А.А. - Убийство в прямом эфире

Проснувшись наутро, я решила встретить Розу из школы, погулять с ней как раньше. Обычно Розу забирала из школы мама, и они шли к ней домой. Роза уже пару лет жила с моей мамой, я заходила к ним изредка, когда была в состоянии… Но мамы еще не было, а Роза уже вышла в пришкольный дворик. Я помахала ей рукой из-за ворот и позвала ее. Роза отошла от группы одноклассников, и незаметно для учителя прошмыгнула ко мне. Так началось наше тайное путешествие. Мы немного поскакали на бревне в овраге за школой, а потом поехали в наш парк, ездили на железной дороге, Роза очень любила кататься на ней раньше. Хотя у меня не было много денег на аттракционы, но Роза как будто понимала это, и не просила ничего. Она догадливая. Небо потемнело, и я предложила зайти домой за зонтиком, а потом пойти в кино.

Мне пришлось попросить Розу посидеть на скамейке у подъезда, объяснив тем, что дома я потравила тараканов и детям дышать отравой нельзя. Не знаю, почему из меня вылетела эта нелепость. Просто здесь бардак, да и бутылки давно нужно было выкинуть – нельзя, чтобы Роза рассказала маме об этом. Иначе мы вообще больше не увидимся. Я зашла домой, на автомате закрыла дверь и стала искать зонтик. Я жутко нервничала, потому что торопилась и понимала, что не пользовалась им уже несколько лет. Найти его в моем бардаке было бы сложно. И все же я нашла чертов зонт, он лежал на верхней полке в чулане. Я потянулась за ним, и голова сильно закружилась. Иногда меня накрывало волной бессилия, особенно на голодный желудок или с похмелья как сейчас. Наверное, сахар в крови скачет. В такие моменты мне нужно что-то срочно съесть, иначе бессилие будет расти как снежный ком, и через пару минут я уже не смогу подняться на ноги. Вот это и произошло со мной. Ухватилась за какой-то чемодан рядом с зонтом, и он с грохотом упал на меня. Я ударилась о косяк и отключилась. А Роза осталась сидеть у подъезда. Под дождем. Снова.

Шторина мечется на гардине туда-сюда. По полу разлилась лужа длиной в метр – вот сколько дождь нахаркал в открытую форточку, пока я тут валялась. Господи, неужели Роза до сих пор ждет меня на улице? Я мгновенно вскакиваю и лечу по подъезду вниз, перепрыгивая ступени так, что ляжки подпрыгивают. А в голове бултыхается уже не один – сотни мелких гвоздей. Вот же ты алкашка, Саша, бухаешь не просыхая. Одно и то же – десять лет коту под хвост! Но ведь так было не всегда!

Как только Роза родилась, и первые месяцы… я была так счастлива! Пока он был со мной. Потом держалась, даже несмотря на напряжение, на усталость – только чтобы не расстраивать его, чтобы ему было хорошо. Я отчаянно цеплялась за нашу маленькую семью. Но когда Олег ушел, во мне будто обломили стебель. Я перестала чувствовать жизнь. Нет, у меня не было мыслей покончить с собой. Но мне стало все равно – жить или умереть. Даже несмотря на маленькую Розу. Как это возможно вообще? Наверное, я плохая мать.

Еще и мое тело, всегда такое подтянутое и отлично сложенное – поплыло без тренировок. Вроде бы я не была слишком толстой. Но это ощущение, когда при ходьбе ляжка трется об ляжку – и ты автоматически чувствуешь себя кобылой. У меня чуть подвисал живот, пара сантиметров в ляжках, бедрах, в руках. Но общее ощущение такое, будто тебя замотали в полиэтилен, а в прослойку между ним и кожей наложили желатина. Помню, пришлось объяснять маме, что деткам до года нельзя смотреться в зеркало, поэтому я и завесила его пеленкой, чтоб Роза не пугалась. На самом деле, я, конечно, пугалась сама – своего отражения.

