А.А. - Убийство в прямом эфире

– Нормально, поступил. Как у вас здоровье? Как Роза?

– Роза тоже поступила. На экономический! С первого раза! А как же! Она просилась поступать в МГУ, в Москву. Она бы смогла и туда. Роза очень способная девочка, честно – я тебе не вру. Ты же знаешь, с самого детства она выделялась на фоне других детей. Она умница. Но я ей отказала. Пришлось. Понимаешь, у меня ведь есть возможность отправить ее хоть в Америку. Даже в этот, ммм…

– Кембридж?

– Да, точно. Но это опасно. В ее нежном возрасте нужно быть ближе к родным. Иметь возможность рассказать о проблемах. Посоветоваться. Так она допустит меньше ошибок, о которых потом будет сожалеть. Поэтому она поступила здесь, и пока будет жить с нами. Это правильно. А Кембридж освоит позже, если ей это будет нужно.

– Роза особенная. Знаете, она всегда такая нервная! Особенно за рулем – опыта вождения пока маловато, и, если ей, не дай бог, кто-то звонит в это время, она жмет на все кнопки по пятьсот раз, будто чем чаще их нажимать, тем быстрее сбросишь звонок собеседника. Меня всегда это смешит. Впрочем, не только это. Таких людей как Роза нужно оберегать, без помощи они пропадут.

– Вот именно. Я хорошо усвоила этот урок в свое время… Как жаль, что здоровье нельзя купить. Оно все еще нужно…, – она вздохнула и обмякла, – А ты хорошо меня понимаешь. Роза тебе нравится, да? – Александра Михайловна хитро улыбается. Мило, но криво. То ли заигрывает со мной, то ли не научилась заново управлять мышцами лица после недавнего инсульта. Жаль ее. Единственная, кого мне и правда жаль. Она закивала, – хорошо, если так, мальчик. Но не торопитесь, пожалуйста. Дай ей время расцвести. Моей Розе. Она еще совсем ребенок.

– Хорошо. Я открою окно? Немного. Душно здесь. А где сейчас Роза?

– Конечно, открой, – она захихикала, мол, знаю я, почему тебе душно. Всем бывает душно в двадцать лет. Блин. «Как себя вести, когда тебя троллит бабушка твоей девушки?». Вот этому должны учить в школе, а не косинусам. Хотя «девушка» – громко сказано. Мы не пара. Скорее френд-зона. «Как выйти из френд-зоны» – еще одна тема для внеклассного вебинара. Из меня получился бы отличный учитель. Я преподавал бы только полезные предметы. Бабушка откашлялась, – Роза поехала отдохнуть на море, в первый раз одна, без меня. Раньше мы здорово отдыхали… По Европе: Рим, Барселона, Прага… Сколько там роскоши, и человеческого гения… Нам было так весело с Розой. Это самые счастливые годы в моей жизни. Хотела бы я поехать с ней еще раз, но уже не смогу. Ты бывал в Европе?

– Не довелось пока. Но обязательно поеду. Я люблю фотографировать…

–Фотографировать? Кого?

–Природу…Фотографирую улицы, всякие пейзажи – она задумалась. Черт, я ведь по больной мозоли. Наверняка помнит, почему ее разбил инсульт. Розины фотки, где та «голышом». «Позорище». Которое сделал я. Знает она, кто автор фотографий? Черт. Черт. Это вообще не вовремя. Где-то здесь висели часы. Полвосьмого. Вроде вот еще шести не было, и уже почти восемь. Как быстро летит время! Кажется, Капица писал, что время реально течет быстрее с каждым новым поколением людей, и сейчас в сутках не 24, а всего лишь часов 16. По моим ощущениям, не больше десяти. Еще этот Егор со своими обновлениями… Я пыжусь, как бы замять эту тему с фотками, и в итоге роняю с комода черно-белую фотку в рамочке, где тетя Тома стоит с Егором, а Олег, по всей видимости, с Розиной мамой на фоне леса. Все как один улыбаются – в лучших традициях совковых групповых снимков. Ляпаю, не подумав, еще хуже, – А с тетей Тамарой и… мамой Розы вы тоже много путешествовали?

– Не будем говорить на эту тему сейчас, хорошо?

Хорошо. Бабушка Александра вдруг обмякла всем телом. Уставилась в одну точку. Как электрик, проверяя в цепи напряжение, она смыкает поочередно подушечки пальцев: указательный, средний, безымянный и обратно, каждый раз возвращаясь к среднему пальцу. Видимо, с него идет поломка. В комнате повисает неприятная пауза. Женщина в комбинезоне, в этом доме о тебе не хотят вспоминать. Почему?

Помнишь, день рождения в пятом классе, и тебе двенадцать лет.

Вот тогда, на зависть всем ребятам,

Я принёс свой розовый букет. (с) «Веселые ребята»

Черт возьми, как же я это ненавижу! Я ору во всю мочь, как загнанный зверь, сотни децибел мечутся туда-сюда внутри тесного туалета центрального ДК, со всех сторон обложенного бледно-зеленой звенящей плиткой. Чуть ли не разрываю замок на спинке платья, минут десять не могу его расстегнуть, застрял между лопаток, скотина! Стягиваю лифчик и швыряю в мусорное ведро. Там тебе и место! Снова опускаюсь на унитаз, бессильно рыдаю. Правда, без слез. Мне ведь даже пореветь нельзя! А так хочется…

Я сижу на грязном унитазе в изумительном самодельном бархатном платье, сплошь расшитом жемчужными бусинами и стеклярусом – и где она только их нашла? Чем платила? Это раньше мы могли достать какие угодно ткани и украшения – из-за рубежа, пошиться в самом лучшем ателье города, а сейчас все изменилось.

Больше года прошло, как папа пропал, а маму «попросили» уволиться из администрации в самый разгар кризиса. Новая власть – новые управленцы. Мама осталась одна с нами, двумя девочками-подростками. Мы давным-давно едим кашу не только на завтрак, но иногда и на ужин. Тома донашивает мою одежду, да и мама ходит в старом. Только я одна с этими выступлениями тяну и тяну деньги, которых нет. Мама нашивала эти бусинки в поезде по дороге сюда – весь день и всю ночь, легла только под утро. Я хотела помочь ей, но она скомандовала «идти спать, ведь завтра нужно сражаться». И я уснула, а она еще много часов продолжала шить. И даже сейчас у нее сна ни в одном глазу – ждет нашего выступления в зале. Осталось каких-то двадцать минут до нашего выхода на паркет. Если я разревусь сейчас, то ни за что не успею нанести макияж заново. Кто дал тебе право ее подвести, Саша? Соберись.

Я шумно выдыхаю, и выхожу из кабинки к умывальнику. Как назло, прямо над ним висит огромное зеркало, мимо которого не пройти, как ни старайся. И я снова вижу эти унылые отростки. Как же убого они выглядят! Но что делать? Сейчас я снова выйду в зал, и все будут смотреть на мои проклюнувшиеся бугорки в том месте, где-либо должна быть нормальная женская грудь, либо, в случае девочки, груди быть не должно совсем. У меня же нечто среднее, как жопа у лягушки. Перед последним прогоном я уже в отчаянии нацепила этот бюст, и как же пожалела! Лямки скользили, периодически сползали, я весь танец думала только об этом чертовом лифчике, о том, какая я в нем неуклюжая и, в конце концов, вот – сорвалась. Оттолкнула Олега и убежала в туалет рыдать. Что он подумал? Оставила одного в зале. Я ни разу еще так с ним не поступала…