Лев Портной - 1812. Год Зверя. Приключения графа Воленского

— Нет-нет, что вы! Вы оказали мне огромную помощь. Теперь я понимаю, что мои подозрения относительно этого человека беспочвенны. Он приезжал в Воронцово, чтобы забрать зажигательные снаряды.

Вот почему ни этого Яковлева, ни его напарника не заинтересовал воздушный шар. Они-то знали, что это розыгрыш. И ощупывал глазищами публику он только из профессиональной привычки ищейки!

— А теперь говорят, Наполеон солдатам обещает, что в Москве будет им и стол, и постель, мол, всю зиму отдыхать будут, — с горечью сказал майор Жмых и, шумно потянув носом, добавил: — Что ж, дай бог, Гаврила Яковлевич сдержит слово — задаст французишкам жару.

Он произнес это так, словно в благодарность за будущие подвиги прощал господину Яковлеву все прежние преступления.

— Что ж, ваше благородие, не знаю, свидимся ли еще, — промолвил на прощание майор Жмых, — спасибо за гостеприимство.

В словах его звучала не столько благодарность, сколько чувство такое, что это он оказал мне честь своим визитом. Хотя он был героем войны, а я отсиживался в тылу, гоняясь за какими-то мерзавцами.

Мы пожали друг другу руки, он направился к выходу, и тут я припомнил недавний разговор с московским полицеймейстером.

— Позвольте, Дмитрий Николаевич!

Гость обернулся.

— Скажите, а полковник Дурасов знает Яковлева? — спросил я.

— Разумеется, знает. Как же иначе?

Окажись Егор Александрович передо мною в эту минуту, я, наверное, не сдержался бы и двинул ему по зубам, как простому мужику.

— Сенька! Подай одеться немедленно! — крикнул я.

Прибежала взволнованная Жаклин:

— Что случилось? Куда ты собираешься?

— На Лубянку, к Ростопчину! — я был раздражен.

— Но ты под домашним арестом!

— Да по их милости скоро все окажемся под арестом! У корсиканского недомерка! — выкрикнул я.

Жаклин не ответила, увидев, что спорить со мною бесполезно.

Пешком я отправился на Лубянку. Без церемоний поднялся наверх и, отодвинув в сторону дежурного адъютанта, распахнул двери в кабинет генерал-губернатора. Он как раз говорил с полковником Дурасовым.

— Андрей, ты? — удивился генерал-губернатор и, спохватившись, перешел на официальный тон: — По какому праву вы покинули свой дом, милостивый государь?

— По какому праву ваш полицеймейстер посмел паясничать со мною? — ответил я и, не дав никому опомниться, продолжил, вперив взгляд в Дурасова: — Вы, сударь, тут давеча на покой хотели меня отправить! Делали вид, что не понимаете, о ком я вам говорю! Посмотрю, как вы запоете, когда я доложу его величеству о сокрытии наиважнейших сведений?!

— Что вы такое говорите, ваше сиятельство? — с издевательской ухмылкой произнес полковник Дурасов.

— Вот что, милостивый государь! — вскричал генерал- губернатор. — Чаша терпения моего переполнена! Я прикажу взять вас под конвой и отправить в Санкт-Петербург! И это лучшее, что я могу сделать для вас!

Неожиданно распахнулись двери, и в кабинет вошли полицеймейстер полковник Брокер и полковник Парасейчук.

— Ваше сиятельство! — обратился Адам Фомич к генерал-губернатору. — Простите за вторжение, но дело не терпит отлагательств!

— Что у вас? — раздраженно спросил граф Ростопчин.

— Мы должны немедленно арестовать графа Воленского, — сказал полковник Брокер.

Я посмотрел на Парасейчука — тот ответил суровым, полным осуждения взглядом.

— Что на этот раз?

— Полковник Парасейчук получил доказательства того, что граф Воленский и есть шпион, — стараясь не смотреть в мою сторону, сообщил полковник Брокер.

— А-а! Хорошо как! — не сдержавшись, воскликнул полковник Дурасов.

— Извольте объяснить, что за вздор вы несете? — рявкнул я.

— Извольте, — ответил Адам Фомич. — Впрочем, полагаю за лучшее, если пояснения даст полковник Парасейчук.

— Слушаем вас, говорите, — велел генерал-губернатор.

— Мы перехватили агентурные сведения. Видите ли, из главной ставки Наполеона передали, что граф Воленский, который грозится убить Бонапарта и говорит про какую-то мифическую базу в Теплом Стане, в действительности сам является важным агентом Бонапарта. Надворный советник Косынкин что-то заподозрил, но граф опередил его и упрятал по ложному навету в тюремный замок.

— Но мы разобрались, — самоуверенно добавил полковник Брокер.

— Что за чушь? — прошипел я.

— Сведения о том, что граф — изменник, передали нарочно для того, чтобы кто из агентов по незнанию не причинил вреда графу Воленскому, — сказал полковник Парасейчук и добавил, глядя на генерал-губернатора: — Прискорбно, ваше сиятельство. Видите ли, я и сам поначалу полностью доверял этому человеку.

— Все это подтверждает мое решение, — усталым голосом вымолвил граф Ростопчин. — Андрея Васильевича необходимо препроводить под конвоем в Санкт-Петербург, а там пускай разберутся.

— Вздор! Вздор! — выкрикнул я, и тут меня осенило: — Теплый Стан! Вы говорите про базу в Теплом Стане!

— Что ж, милостивый государь, — обратился генерал- губернатор к полковнику Парасейчуку, — я попрошу вас исполнить эту неприятную миссию и сопроводить графа Воленского в Санкт-Петербург.

— Восхитительный финал! — ликовал полицеймейстер Дурасов.

Граф Ростопчин посмотрел на меня и с укоризной сказал:

— Даже не знаю, может, стоит придать взвод драгун для сопровождения вас в Петербург? Или все же осталась надежда, что вы будете благоразумны и исполните мой приказ без принуждения? Сейчас, знаете ли, каждый человек на счету. Я объявил народный сбор на Трех Горах и сам лично возглавлю народное ополчение. В ближайшие дни предстоит новое сражение. У стен Москвы.

— Московское ополчение соединится с армией, — подхватил Дурасов.

Отворилась дверь, и вошел Александр Яковлевич Булгаков:

— Ваше сиятельство!

— Чуть позже! — оборвал его граф Ростопчин.

Однако его окрик не остановил Александра Яковлевича:

— Их высочества принц Евгений Вюртембергский и принц Георг Ольденбургский, — объявил Булгаков.

В зал вошли принц Евгений и принц Георг. Генерал- губернатор поднялся из-за стола, обвел всех присутствующих взглядом и сказал, обращаясь к полицеймейстерам:

— Попрошу вас, господа, перейти в другой кабинет и обождать там. Александр Яковлевич проводит вас.

— Не спешите, — вдруг произнес принц Ольденбургский. — Пусть останется граф Воленский.

Я поклонился по очереди принцу Георгу и принцу Евгению.

— Обождите, — велел граф Ростопчин полицеймейстерам и спросил их высочеств. — А что за дело у вас к графу Воленскому?

Принц Евгений окинул меня доброжелательным взглядом и сказал:

— Кутузов просил передать, чтобы граф Воленский как можно скорее завершил порученное его величеством дело. Светлейший князь ждет личного доклада от графа Воленского.