Рита Тальвердиева - Сокровища Сабиана. Книга 1

– И?!

– Только по имени справок не дают. Так-то вот… А то уже год его женой была б.

– Женой?!

– Ну, да. Я замуж за него вышла, Люська. Месяц как. Теперь я – Ковалева.

– Ну, Васька… Ну, тихушница… А Кольке – памятник так и не поставила, – вздохнула Люся. – Царствие ему небесное…

Санкт-Петербург, 1 июня, 2011 год

Едва она положила трубку, как телефон зазвонил вновь. Муж оказался проворней.

– Девочка?! Беленькая?.. Девочка! – показал он жене большой палец и вновь обратился в слух. – А?! Три шестьсот? И мамочка в норме? – радостно переспрашивал он каждую новость. – Первая правнучка!

Василиса Георгиевна, улыбаясь своим мыслям, подошла к комоду и взяла в руки журнал с улыбающийся Мэрилин Монро на обложке – подарок мужа.

– Маленькая Мэрилин родилась! – едва слышно шепнула она портрету. – В наш юбилей…

– Какая еще Мэрилин? – встал в дверях муж. – Мы же решили уже – Ва-си-ли-са! Малышку назовем в честь тебя! – Он приобнял ее и положил журнал на комод. – Согласна, милая?

Она благодарно кивнула. Но губы выдохнули иное:

– Надежда… Пусть будет Надежда!

С обложки журнала ей подмигнула вдруг Мэрилин Монро.

Он упал на мягкое сидение вагона «СВ», бросив объемный портфель рядом. На миг погрузил лицо в растопыренные ладони, взъерошил волосы, мотнул головой. Показалось, сейчас отряхнется, как пес от воды. Но он этого не сделал.

– Уфф-ф, – резко выдохнул он и улыбнулся. Приятный молодой человек с аккуратными рыжеватыми усами, слегка за тридцать. – Николай, – представился он, уже сияя лицом.

– Михаил Данилович, – кивнул Мармаров. – Тоже до Кисловодска? – для проформы спросил он.

– Почти. В Пятигорск. Командировка, – еще шире улыбнулся Николай.

– А я на отдых.

– По пять капель? – Николай водрузил на стол плоскую фляжку. – За знакомство! А там и чай принесут, а?

– Спасибо, нет.

– А я приму, – припал он к горлышку. – Не верится, еле вырвался, – Николай вновь тряхнул головой и поднялся. – Я – за чаем.

…Через час Мармаров знал о случайном попутчике практически все.

Рано потерял родителей. Но выпрямился, пробился, состоялся и, неведомо как, попал… в зверинец. Жена – крыса, ее сестрица – селедка, теща – кобра, детки – два поросенка…

Но и на работе не все гладко. Директор – самодур: два года обещает назначить руководителем отдела и тянет. Сам не «ам»… Специалисты его класса везде нужны. А жена пилит. И теща – шипит, капюшон раскрыла…

– Жениться нужно на сиротах! – Николай напоследок припал к фляжке и отбросил уже пустую.

Чай тоже был выпит, наспех приготовленный ужин из традиционных бутербродов и сваренных вкрутую яиц подошел к концу.

– Почитать бы чего перед сном, – потянулся Николай, выразительно глянув на толстенную книгу на полке Мармарова.

– Это не для чтения.

– Интересно, – прищурил глаз Николай и потянулся к книге. – Кхм… астрологические таблицы… Ин-те-ре-сно, – удивленно протянул он. – Так вы – астролог?! А я тут распинаюсь, когда…

– Когда – что?

– Когда вам и так должно быть все известно.

– Я не ясновидящий, – поднялся Мармаров и убрал книгу на сетчатую полку.

– Михаил Данилович, простите. Можно один вопрос?

– Ну если один, – ухмыльнулся Мармаров.

– Один, – упрямо тряхнул головой Николай. – Когда?! Когда я соскочу с этого беличьего колеса? Когда я жить начну?!

– А вы – не живете?

– Не живу, – замотал он головой. – Вырываюсь порой, но… Жена – крыса…

– Теща – кобра, – без улыбки кивнул Мармаров.

Николай осекся, насупился.

– Нет ответа? – с сарказмом спросил он. Мармаров пожал плечами.

Николай понимающе повел глазами.

– Впрочем, – решился Мармаров, – ответ найти можно.

С попутчика мгновенно слинял сарказм, лицо вытянулось. Он подался вперед, подперев рукой подбородок.

– Но вначале позвольте несколько вопросов.

Николай закивал и распрямился.

– Теща давно болеет?

– Пару лет как, – уставился он. – А причем тут…

– Живет одна?

– С младшей дочкой и ее мужем. Выскочила за непризнанного гения-программиста.

– Гений – это хорошо, – Мармаров задумчиво постучал пальцами по столику. – А детки ваши в детсад не ходят?

Он мотнул головой.

– Гувернантки, как я понимаю, у вас нет?

Николай смерил астролога взглядом:

– И садовника – тоже.

– И в кружки ваши дети не записаны? – продолжил Мармаров.

– Не записаны. Я ж говорил: сыну – всего 5, а дочке – 6. Погодки.

– Ну-с, вот прогноз и вырисовывается. Внимаете?

– Внимаю, – во взгляде Николая плескалась гремучая смесь: жгучий интерес, лед недоверия и боевая готовность обернуть все в шутку.

– Как только непризнанный гений получит признание, а свою тещу вы захотите назвать мамой, ваш начальник пойдет навстречу! Получите и высокую должность, и соответствующий оклад.

– А премиальные? – рассмеялся ему в лицо Николай.

– Премиальные ждите после ближайшего утренника.

– Какого утренника?!

– Предновогоднего, к примеру, – пожал плечами Мармаров. – Где ваши детки исполнят соло. Под аплодисменты, разумеется.

– Ну и шутки у вас, – зло отмахнулся Николай и стал сосредоточенно взбивать плоскую подушку.

– Спокойной ночи.

На пожелание Мармарова Николай лишь что-то невнятно буркнул.

Еще накануне я чуть ли не скрипел зубами. Повелся, болван, на нелепые сказки случайного попутчика. Я-то! Все сказки для которого закончились в девять лет, когда в авиакатастрофе погибли и мать, и отец. А жизнь обернулась бесконечной драмой с подспудным порывом – дотянуть до очередного антракта. Вырваться!

Поэтому сегодня, несмотря на скудный дорожный завтрак, я словно воскрес: антракт же! На целых 8 дней.

Вырвался!

Ну, а нестандартный, хотя вполне респектабельный, попутчик – лишь занимательный жест случая.

Расслабься, Ник. Ты же – вырвался.

– Может, и сон разгадаете, – неожиданно для себя спросил я Мармарова. – Занятный такой, ясный… Честно говоря, даже кошмарный. Бр-р-р…

– Я гадать не научен, – повел бровью попутчик.

– Посоветуете что-то, – пришлось выдать обаятельную улыбку. – В третий раз сегодня видел – мороз по коже.

– Рассказывайте! – усмехнулся Мармаров, отложив в строну еще нераскрытый еженедельник.

– Начало неясно… Яркий свет, громкая речь, столики, визг скрипок… В руках тяжелый поднос. Под салфеткой, я знаю, голова врага. «Заказывали?» – хохочу. Другие, а там много людей, хохочут тоже. Чьи-то обезьяньи пальцы вдруг срывают салфетку. Хохот оглушает. На подносе – голова. Моя. Только усы – седые. Под дикий оглушительный хохот я просыпаюсь. Все! В эту ночь – уже третий раз снится…