Марк Маффин - Книга о моем убийстве

Веня завизжал. Попытался вырваться. Дима поднял голову. Веня схватил какой-то камень – как только поднял? – занес вверх.

Дима понял, что проиграл – сил защититься от удара уже не было.

– Веня!

Они оба повернули голову в сторону.

Шигорин. Опирается на березу.

– Веня, если ты прикончишь мне подзащитного, я точно сдам тебя Гнилому.

***

– Что за Гнилой? – спросил Дима, когда они с Веней поднялись с земли.

Сейчас главное правильно встать. Чтоб пах не разрывался от боли.

– Гнилой. Геннадий Нилов. Бывший авторитет. В двухтысячных легализовал бизнес.

– А при чем тут этот? – кивнул Дима не Веню.

– Веня – медвежатник…

– Завязавший!

– …а у Нилова – швейцарский сейф. К которому он забыл пароль. Профильная компания сказала, что сейф надежный. Можно только распилить. Но жалко. Нилов обратился к Вене. За сколько ты, кстати, справился? – посмотрел Шигорин на Веню.

– Тридцать одна пятьдесят две, – с гордостью сказал он.

– Вот. А потом Вене захотелось в туалет. Его пустили в хозяйский и там Веня спер у жены Нилова…

– Давайте опустим эту информацию, – встрял Веня.

– Давайте, – сказал Шигорин.

Дима промолчал. Ему было интересно послушать, но еще интересней – покончить с разговором и наконец поискать лёд.

– В общем, – продолжил адвокат, – Нилов очень обиделся. И пообещал серьезную сумму любому, кто нашего Веню найдет. Поэтому, если хотите отомстить за доставленные неудобства, вам достаточно…

Веня побелел. Диме даже стало его немного жалко. Пока между ног не взорвалось от очередной волны боли.

– Вы уж меня извините, – пробормотал воришка.

– Пошел ты, – отмахнулся Дима, аккуратно ощупывая промежность.

– Не соглашусь, – сказал Шигорин. – Веня вполне может отработать…

– Он первый начал, – возмутился Веня.

– Справедливо, – кивнул адвокат. – Поэтому если ты окажешь нам небольшую услугу, я поговорю с Ниловым и постараюсь уладить ваш конфликт.

– Что за услуга? – недоверчиво спросил Веня.

– Надо собрать кое-какую информацию по больнице.

– Нет. Это слишком рискованно.

– Жаль, – Шигорин задумался.

Помолчал.

– Вень. Ты пойми. Я тебя не сдам. Но и помогать просто так не буду. От твоего решения зависит жизнь человека. И да – если ты поможешь, проблему с Ниловым беру на себя.

Веня облизал губы. Нервно.

– Что конкретно вам нужно?

***

Дима с Шигориным ехали назад. Дима вздрагивал от каждой неровности дороги. Веня, сука…

Ежевечерние игрища с Ирой придется отложить. До завтра.

Минимум.

Но в больницу съездили не зря. Если Вене удастся…

…Узнав Димину ситуацию, Веня даже проникся сочувствием. Пообещал узнать, с кем общался Егор. С кем дружил. Ссорился.

Оставалась одна проблема – связь.

Телефоны в больнице запрещены. СМС-ки – запрещены. Даже письма – запрещены, а корреспонденцию, посылаемую из больницы, цензурируют.

– Любая негативная информация, – пояснил Веня, – может сказаться на психологическом состоянии заклю… пациентов.

– Разберемся, – проворчал Дима.

– Будете заезжать, – сказал Веня. – Апельсинов привезете…

Так что все в целом неплохо. Сейчас бы в ванну, смыть грязь и…

Зазвонил телефон. Дима поднял трубку.

– Это Гладышев, – заявили на том конце.

– Узнал.

Дима сморщился. Дима понял, что ванну примет не скоро.

– «Убитый Егор Кузнецов регулярно посещал офис своего брата Дмитрия и, пользуясь внешним сходством с братом, проникал к нему в кабинет и похищал из сейфа крупные суммы денег», – зачитал Гладышев.

Отложил лист в сторону. Посмотрел на Диму

– Как вы это прокомментируете?

Дима молча смотрел на следователя. Семен…

– Вы проводили официальный допрос свидетеля? – вмешался Шигорин.

– Нет. Мы беседовали . В ресторане. Но у меня не отнялись руки, и я смог записать все, что он сказал.

– Тогда вы должны понимать, что эти показания…

– Тогда вы должны понимать, что на суде все подтверждают свои показания

– Но…

– Подождите, – перебил Дима.

Посмотрел на Гладышева. Тот улыбнулся:

– Ну-ка, ну-ка…

Дима откашлялся.

– Все изложенное Семеном не имеет отношения к реальному положению дел компании. Это слухи.

– Слухи?

– Да. У нас как-то дебет с кредетом не сошелся. Я задержал зарплату юристам. В частном разговоре с главным бухгалтером пошутил , что можно свалить вину на Егора. Типа он украл деньги. Очевидно, нас подслушали, и…

– У ваших подчиненных хорошая фантазия.

– Да. Я горжусь креативностью своих подчиненных, – нагло сказал Дима. – А учитывая, что все знали про наши с Егором натянутые отношения…

– То есть это не Егор Кузнецов, а Дмитрий, – Гладышев опустил глаза в свои записи, – «ввалился в офис в состоянии сильного алкогольного, извлек деньги из сейфа, ущипнул за попу юриста…»

– У всех свои слабости.

– Мы можем идти? – спросил Шигорин.

Гладышев кивнул.

Дима встал. Направился к двери. В сознании барахталась лишь одна мысль.

Гладышев не поверил ни единому слову.

Шигорин подвез Диму к дому. Дима вылез из машины. Вразвалочку – по-другому он сейчас не мог – пошел к подъезду.

На полпути обернулся. Помахал Шигорину рукой.

Тот кивнул в ответ, и разбрызгивая дворовые лужи, поехал домой.

Дима бросил взгляд вверх. В кухонных окнах горит свет – Ира дома. Готовит ужин.

Дима достал сигарету. Закурил. Ира терпеть не могла табак, а ему было нужно подумать.

Адреналин в крови упал. Боль в промежности усилилась.

Плевать. Он ходил на секцию. Первые полгода его били. На тренировке. И в раздевалке после душа. Полотенцами – это больнее, чем звучит на словах. Кожаными ремнями с тяжелыми металлическими бляшками. Ногами. Четыре раза тушили о тело сигарету – до сих пор шрамы на спине, Ира любит их рассматривать.

Дима терпел. Прятал побои от родителей. Пока в один прекрасный день не смог проломить череп зачинщику.

И вообще – из всех институтов «мужской социализации» он не прошел только армию.

Из-за «условки».

Из-за нее же не смог устроиться в нормальную компанию. Пришлось открыть свою.

Боль в промежности – фигня. Хуже было другое…

Дима затушил сигарету и закурил новую.

Хуже было другое – сегодня он впервые соврал на допросе.

На что он рассчитывал? Что про воровство Егора никто не узнает? Глупости. Надо было обсудить все с адвокатом. Выбрать стратегию. Придумать правдоподобную ложь…

– Почему вы сразу ничего мне не сказали? – спросил Шигорин после допроса, когда Дима рассказал ему про Егора.

Дима промолчал.

Потому.

Потому что от мысли, что его обворовывал родной брат, было мучительно стыдно.