой букет цветов в плетёной корзине.

– Букет? – она заинтригованно приподняла брови, но затем одно воспоминание убрало улыбку с её лица. – Надеюсь это не мистер Филтч?

– Тот старик в салатовом кожаном костюме? – Рой засмеялся.

– Да, он всегда пролазит ближе к сцене и пару раз пытался купить у меня один из нарядов для выступлений.

– Зато, говорят, у него приличный счёт в банке.

– А ещё говорят, что он похож на лепрекона.

– Значит, он сможет выполнить любые три твоих желания!

– Боже, Рой! Хватит смеяться. Пока.

– Увидимся на работе, Элизабет-обломщица-Розенберг.

***

Она сидела в машине, проверяя, взяла ли камеру. Туман за окном продолжал нагнетать обстановку, а в её голове стоял тихий гул: невнятный шёпот, чужие голоса… – она никогда не могла разобрать их и спустя столько лет перестала стараться сделать это. Любопытство мурашками бежало по её коже, проникало под одежду, она вдыхала его вместе с морозным воздухом. Любопытство управляло ею. Когда она в первый раз зашла в те стены, ступила на сырой каменный пол, то почувствовала приятную дрожь, пронизывающую до костей.

Машина тронулась с места. Она, как обычно, помахала рукой мистеру Гистону и свернула с родной улицы. У неё была превосходная память. Снова эти деревья, кланяющиеся ей по пути. Она всё сильнее давила на педаль газа. Майкл наверняка ждал своего брата, сидя за столом, на котором громоздился шикарный ужин и любимый шоколадный пирог Хайдена. Спустя два часа она должна была находиться в гримёрной «Брюм» и наносить себе макияж на ночь, смотря в большое зеркало.

– Быстрее, – она молила время ускориться, а гул вокруг её головы сгущался, превращаясь в тяжёлый железный шлем.

– Что ты будешь делать, если она всё ещё там? – голос с соседнего сиденья.

Она вцепилась пальцами в руль, и пара машин со свистом пронеслись рядом.

– Джозеф… – она затаила дыхание, потому что не любила, когда он заставал её врасплох. Элизабет сбавила скорость. – Я не знала, что ты здесь, – искренняя улыбка.

– Я всегда был рядом, Лиза, – тихий голос, немного более реальный, чем обычно. – Почему ты не смотришь на меня? – спросил он удивлённо. – Ты не веришь, что я здесь?

– Я верю, я правда верю, – она смотрела вперёд. – Мне нужно следить за дорогой.

– Поверни голову, Элизабет, – жжение в глазах, нечем дышать.

Что она увидит, когда повернёт голову? Пустоту, но точно не его. И тогда его голос раствориться, будто его тут и не бывало, но она не была готова прощаться с ним.

– Посмотри на меня, – первая слеза скатилась по её щеке, и она с горечью мотала головой – нет, нет, нет.

– Посмотри на меня! – крикнул он, и она вжалась в сиденье, останавливаясь на обочине.

Тяжёлое дыхание. Она с жадностью втягивала в себя холодный воздух.

– Ты боишься меня? – спросил он, и краем глаза Элизабет увидела, как его рука, его тонкие длинные пальцы коснулись её колена. Ледяное прикосновение. Она повернула голову – и с соседнего сиденья своими большими голубыми глазами на неё смотрел её Джозеф. Такой юный, такой настоящий. Такой, каким она видела его в последний раз. Ему тогда было восемнадцать, а на улице стояла холодная и дождливая осень. Её губы дрожали, не в силах произнести ни слова, она лишь взяла его руку, и их пальцы переплелись.

– Зачем ты едешь туда?

– Я хочу знать ответы, – сквозь слёзы говорила она, сжимая его руку, на ощупь похожую на глыбу льда. Его глаза были такими же стеклянными. Он не моргал, она не видела, как вздымаются его грудь и плечи, когда он дышал. На нём был серый пуловер, в таком он ушёл из дома, поцеловав её на крыльце на прощание, обещая через пару дней вернуться. Обещая, что пойдёт на всё, ради того, чтобы сделать её самой счастливой. – И если не поздно, я хочу помочь этой девочке, чей крик засел в моей голове.

– Ты обманываешь меня? – он вытянул шею и заглянул в её глаза.

– Нет, – она избегала его мёртвого взгляда, от которого её охватывал ужас.

– Ты не хочешь помогать ей, Элизабет. Ты боишься, что она может быть там, – она видела, как шевелятся его губы, но тихий, глубокий голос звучал в её голове, он не выходил из его рта, – Быть может, отец ошибался, и ты похожа на нас.

– Я не похожа на отца, – возразила она. Разве её Джозеф, мог сказать такое? Он был готов убить того, кто сказал бы ему, что он или Элизабет похожи на остальных Розенбергов. Но это не её брат. Настоящего Джозефа уже давно сожрали черви, не оставив ничего от его красоты или от его глубоких голубых глаз.

– Прекрати обманывать себя, Лиза. Скажи правду. Ты возвращаешься туда, чтобы спасти незнакомую тебе девчонку и восстановить справедливость, или же из-за того, что эти стены напоминают тебе твой дом?

– Однажды ты причинил мне много боли, Джозеф, – она медленно отпустила его руку, вытирая слёзы с глаз. – Когда оставил меня совсем одну в этом чёртовом мире. И прошу, не нужно делать это дважды. Не заставляй меня чувствовать себя виноватой. Иначе я никогда не прощу тебя, – она смотрела на свои ладони, которые были испачканы в чёрной потёкшей туши. – Почему ты молчишь?