Татьяна Адаменко - Патрик Леруа. Годы 1821—1830

Леруа видел, как перерезают людям глотку, он сам держал в руках нож и знал, что кровь, освобождаясь из своего хрупкого хранилища, под давлением отчаянно работающего сердца бьет фонтаном, забрызгивая все вокруг. Стена должна была быть просто залита кровью. Если только она не осталась на убийце, который напал сзади, полоснул по горлу ножом, а потом втиснул осколок в рану. От этого в ней и остался двойной след.

– Это что, он убил!!? – окрик над ухом.

Инспектор оглянулся. Слуги толпились на лестнице, и жались к стенам, кричал Жан.

Толстая повариха, не в силах сказать хоть что-то отчётливое, только замотала головой – «нет».

– Это не похоже на убийство, – снизу, со стороны кухни уже подошел Шарль, – Смотрите – стекла, окно. Бедняжке просто не повезло.

Слуги согласно закивали. Жан отступил на полшага.

Леруа ощутил, что будто гигантский бритвенно-острый маятник качается в коридорах замка. Это неощутимое присутствие грядущей справедливости уже случалось с ним несколько раз. Но сейчас совершенно не хотелось разбираться в своих ощущениях.

Леруа медленно снова нагнулся над Николь и осторожно закрыл ей глаза. Неслышно, одними губами, произнёс.

– Я знаю, кто тебя убил, девочка, – тихо сказал он. – Наказание будет справедливым.

Но Николь уже не было ровно никакого дела до справедливости.

– Надо позвать полицию, – только и сказал он.

– О, не выйдет, – в голосе Шарля ощущалось даже какое-то разочарование, – Старина Гийом сегодня в отъезде.

Леруа смотрел на его одежду, на руки – на них не было ни следа крови, да он и не успел бы сменить одежду… так же, как и Жан, который сейчас с жадным любопытством рассматривал тело.

Леруа понял, что напрасно он все время на роль главного игрока примерял Шарля. В самом деле – кто мог знать замок лучше Сильвии – он мог понять еще из рассказов Герье… понять, чем на самом деле могла быть тайная комната…

Только теперь все сошлось, и теперь надо было разбираться, что ее выигрыш значит для Леруа.

Из всех похорон, что видел Леруа в мирное время – это были самые быстрые.

Шарль сказал две или три фразы о «прискорбном случае», приказал слугам не плести сплетен, не болтать лишнего. В ответ – лишь молчаливые кивки.

Тело унесли, слуги начали расходиться.

– Да, инспектор, похороны будут сегодня в полдень, вы можете прийти.

Леруа ничего не ответил.

Меньше чем через два часа началась церемония. Шел мелкий, моросящий дождь. Пара садовников или лакеев – Леруа не знал их в лицо – спешно докапывали могилу. Не больше дюжины человек жались к ближайшим деревьям.

– Мадам Сильвия пришла с ней проститься… – вздыхала какая-то старушка, судя по запаху пряностей, работавшая на кухне. – Вспомнила Кодетту, её покойную матушку.

Остальные собравшиеся не поддержали разговора. Заколоченный гроб стоял в двух шагах, и как-то не хотелось умиляться состраданию мадам де Бенаж. Шарль – он единственный из хозяев присутствовал на похоронах – был в мыслях где-то далеко. Отчим, пришедший с маслобойки уже к отпеванию, растеряно молчал, а обе сестры плакали. От полиции был тот самый впечатлительный юноша-новичок, которого Гийом тогда напоил и отправил спать – парнишка так старался выглядеть серьезным и значительным, что ничего не слышал. Даже падре Себастьян сосредоточенно листал молитвенник и явно не хотел поддерживать разговор. И старушка продолжила рассказывать, уже сама себе, как хозяйка замка приказала обрядить Николь в одно из своих платьев – малышка так любила наряжаться, так пусть хоть так исполнится её мечта. Жаль, после отпевания, их всех услали готовить, и как хорошо было бы…

– Готово, ваша милость… – крикнул из ямы садовник. Второй «могильщик» как раз помогал ему подняться наверх.

– Взяли, осторожно… Да, вот так… – вот уже веревки выскользнули из-под гроба и осталось только забросать его землей.

Падре прочёл очень короткую молитву. Отчим растерянно кивнул – и заработали лопаты.

Шарль ушел почти сразу. Начали расходиться слуги. Священник увёл отчима —сочувственно говорил о божьем милосердии, о рае, и о том, что надо жить дальше.

Леруа был не тем гостем, которого могут пригласить на поминки, пусть даже и самые скромные – и так получилось, что он остался у могилы последним.

В сгущавшихся сумерках он смотрел на могильный холм и никак не мог понять – что еще было неправильным в этой смерти?

* * *

Было самое начало ночи: добропорядочные обыватели легли спать, чтобы завтра увеличить своё благосостояние, а разбойники еще не потеряли надежду подловить кого-нибудь простака.

Податной инспектор и полицейский мало походили как на тех, так и на других. Да и сидели они не в каком-нибудь трактире, а в участке.

– …но я же видел, лицо у неё чистым было, не изрезанным. Зачем гроб закрытый, зачем такая спешка? Могли бы вас подождать.

– Могли бы, – полицейский имел все основания для недовольства. Тело предали земле раньше, чем он успел вернуться и попрощаться с родственницей – её покойный отец приходился ему двоюродным братом, – а также провести хотя бы формальное следствие.

– А еще эта история с потайной комнатой, – оживленно заговорил Леруа. – Я ведь еще тогда, из разговора с Герье, мог бы понять, в чем дело. Естественно, ее заложили!

– Ты это о чем? – недовольно нахмурился полицейский.

– Тайная комната… кто должен был о ней знать – нувориш, который отхватил себе замок, или семья, которая жила в нём десять поколений?

– Ну, если так спрашивать… А почему Бенаж не мог заказать постройку этой комнаты? Как раз чтобы не отставать от аристократов? – задал логичный вопрос полицейский.

– Поэтому её и замуровали – чтобы не было так заметно, что это не новодел, а секрет одного возраста с замком! – заявил Леруа. – Предположим, что с фермы в замок был тайный ход, о котором Бенажу никто не спешил рассказывать. Это только предположение, да, – согласился Леруа в ответ на невысказанные соображения полицейского, – но оно очень хорошо согласуется со всей остальной историей. Детки повадились навещать отчий дом, убивать и сводить с ума тех, кто поселился там, не имея на то никакого права… Я думаю, это они довели его вторую жену до самоубийства, сводили ее с ума «голосами»…

– Но почему тогда Бенаж оставался жив-здоров? До определенного времени… – хмыкнул Гийом. – Неувязочка…

– А вот его убивать было бы крайне непрактично. Убив его, они не вернули бы замок, в нем бы просто сменился хозяин. Сначала нужно было, чтобы Сильвия вышла за него замуж – вот они и избавлялись от конкуренток….

– И вы думаете, Сильвия передавила их всех? – по интонациям полицейского было не разобрать, всерьез он спрашивает или с иронией.