Андрей G - Zамороченные. Детектив

В тот день дежурил Бобер. Фамилия, кажется, у него такая, Бобров. Старикашка что надо. С легким пушком седых волос вокруг лысеющей макушки и вечно кирпичной мордой. Цвет морды объяснялся сильным пристрастием Бобра к разного рода горячительным напиткам. Будучи трезвым, он вечно лишь надувал щеки, и видно, было, как ему нехорошо, по венам, натужно вздувавшимся на шее. Зато под градусом становился разговорчивым до крайности. Как-то он рассказал нам леденящую душу историю, как, будучи еще совсем юным бобренком, работал на крупном строительстве и там с рабочими хлебнул эфира, в котором, по словам Бобра, было градусов 80. Где они взяли пресловутый эфир, и что это вообще такое, история умалчивала.

– Голубой такой и тягучий-тягучий, как водка, которую только что вынули из морозильника, – сладко вспоминал Бобер, хотя последствия этих экспериментов с допингом были вовсе не такими сладкими, как хотелось бы.

Юный Бобер, по его же собственному признанию, обладал тогда богатырским здоровьем и оказался единственным выжившим из тех, кто участвовал в памятной эфирной попойке.

– Идите, сынки, – благодушно благословил Бобер.

И в 19:30 с партой наперевес мы довольные ввалились домой. В комнату №319 общежития №2 КемГУКИ. До начала фильма оставалось 15 минут. Могу утверждать это совершенно точно, потому как сразу обратил внимание на необычное неровное время трансляции – 19:45 – при желании, кстати, это легко проверить по программе. Мы боялись опоздать, а часы на стене показывали 19:30, и можно было расслабиться.

Слон с Вадиком гоняли склоконей.

Дули дурь.

Забивали ганджубас.

В общем, курили марихуану.

А так как курили они преимущественно одним и тем же составом, то за долгое время совместных затяжек успели выдумать и целую свою наркоманскую мифологию. Со стороны выглядело абсолютно невменяемо, но, как я понял уже позже, значительно упрощало общение замутненных дымом сознаний. И позволяло соблюдать конспирацию, у чужих разговор Слона и Вадика вызывал, вероятно, только недоумение. Это, как анекдот о том, что люди присвоили всем анекдотам порядковые номера, и смеялись потом уже только над цифрами.

– Меня обуял Пивной склоконь, – говорил, к примеру, Слон. – Ты как?

– А я в когтях у Фиксажа, лучше бы Диана явилась, – отвечал Вадик.

– На все воля Глазовыдавливалкина, – подытоживал Слон.

Перевожу: Слона слишком, как ему кажется, прет, и он не прочь бы чуть-чуть обломиться, попив пива или чего-нибудь еще, а Вадик впал в наркотическое оцепенение, не в силах идти куда-либо и готов реагировать исключительно на женскую ласку.

Что изначально обозначало слово «склоконь», думаю, никто уже и не вспомнит, но со временем это понятие трансформировалось для обкуренных подростков в «нечто вроде божества». Постепенно появилась и стройная иерархия, основанная на древнегреческой «олимпийской» системе. Аналогия, впрочем, далеко не всегда была полной. Слон с Вадиком обладали куда более буйной фантазией, чем древние римляне, которые просто перевели имена олимпийских богов на свой язык.

Верховный склоконь носил вполне себе славную славянскую фамилию Глазовыдавливалкин. Он нес ответственность за все, что связано с приходом, и наименование, видимо, получил от некоторой тяжести в глазах и покраснение белков, свойственное любителям легких наркотиков растительного происхождения. Это такой наркоманский Зевс, мудрый, все контролирующий и обладающий страшным оружием в виде передоза вместо молний.

Его жена склокобыла Диана (скорее всего, аналогичная древнегреческой Гере) никаких особых функций не несла и символизировала собой боевую подругу наркомана, которая тоже иногда не прочь дунуть. Надо сказать, женских персонажей на этом Олимпе было всего два. Вторая склокобыла Стелла (вероятно, Афродита) не курила и поэтому введена была в мифологию, по словам Слона, просто для красоты. Обе все же несли некий заряд сексуальности, потому что считалось, что заниматься сексом по обкурке, по меньшей мере, прикольно.

Склоконь Пастераздиралкин (Аид) приходил вместе с лютой изменой, когда боишься всего, и чем больше об этом думаешь, тем сильнее боишься. Если уж схватил тебя Пастераздиралкин – пиши пропало – будет держать, пока действие травы не отпустит.

Склокони Пивной (возможно, Дионис, ответственный за разного рода оргии), Достань (Гермес, по мановению которого появлялись новые дозы), Морок (дурманящий голову, возможно, бог насмешки Мом), Шоколадный (Аполлон, символизирующий ни с чем не сравнимое удовольствие, когда пробивает на хавчик, и ты покупаешь сразу десяток шоколадок и ешь-ешь-ешь их). Еще браться-склокони Форсаж и Фиксаж, приносящие: первый – реактивные реакции и желание бурной деятельности, а второй, наоборот – затоможенность и ступор. Аналога им в древнегреческй мифологии я, честно говоря, так и не обнаружил.

Так и записано в блокноте:

« Склокони: Глазовыдавливалкин – Зевс, Пивной – Дионис, Диана – Гера, Стелла – Афродита, Пастераздиралкин – Аид, Достань – Гермес, Шоколадный – Аполлон, Форсаж и Фиксаж -??».

Были и еще какие-то мелкие склоконечки, вносить которых в список я, видимо, посчитал излишним. Так и не запомнил. Далее, на нескольких страницах, подробно изложены истории о каждом склоконе. Вот, к примеру, справка о Пивном:

« Пивной – склоконь-воин, невиданной силы и невиданной красоты, с волнистой золотой гривой, перед которым не может устоять ни одно живое существо женского пола. Считается, что он сын Пастераздиралкина, и отец наделил его эксклюзивным правом гулять по воздуху и по воде, как по земле (остальные склокони либо плавают, либо летают, никогда не соединяя две эти способности).

По версии Вадика, произошел от закопанного в землю использованного презерватива (отсюда и неукротимая мужская энергия) и склоконем в полном смысле этого слова изначально не был, а получил привелегии благодаря своим исключительным способностям в мордобое и соблазнении.

Пивной одинаково неравнодушен к склокобылам, к земным женщинам и алкоголю, что, собственно говоря, следует уже из одного только его имени. Однажды он влюбился в дочку самого ректора КемГУКИ Милу Яновскую, но строгий папа, Мирослав Львович, обещал отдать ее в жены Пивному, только если он напоит весь университет. Никто не думал, что это возможно, но

Пивной устроил такую вечеринку, что стены шатались, и даже первокурсницы исторического факультета, нажравшись, как последние забулдыги, блевали на мостовую со второго этажа. Мирослав Львович, однако, все откладывал свадьбу, и Пивной, рассердившись, заманил Милу к себе в логово и силой овладел ею.

По версии Вадика, влюблен Пивной был в самого ректора, но тот, как отчаянный и неисправимый натурал, не понимал чувств золотогривого красавца, и любовь пришлось проецировать на Милу, соответственно, вступая с ней в связь, Пивной представлял, что трахает ее отца, что в моральном смысле так, в приниципе, и было.