Карина Сенн - Скелеты в шкафу Розенбергов

– Ты читаешь? – Джозеф старался удержать свою улыбку. – Я думал, ты используешь их как подставку под шкаф.

– Не язви, Джозеф. Это лишнее, – отец медленно прошёлся по комнате, проводя пальцами по толстому корешку. – Она интересная?

– Она бы не понравилась тебе. Главные герои – слабые люди, они испытывают человеческие чувства. Тебе это чуждо.

– Может, спросим твою сестру, понравилась ли ей книга? – предложил отец.

– Оставь же её в покое, – вздохнул Джозеф. – Я её брал, я виновен. Слышишь?

– В этом доме есть правила. Вам нельзя спускаться на первый этаж, нельзя трогать мои вещи, подслушивать мои разговоры…

– Перейдём сразу к сути, мне становиться скучно, отец, – мальчик сделал ударение на последнем слове.

– Я согласен с тобой, – напряжение сковало Джозефа. Он смотрел на отца, вертящего лиловую книгу в руках.

Элизабет услышала лишь свой крик, когда разъярённый мужчина взмахнул рукой. Острый угол деревянного переплёта коснулся лица Джозефа, царапая его белоснежную кожу. Мальчик всем телом навалился на край стола, держась за окровавленную щеку. Небольшие красные капли упали на белую бумагу под ним. Джозеф тихо рассмеялся, а когда обернулся к отцу, чтобы наброситься на него в ответ, между ними стояла дрожащая Элизабет, прикрывая брата руками.

– Вот и та, из-за чего всё началось, – его дыхание было сбито, он бросил тяжёлую книгу на пол. – Твой брат понёс наказание за тебя. Видишь, что ты сделала с ним? – он ткнул пальцем вперёд, указывая на мальчишку.

– Мы уходим, – сказал Джозеф, заводя девочку за спину, пряча свою злость глубоко внутри.

– Не так быстро, – отец захлопнул дверь, и сердце Элизабет остановилось. Она крепко держала Джозефа за руку, выглядывая из-за его плеча. – С тобой мы договорили, – отец бросил эти слова Джозефу в лицо. – А эта маленькая заноза, видимо, ещё не усвоила, что нельзя нарушать мои правила.

– Не трогай её.

– За каждой провинностью следует наказание, Джозеф. Уж ты-то знаешь точно. Отойди, будь добр.

Она молила всех богов, чтобы они помогли им уйти живыми из этого страшного места. Никогда раньше она не бывала в этом кабинете. Большой письменный стол с разбросанными бумагами на нём, окна с тёмными шторами. Высокие деревянные панели. Овальный тёмно-бордовый ковёр между двумя креслами, стоящими друг напротив друга. Часы над дверью. Портрет отца в полный рост над его чёрным стулом.

– Называешь ничтожеством меня, а сам хочешь поднять руку на свою же дочь.

– Вот именно, она моя дочь! – крикнул он в истерике, хватая мальчишку за плечи. – Не смей стоять у меня на пути!

Выплеснув всю ярость, что копилась в нём годами, Джозеф оттолкнул его, смотря в удивлённые круглые глаза отца.

– Как ты смеешь, щенок? – он засучил рукава.

И они слились воедино. Джозеф не уступал отцу. Они были похожи на двух диких зверей, борющихся насмерть. Звук рвущейся ткани… Ей было страшно. Она не могла помочь ему, когда отец одержал победу. Когда её брат лежал на полу, прикрывая голову руками. Когда его веки медленно закрылись, не в силах смотреть на этот мир. Отец в синей широкой рубахе с разорванным рукавом подошёл к девочке, цепляясь пальцами за её длинные волосы. На коленях она проскользнула к обмякшему телу.

– Видишь, что бывает, когда не соблюдаешь мои правила? – он с язвительной улыбкой, показывающей его ровные зубы, наклонился к её лицу. Его дыхание касалось её шеи. – Одна провинность – и ты следующая, девочка.

Мужчина встал на ноги и, снимая рубашку, подошёл к шкафу, доставая новую. Она сидела тихо, не шевелясь, не дыша. Лишь крепко сжимала руку брата и ждала, когда отец, позади неё, уйдёт. И он ушёл. Входная дверь закрылась, и они остались одни.

– Джозеф, – сквозь слёзы, шмыгая носом, она шептала, гладя тёмные волосы, пробегающие за уши, ложащиеся на его холодный лоб.

У него было прекрасное белое лицо, совсем исхудавшее. Тонкий нос, слегка приоткрытые губы, по которым маленьким ручейком струилась кровь, окрашивая белые зубы. Красная дорожка проходила по исцарапанной щеке, пачкала белую рубашку. На остром подбородке появилось тёмное пятно. Она чувствовала, как тяжело вздымается его грудь. И она обняла этого прекрасного мальчишку, красивей которого было не сыскать на свете.

– Элизабет? – его губы медленно зашевелились, произнося её имя.

– Боже, что он сделал с тобой, – она смотрела на него самыми любящими глазами.

– Сильно испугалась? – он сел на пол, стараясь прийти в себя, продолжая держать её руку.

– Нет, – маленькая ложь. – Будет синяк, – она смотрела на его темнеющий подбородок.

– Думаешь? А по мне, так пустяки, – отмахнулся он свободной рукой, проводя языком по нижней губе, чувствуя металлический вкус, стекающий по горлу. – Ты чего? – он стёр руками слёзы с её щёк. Попытка улыбнуться вызывала сильную боль, которую он готов был стерпеть ради неё. – Только не говори, что тебе не понравилось, как я дерусь. Иначе я очень сильно расстроюсь.

– Я уже говорила, что ты дурак? – спросила она, бросаясь на его плечи, пачкая белое ночное платье его алой кровью.

– Да, пару раз. А ещё ты говорила, что я хорошо готовлю. Ты ведь сегодня не завтракала? – она помотала головой, уткнувшись носом в его плечо. – Тогда я лишь быстро приму душ и спущусь, чтобы что-нибудь приготовить тебе. Идёт? – он с трудом оторвал её от своего ноющего тела.

– Идёт, – она помогла ему подняться. – И… Джозеф?

– Да? – кровь продолжала стекать на его одежду, бежать по длинной шее.

– Пообещай, что не сделаешь так больше. Что никогда не будешь драться с отцом. Я не хочу, чтобы ты страдал из-за меня.

– Из-за тебя? – неуклюжая попытка засмеяться.

– Я не шучу. Если с тобой что-то случиться… – она снова расплакалась, стыдливо пряча глаза. – Я просто не смогу жить без тебя, Джозеф. Я не смогу…

– Разве я могу бросить тебя? – он провёл руками по её испачканному платью. – Тебе стоит переодеться, умыться и выбросить глупые мысли из головы, Лиза. Со мной ничего не может случиться. Не придавай всяким глупостям значение».

Когда темнота охватила улицы, когда зажглись высокие фонари, а в окнах жилых домов загорелся свет, она зашла в высокие двери громкого ресторана с яркой красной вывеской. Круглые столики, живая музыка. Женщина лет пятидесяти в чёрном кружевном платье кружила меж столиков, держа за руку своего улыбающегося спутника. Среди высоких голов Лиза искала его глаза. И вот, пробравшись через шумную толпу, толкающуюся возле одного игрового автомата, Рой вышел ей навстречу. Дымчатые волосы, такие же глаза. Она ослабила хватку своего пояса и помахала ему рукой. Ей всё ещё казалось, что она пахнет землёй, несмотря на то что вода смыла последние остатки мёртвого запаха с её кожи. А от него пахло кардамоном и сигаретами.