Олег не забыл обещание помогать нам деньгами. Передавал через маму каждый месяц. Немного, но достаточно, чтобы не просить больше. А еще их хватало на водку. Алкашка?! Но нет, все было не так. Не совсем так. Я не пила водку бутылками. Я делала коктейли с лимоном и спрайтом. Да, можно было покупать вино. Но, во-первых, водка обходилась дешевле. Вина в магазинах тогда было не так много, как сейчас, стоило оно недешево. Я ведь не работала – сидела с Розой. А во-вторых, мне нравился вкус. Он напоминал то время, когда мы танцевали. Напоминал о нем. Сначала я делала коктейли только по выходным. Вечером вдвоем с малышкой было особенно скучно. Потом и в будни. Потом подумала, раз я все равно не работаю – зачем дожидаться вечера? Если можно поднять себе настроение прямо с утра. Я выпивала коктейль, и мы с Розой шли гулять. Под шафе мне было все равно как меня оценивают соседские бабульки. «Малолетка родила? Ай да девка! Проститутка, так и надо!». Мне были безразличны мамаши, которые либо смотрели оценивающе – почему полуторагодовалая девочка не ходит в ясли, либо с сочувствием – Роза гуляла только со мной, и никогда с отцом. Олег попросту не приходил к нам с Розой – «дел по горло, работаю сутками, кризис – с начальством не стоит кусаться, я тут без году неделя» и одно, да потому… Так что я была «и за маму, и за папу». С алкоголем можно было терпеть детские истерики, можно было часами дремать рядом с песочницей, или смотреть «Шоу Тома и Джерри». Вы скажете, миллионы женщин по всему миру проходят через это, и не спиваются. Да, это так. А я вот спилась.

Раньше у меня всегда была цель. Сначала одна категория, вторая, выход в чемпионат области, затем соревнования по России, а после распада Союза перед нами замаячила Европа! Я росла как ослик с привязанной перед мордой морковкой. А еще Олег – он всегда был рядом. Но теперь у меня не осталось ни его, ни танцев. Будто кто-то оторвал морковку, и ослик не мог решить в какую сторону ему идти. А пока раздумывал, вроде бы и идти стало некуда.

Так я перестала покупать спрайт для своих коктейлей. Выпивала довольно много, могла по полбутылки за вечер. Наутро мне было очень плохо – я могла только лежать, есть не хотелось. А нужно ведь варить Розе еду, но признаться, я не всегда это делала. Однажды к нам заглянула соседская бабушка Катя, царствие небесное. Она прошла на кухню и увидела гору посуды в мойке. Было около трех часов дня, а я только встала, не умылась, и дочка просила кушать. Соседка ушла. Мне стало стыдно, и я выпила еще. А затем соседка вернулась с вареной картошкой. Покормила Розу и меня заодно. Она стала приходить чаще, навещать нас. Всегда ворчала на меня, но недолго.

С мамой мы общались редко. Я не отвечала на звонки, но звонила сама раз в неделю, чтобы узнать заранее, когда она хочет приехать к нам в гости. В этот день я прибиралась и выкидывала скопившиеся бутылки. Но она, видимо, заметила перемены, и однажды приехала без предупреждения. У нее был ключ, она открыла и увидела все как есть. Роза смотрела телевизор и обмочилась, но мультик был настолько интересный, что она так и сидела в мокрых трусах на полу. Прямо под открытой настежь форточкой. А я спала рядом на диване, перед которым лежала бутылка водки и осколки керамической кружки. Видимо она упала с дивана, когда я повернулась. По сути, это было стечение обстоятельств, но они стеклись в такую неприглядную картину, что мама забрала Розу к себе. Уходя, мама оставила дверь нараспашку. Меня разбудила бабка Катя, сказала, что входная дверь снова открыта. А Розы дома не было. У меня раскалывалась голова, так же, как вот сейчас, будто битком набитая гвоздями – мысли зажевало. Я пыталась предположить, как Роза могла открыть дверь, но тщетно. Чтобы открыть входную дверь, ей нужно было бы встать на стул. Но все стулья у нас тяжелые, а табуретку я заперла в чулане, так как Роза уже пыталась с помощью нее залезть в буфет и упала, прикусив язык. Табуретка там и стояла. Но как же Роза открыла дверь? Ответ напрашивался сам собой – я забыла эту дверь закрыть. Меня кольнуло стыдом от отвращения к себе. Я спустилась во двор, так же, как и сейчас, но Розы там не было. Вернувшись, я позвонила маме. Даже не знаю, что я хотела. Я не намеревалась ей рассказывать о пропаже, но и не хотела с ней разговаривать на отвлеченные темы сейчас. Я просто позвонила и спросила, когда она думает приехать. В ответ она спросила: «А что, хочешь помыться наконец-то перед моим приездом»? Я все поняла – она приехала, и забрала Розу. Зачем так поступать? Она также добавила, чтобы я пришла к ним сегодня вечером и забрала Розу. Я знала, что меня ждет тяжелый разговор, поэтому вымылась и даже накрасилась. Но я не знала, что встречу там его. Наверное, хорошо, что не знала, иначе ни за что не пришла бы. Мне ведь было всего двадцать, я была жутко гордой. И глупой.