Анатолий Стрикунов - Золотые цикады сбрасывают кожу

Юрий ждал ее в кафе. Так? Из него, поскольку стенки стеклянные отлично видны телефоны-автоматы на углу дома. Это с улицы не видно, что делается в кафе: шторы полупрозрачные, а он наверняка отлично рассмотрел бело-розовое хаори Ларисы, когда та звонила.

Значит, бедняжка видел, как она напропалую кокетничала с двумя итальянцами, как диктовала миланцам свой телефон. Так.

Потом в кафе за столиком. Мороженое они не ели, только пили сок. Мороженое растаяло и превратилось в маленькие лужицы. И лужицы эти были на дне розеток с самого начала, как только Лариса подсела за столик, где сидел Юрий. Минут десять ждал и наблюдал.

– Совсем не помню английского. Каждый культурный человек должен знать три-четыре языка, – выпалила, чтобы скрыть неловкость.

После этого они сидели, не проронив ни слова, затем вышли из «стекляшки», свернули за угол и заметили в окне первого этажа девушку, игравшую на скрипке.

На улице было довольно тепло, и окно открыли.

Юрий стал громко аплодировать.

Скрипачке это понравилось, но она отвернулась, заметно покраснела и продолжала играть. Окно, между прочим, не закрыла.

Вот тут-то он и взял Ларису под руку.

– Есть милый анекдот, но я ненавижу анекдоты.

Фраза содержала две взаимоисключающие друг друга мысли. В тот момент Лариса не придала этому значение. Теряясь в догадках, видел ли Юрий ее разговор с итальянцами, девушка хотела позвонить матери, предупредить, чтобы та среагировала нормально, услышав в трубке жизнерадостные баритоны миланцев.

Через мгновение Юрий пробормотал:

– Хочешь, никогда не буду рассказывать тебе анекдоты?

– Почему же? Всем будешь, а мне нет? Нетушки, капризно надула губки красотка, по опыту зная, как нравится эта милая гримаска мужчинам.

– Ладно, – Абрикосов неожиданно перешел на бодрый тон телеведущего, – по просьбам зрителей мы повторяем легенду, популярную в интеллектуальных кругах североамериканских индейцев.

Начало Ларисе понравилось: она обожала развлечения.

– Молодой воин по имени Гордый Орел глубоко опечалился изменой жены. Кроме того, на юношу стали сыпаться одно за другим взыскания по службе, и вконец удрученный, отчаявшись снискать уважение коллег и поддержку друзей, утративший социальные ориентиры и веру в светлое завтра?! – Юрий махнул рукой, изображая потерявшего всякую надежду увидеть лучшую долю Гордого Орла.

Вышло забавно, и Лариса расхохоталась.

– Итак, Гордый Орел в гордом одиночестве удалился в лес и, отыскав подходящее сей скорбной минуте древо, крепко привязал один конец тонкой, но крепкой пеньковой веревки, купленной у бледнолицего торговца оружием за пару сотен бизоньих шкур и предварительно хорошенько намыленной, да! Именно! Вы угадали! – Заорал Юрий, копируя ведущего «Поля чудес», – абсолютно правильно!!! Гордый Орел! Решил уйти!!! Абсолютно правильный ответ!

Лариса снова расхохоталась, а он очень тихо продолжил:

– Из жизни. Но в тот миг, когда, сделав прелестную петелечку, юноша подогнал ее к нужному размеру: шея у воина была очень тонкая. Как водится, в самый неподходящий момент появилась согбенная старушонка. Дама была настолько обделена грацией и обаянием, что Гордый Орел повернулся к бабушке спиной, желая в столь трагичный, но согласитесь, и торжественный момент своего земного бытия, видеть нечто более возвышенное, чем три целых и одну четверть четвертого… желтых клыка, К тому же с них капала слюна! Вот какое маленькое количество зубов осталось у бабулечки, – горестно вздохнул Абрикосов. – Прибавьте к этому жирные, редкие волосы божьего одуванчика, крошечные злющие глазенки, быстро перескакивающие с предмета на предмет, и вы, дорогие телезрители, поймете состояние души молодого воина, не желавшего глядеть в сторону этой, увы, немолодой особы.

Юрий сделал небольшую паузу и радостно прошамкал:

– И-и-ы-ы-ы, милай, да ты никак вешаться собрался? – услышал Гордый Орел за спиной голосок, вовсе немелодичный, а даже напротив.

Вопрос, заданный неожиданно, попал, что называется не в бровь, а в глаз.

Молодой воин вздрогнул и оглянулся. Рядом с ним стояла уже виденная, не блещущая красотой дама.

– Откуда вы знаете?! – нелепо выкрикнул Гордый Орел, нервно теребя веревку.

Вместо ответа дама подмигнула:

– Начальство поедом ест, жена изменяет, друзья отвернулись?

– Все так!!! – ужаснулся бедняга невиданной проницательности незнакомки.

– Так это ерунда. Можно помочь, – убежденно прокряхтела старушенция, делая безуспешную попытку распрямиться, и снова подмигнула.

– Да ну?! – не поверил Гордый Орел.

– Запросто. Дай номер факса, и я пришлю тебе коммерческое предложение, – старуха почесала клюкой за ухом.

– Нету у меня номера, и факса нету, – пригорюнился юноша. – А без него нельзя?

Старуха пожевала губы, окинула ладную фигуру Гордого Орла, и презрительная усмешка пробежала по морщинистому лицу. – На основе устной договоренности, что ли?

– Да-да, на основе устной… – искательно заглянул в маленькие бегающие глаза Гордый Орел.

– Чего ж нельзя. Можно решить и этот вопрос, – старушенция зачем-то огляделась по сторонам, и молодой воин, не понимая отчего, похолодел. – Только ты меня трахнуть должен. Я ведь кто? Злая волшебница. Ты меня трахни, а я твое любое желание исполню. Вот такой расклад получается, – волшебница оперлась на клюку и снова огляделась.

Кругом стоял лес. Мычали бизоны. Летели клином журавли. Гордый Орел тоскливо сжимал пеньковую веревку.

Ударил порыв ветра, и старуха увидела, как шевельнулись губы юноши:

– Согласен, – мрачно объявил Гордый Орел.

Юрий остановился и внимательно посмотрел в глаза Ларисы, девушка слушала внимательно, «сага» захватила студентку.

– Ну, дальше? – поторопила Лариса рассказчика.

Абрикосов развел руками:

– Дальше все было, как учили – …она его за муки полюбила, а он ее за состраданье к ним. Но любому чувству, как известно, даже очень сильному, рано или поздно приходит конец.

Гордый Орел поднялся, помог встать своей партнерше, или «возлюбленной» – называйте злую волшебницу как угодно – о литературных вкусах не спорят, и потребовал обещанное.

Сделал это очень тактично – не грубо наехал:

– Давай счастье, старая! Нет. Юноша деликатно отряхивал платье старушенции от веточек и листиков, приговаривая:

– Боже мой, как я рад, как же буду я счастлив, бабулечка, из какой вы сказки?!

Старуха поняла намек, выпрямилась, насколько она могла выпрямиться, и, поглядев на улыбающегося Гордого Орла, прошамкала:

– И-и-ы-ы-ы, милай! В сказки верят только дети.

Несколько мгновений юноша глядел, как капает желтоватая слюна с верхнего левого клыка старушенции.