Энн Дарби - Убийства в кукольном доме

– Что у вас там?

В окошке для просмотра кадров он увидел: на снимках, выполненных наудачу, была видна верхняя койка с испачканными кровью простынями.

– Я думала, вы захотите увидеть прямо сейчас, – сказала она. – Наверняка даже вы, с вашим ростом, не могли это заметить.

Он убедился, что подозреваемый не видит фото, и сказал:

– Вам обязательно нужно взять хорошие образцы с этого места.

– Вы думаете, я не знаю?

Детектив взял подозреваемого за локоть и повел к выходу из «Сесил-Холл» под выкрики студентов: «Келл, куда ты?», «За что, Джеки?», «Влип, очкарик!», «На этот раз ты попался!»

Некоторые дела раскрываются легко, как старый надежный замок бабушкиного сундука. Когда на следующий день Детектив возвращал Мэри Кэмпбелл ее сумочку, он увидел, что выглядела она неважно. Это совсем неудивительно. При проведении медицинского обследования девушка отвечала на вопросы анкеты, помогающие установить все подробности произошедшего. Такова практика – детектив задает общие вопросы, а детали выясняются только с помощью вопросов анкеты, на которые жертва отвечает письменно. Напарник сказал Детективу, что во время заполнения анкеты у Мэри случился нервный срыв. Ей удалось припомнить множество отвратительных подробностей. После обследования напарник провел заключительный опрос и задал дополнительные вопросы о деталях дела. В середине разговора Мэри внезапно умолкла и попросила показать ей снимки травм на ее теле. Она никак не отреагировала на фото ссадины на правом запястье – узкой ранки, похожей на ожог, – возможно, потому, что та постоянно была у нее перед глазами. Но она отвернулась, увидев снимки свежих синяков на ее бедрах, и удивилась, что на ее правой ноге и голени тоже были ссадины.

– Я не помню, как они здесь появились, – сказала она. Напарнику пришлось высказать свое предположение:

– Вероятно, он вас пнул ногой, когда стягивал шорты.

– Пнул… ногой? – недоуменно переспросила она. – Как собаку, да?

Под ногтями на левой руке жертвы была обнаружена кровь подозреваемого. Сперма в мазке, взятом из влагалища жертвы, также принадлежала подозреваемому, как и несколько лобковых волос, которые удалось обнаружить на теле жертвы, на ее футболке и шортах. Кроме того, на шортах Мэри с изнанки были обнаружены пятна спермы которая тоже принадлежала подозреваемому. Это подтверждало ее слова о том, что она убежала, забыв надеть трусики. Мэри не стала читать доклад о проведенном судебно-медицинском обследовании и не узнала, что анализ крови выявил у нее легкую степень опьянения. Она также не узнала, что гинеколог отметила кровоподтеки и припухлость в районе промежности.

Со временем вещественные доказательства, полученные в комнате подозреваемого, помогли восстановить картину преступления. Не было сомнений в том, что Мэри была в этой комнате, поскольку ее отпечатки пальцев обнаружились повсюду: на лестнице, пивной кружке, пивных банках и на коробке с пиццей. Эту пиццу доставил не разносчик, а принесла сама Мэри. Сперма на простынях и покрывале принадлежали подозреваемому, а светлые волосы на подушке кровати на втором ярусе – жертве. Лобковые волосы и влагалищные выделения на трусиках, несомненно, принадлежали Мэри, а на нижнем белье подозреваемого были обнаружены его сперма и влагалищные выделения жертвы. Кровь на простыне и полотенце принадлежала не кому иному, как подозреваемому. Понятно, что улики были не в пользу Джека Келли.

Детектив с напарником опросили студентов, проживающих в «Тета-Хаус», разговаривали с девушками из «Женского клуба», к которым прибежала Мэри сразу после инцидента и которые лучше кого бы то ни было знали, в каком она была состоянии. Одна из девушек сказала, что Мэри рыдала, другая – что была ужасно подавлена, а соседка Мэри по комнате заявила, что на нее было просто страшно смотреть. Никто из них прежде не видел Мэри в компании Джека Келли, и никто не видел, чтобы в ту ночь он провожал ее до общежития.

Ночной менеджер пиццерии без труда вспомнил Мэри и Джека. Он сказал, что они зашли где-то около 1:10 в ночь с пятницы на субботу, вспомнил, что девушка заплатила за пиво и пиццу. Но, несмотря на все усилия Детектива и его напарника, во всем «Сесил Хаус» им не удалось найти ни одного свидетеля, который бы видел, как жертва и подозреваемый пришли в общежитие, и никто не видел, как жертва убегала из здания.

Напарник высказал свои соображения:

– У нас два места преступления: комната и тело жертвы. Улики, обнаруженные в комнате, свидетельствуют о том, что жертва была там и вступила в интимную связь с подозреваемым. Они даже говорят о том, что девушка была немного пьяна и забыла свою сумочку и трусики. Мы также знаем, что она поцарапала парня ногтями, однако это необязательно свидетельствует о том, что она была изнасилована. Улики на теле девушки говорят о грубом обращении, но доказывают ли они, что жертва подверглась насилию?

– Синяки свидетельствуют о том, что ей было очень больно, – отметил Детектив. – Вы называете это грубым обращением, но не изнасилованием?

– Я просто стараюсь учесть все имеющиеся улики, – возразил напарник.

– Учтите и то – сказал Детектив, – что все, сказанное жертвой, оказалось правдой. А в словах подозреваемого была только ложь.

На следующий день Детектив зашел в службу безопасности Шейдитаунского университета. Ему пришлось разговаривать с комендантом общежития, которому Вильям Джонс пожаловался на то, что его переселили в другую комнату. Объясняя коменданту, насколько важно сохранить в неприкосновенности место преступления, Детектив вспомнил слова подозреваемого о том, что у входа в общежитие нет охранника.

– Если у дверей в общежитие нет охранников, – сказал Детектив, – значит, у вас есть камеры слежения.

У службы безопасности были не только камеры у каждого входа в общежитие, но даже сохранились записи.

– Как видите, налоги, которые вы платите, идут на дело, – улыбнулся руководитель службы безопасности, хотя Детективу пришлось потратить полдня, чтобы договориться об изъятии нужной пленки.

Сначала Детектив просмотрел запись один, затем вместе с напарником. Два фрагмента, от 1:38:10 до 1:38:59 и от 2:46:49 до 2:47:08, они просмотрели несколько раз. На первом фрагменте записи видно, что Мэри Кэмпбелл остановилась в вестибюле с коробкой пиццы в руках. Подозреваемый схватил одной рукой коробку, а другой – запястье девушки и повлек ее внутрь. На втором растрепанная Мэри Кэмпбелл мчится через вестибюль, то и дело поскальзываясь в своих сандалиях, а затем с трудом открывает входную дверь. Детектив и его напарник снова и снова просматривали эти записи. Затем они приклеили ярлык на кассету и присоединили ее к остальным вещественным доказательствам.