Марк Маффин - Книга о моем убийстве

Благодаря невзрачной внешности Ибрагим замечательно выслеживал людей – и не любил этого. По определенным причинам.

Еще ему не нравились снимки «объекта», которые он сделал. В тайне от сослуживцев, которые за такое могли окрестить педиком, Ибрагим вел Инстаграм и понимал, что снимки с кладбища не спасут никакие фильтры. Раздражение было абсурдным – их все равно не станут публиковать – но оно было, и это раздражение раздражало еще больше.

Морось за окном тоже была не к месту – приходилось сокращать дистанцию, и шанс попасться жертве на глаза увеличивался.

И, наконец, мужик, которого он пас уже пару дней, Ибрагиму тоже не нравился. То есть, в отличие от прочих объектов, нравился – и это вызывало проблемы нравственного характера.

Ибрагим знал, как контора использует полученную им информацию, и не желал мужику таких проблем.

Сев сзади, Дима уютно вытянул ноги. Машина была большая. Позволяла. Машина была большая – обязывал статус.

По окну дребезжал дождь и шебуршали дворники. В салоне приятно пахло кожей. Было хорошо. Сейчас. Пока пьяный, пока не начался отходняк…

Дима отогнал тяжелые мысли. Посмотрел на сидящую за рулем Женю. Решил подумать о ней.

Вспомнил, как брал ее на работу. Его прошлая секретарша уходила на пенсию. Нянчиться с внуками. Высаживать помидоры. Напоследок порекомендовала себе неплохую замену.

И не рекомендовала брать на работу молодух.

Но Дима взял Женю. Почему – и сам не знал. Чем-то она его зацепила. Не в сексуальном смысле. Хотя и в сексуальном – невысокая, стройная брюнетка – Дима любил брюнеток – Женя вполне была хороша собой. Но… у него есть Ира…

Не важно. Женя была явно не в его вкусе – но почему-то он ее взял. Почувствовал родственную душу? Почувствовал, что она свой человек?

Не важно. Взял – и пожалел об этом сразу же. Ира – это жена – устроила сцену ревности. В первый же день. И потом еще месяц мозги долбила. Аккуратно, правда, но…

Подчиненные за спиной шушукались, что у начальника намечаются шуры-муры, и в компании начался дисциплинарный раздрай. Упали показатели…

И все бы ничего, но Женю пришлось учить практически с нуля. Даже Экселем пользоваться.

А еще волосы у нее оказались светлые – просто случайно покрасилась перед собеседованием.

Не важно. Инвестиции в Женю вернулись сторицей – теперь Дима не представлял, что на месте девушки раньше мог быть кто-то еще. Она прекрасно разбиралась во всех рабочих процессах, была вежлива и обходительна, никогда ничего не забывала…

Не подавала виду, когда он садился на заднее сиденье машины. Садился потому, что боялся ездить на переднем.

Никогда не подавала виду. Даже бровью не вела.

Но ответа на вопрос, почему он тогда взял Женю, так и не было.

– Ты просто нарцисс, – сказал как-то Егор.

Он обожал говорить о том, о чем его не спрашивали.

– Ты нарцисс, – повторил Егор. – Ты ее взял как породистую кобылу. Ты на ее фоне смотришься хорошо – весь такой богатый. Тебе важно не быть, а казаться.

Дима тогда сказал, что если Егор хочет сыпать банальностями, пусть заведет Твиттер, и повесил трубку. Было три часа ночи. Егор, как всегда, напился и хотел поделиться своими взглядами на мироздание.

Стало грустно. Три часа ночи. Егор прав. В чем-то. Дима любил дорогие костюмы – больше, чем они того заслуживали. Разбирался в дорогом вине – хоть и любил темное пиво. И боялся, что в глубине души ему плевать на Иру, и он с ней лишь потому, что она наилучшим образом подходит на роль жены бизнесмена. Стройная. Высокая. Со всеми округлостями – это сейчас в моде. Хорошо смотрится в строгом платье. С декольте.

Умеет поддержать светскую беседу. В отличие от Жени, Ира закончила вуз с красным дипломом. В отличие от Жени, Ира закончила вуз.

Снова стало тошно. Это «отходняк». Это точно он. Или укачало.

Дима вынырнул на поверхность. Они уже подъезжали. Двор Егора. Их двор – они все детство лазили по этим разукрашенным в казенную радугу железякам. Бегали по крышам сараев. По весне выбивали резиновыми сапогами глыбы льда из водосточных труб у подъезда.

Начало щипать глаза…

Это «отходняк». Это точно он.

Вышли из машины. Дима первый. Приоткрыл дверь перед Женей.

– Прошу вас, – с чего-то вдруг захотелось почувствовать себя джентльменом.

Женя улыбнулась. Подала руку. Вышла.

Подъезд. Лестница. Пятый этаж. Лифта – разумеется – нет. «Хрущоба». Их специально строили пятиэтажными – по ГОСТу это была максимальная этажность, которая не требовала установки лифта. Женя уверенно двинулась вверх по лестнице. Дима, проклиная «совок», потащил себя следом.

Квартира Егора. Запечатана – обклеена желтыми лентами. «Проникать в помещение до окончания следствия запрещено».

Женя в нерешительности остановилась.

– И что дальше?

Дима хмыкнул и сорвал ленты. Женя ойкнула.

Дима позвенел у замка ключами и распахнул дверь.

– Прошу вас.

Снова джентльменство – он обычно к ней на «ты»

Женя, не обращая внимания на заигрывание начальства, зашла внутрь и остановилась, как вкопанная.

Зашедший следом Дима понял, в чем дело – у него тоже сложилось впечатление, что в квартире кто-то побывал.

– Ибрагим? – пробурчал в трубку Гладышев.

– Здравствуйте, Петр Ефимович, это может быть интересно…

– Ближе к сути.

– Объект с секретаршей только что зашел в дом Егора Кузнецова.

– Отлично. Продолжай наблюдение. И вот еще что…

– Да?

– Проверь, когда выйдут, одну штуку…

Отдав Ибрагиму указания, следователь по особо важным делам Петр Ефимович Гладышев сладко потянулся в кресле. Сейчас подследственный совершает ошибку, серьезную ошибку.

Ошибку, которая может стоить свободы.

Приятно…

Когда с неделю назад Гладышеву передали дело о самоубийстве Егора Кузнецова, он лишь поморщился от звука неприятной фамилии. Распространенной фамилии. Которая за последние пятнадцать лет встречалась Гладышеву не раз. И даже на секунду не задумался, что речь может идти о том самом Кузнецове.

Узнать Егора по фотографии было нельзя. Выпученный язык, синюшное лицо – он совершенно не походил на того шестнадцатилетнего подростка. Но у него был брат. Дима. Два брата-близнеца – Егор и Дима. Кузнецовы.

Таких совпадений не бывает.

У Кузнецова есть мотив – наследство родителей. Они завещали Егору. Все. Двухкомнатную квартиру в центре. Дачу. Машину – она, правда, сгорела вместе с ними.

Диме – вообще ничего. Зависть – мотив для убийства?

Мотив.

А если учесть, что Кузнецов – наследник первой очереди и в случае убийства получит все имущество Егора…

Оставалась проблема – самоубийство Егора могло оказаться самоубийством . В других ситуациях Гладышев бы порадовался и закрыл дело за отсутствием состава. Но такие удачи случаются раз в жизни – если сейчас он не получит сатисфакцию, то не получит ее никогда.