Эллина Наумова - Будьте здоровы, богаты и прокляты. Полина и Измайлов

Но, если у нее тогда тоже автоматически получилось, какого черта он годами злился и мучился? Нет, надо расслабиться, надо голос подать, что ли.

Мать, как обычно, опередила его смелое начинание. Она беззастенчиво покинула свое укрытие и напомнила мужу о быстротечности времени. Он закрыл рот на полуслове и поцеловал ей руку. Не слишком умело, заметил поднаторевший в артистической галантности Андрей. Он торопливо встал с кресла, пригласил в него мать и пересел на диван. Смена места подействовала на него благотворно: он перестал думать и, наконец, заговорил:

– Я искренне рад за вас. Мне приятно, что вы счастливы вместе. И я очень хочу подарить вам что-нибудь бесполезное, удовлетворить какие-нибудь капризы. Может, есть пожелания?

Мать с отчимом переглянулись.

– Я ведь действительно не знал, зачем понадобился тебе на этот раз, мама, – оправдывался Андрей. – Иначе придумал бы нечто, достойное сегодняшнего события.

– Любаша, не тяни, Наташа вот-вот приедет, – деловито предупредил на глазах суровеющий отчим.

Однако он счел нужным или возможным ободряюще улыбнуться Андрею. Тот сообразил, что сказка впереди.

– Я тебя никогда ничем не обременяла, сынок, – торжественно приступила к моральной экзекуции мать.

Это не было правдой. Выполнение своих многочисленных и довольно хлопотных поручений она именовала сыновним долгом, вероятно, за создание дара на пустом месте. И Андрей отрабатывал его добросовестно, не ропща.

– Тебе не надо беспокоиться о подарке потом. Ты его нам сейчас преподнесешь.

У Андрея сложилось впечатление, что этой симпатичной бойкой паре немедленно понадобился свеженький внутренний орган. А упомянутая Наташа, наверное, хирург, способный извлечь необходимое на дому.

– Мы уезжаем на неделю, – напористо продолжала мать. – Ты свободен две.

– Одна уже кончилась, – тихо предупредил Андрей.

– Я рада, что ты отдохнул. В музыкальной школе ужасный коллектив, которому я не намерена докладывать об изменениях в своей личной жизни. С тем, что у меня знаменитый сын, они кое-как смирились. Правда, норовят лишить всех положенных надбавок. Полагают, что я не нуждаюсь в деньгах. Но прекрасного любящего мужа мне не простят никогда. Вот я и предложила директору чудный вариант. Ты позанимаешься с моими детьми в мое отсутствие. Для них это великое событие. Брать уроки у музыканта твоего уровня – удача небывалая. Но коллегам обо мне ни слова: приболела и приболела.

– Мама, – простонал Андрей, впервые за много лет решившийся не столько отдохнуть, сколько одиноко поразмышлять и подлечить желудок.

– Ты, кажется, брался исполнять капризы? Бросался словами «искренне», «событие» и еще какими-то? – нетерпеливо напомнила мать.

– Переходи к деталям расписания и имени и отчеству нового директора, – сухо потребовал Андрей и достал из кармана пиджака записную книжку.

– Поживешь в пустой квартире, рояль недавно сам Шевцов настроил специально для тебя, говорил, что испытывает прямо-таки экзаменационное волнение. Холодильник я забила всякой вкуснятиной, ученики у меня нынче один другого даровитее, а часов не так уж много, – все-таки провела рекламную компанию мать и лишь затем приступила к требуемым Андреем подробностям.

Она едва успела закончить, а вынырнувший из-под шторы отчим уже сообщал, что Наташа паркует машину. Вскоре он ввел в комнату молодую строгую женщину.

– Моя внучка Наталья. А это Андрей, сын Любаши, ты о нем наслышана.

– Добрый день, – без улыбки произнесла женщина высоким, но приятным голосом. – Вы поедете на вокзал?

Андрей как-то не успел подумать об этом. Вернее, ему в голову не пришло бы отказаться. За покладистого пасынка ответил отчим:

– Конечно. Должен же он убедиться, что мама благополучно тронулась в путь.

– Ну, разве что, если должен, – насмешливо протянула Наталья и не запаниковала под укоризненным взглядом деда и неприязненным матери. – Разве что так, – упрямо настояла она. Тебе, дедушка, вполне можно доверить супругу. А Андрей, похоже, утомлен.

– Нет, нет, ничего, – промямлил тронутый ее наблюдательностью Андрей. И потверже, чтобы не сочла слабаком, добавил: – Я поеду на вокзал.

– Тогда двинемся, – скомандовала Наталья.

Однако пришлось еще перетянуть ремнем чемодан с замками, которым мать Андрея не доверяла, разобраться с оставляемой Андрею связкой ключей и присесть на дорожку. Потом все спустились на улицу и разместились в новой Ауди. Отчим сразу проинформировал Андрея, что машина принадлежит его сыну, а внучка катается по доверенности. И все очень переживают, как бы она не угробила себя и автомобиль. По мнению Андрея, резкая Наталья должна была как-то продемонстрировать недовольство словами деда. Но она равнодушно поглядывала на него в зеркало и безмолвствовала. «Девушка старше, чем мне показалось, – догадался Андрей. – Старше и красивее».

Устроив молодоженов в купе на двоих и пожелав им счастливого пути, Андрей и Наталья минут пять проторчали под вагонным окном. Делали вид, будто всматриваются в улыбающихся родных и сожалеют о невозможности докричаться до них через двойные стекла самыми нежными, самыми интимными словами. И почему-то не стеснялись собственного притворства. Наконец, когда оба начали уже подпрыгивать, грея отмерзающие ноги, поезд соизволил тронуться. Произошло рефлекторное махание руками и вышагивание за вагоном, но Андрей и Наталья быстро переориентировались на движение в другую сторону. До стоянки дошли молча.

– Садись, – пригласила Наталья.

– Спасибо, – отвесил полупоклон озябший Андрей.

– Можно не блистать манерами, – позволила Наталья. – Родственники же теперь, какие-никакие.

– Я буду звать тебя Талей. Ладно? – предложил Андрей.

– Странное производное, – хмыкнула новоиспеченная родственница. Но привередничать не стала: – Зови, как хочешь, мне все равно.

Настроение у нее явно не улучшилось после отбытия дедушки в свадебное путешествие. Андрей же вообще не мог припомнить более мерзостного своего состояния за последнее десятилетие.

– Ты, почему такой кислый? От чего-то личного и важного эти брачующиеся тебя оторвали? – спросила Наталья совершенно наплевательским тоном.

Но именно ее незаинтересованность в ответе развязала Андрею язык. Тем, кого переполняют эмоции, нужен меланхоличный вежливый собеседник. Мало того, что Андрей возбужденно описал ей свои сегодняшние мытарства, он еще и принялся вспоминать, как впервые обнаружил в матери зависть.

После первого сложнейшего и удачнейшего концерта в Москве она бесцеремонно выпроводила его друзей с шампанским, разругала сыновнее исполнение в пух и прах, объявила поздравивших Андрея славных музыкантов льстецами и лицемерами. И потом ночь напролет вспоминала, какие надежды подавала, какие достойные оценки слыхивала когда-то от великих маэстро, как сама играла, играет и собирается играть. А Андрей поскуливал на раскладушке.