Корен Зайлцкас - Учитель драмы

– Так что ты взял выплату по страховке, чтобы отдать долг? – сказала я, стараясь говорить спокойно и без осуждения.

– Я задолжал в общей сложности тридцать тысяч фунтов. Дилер добавлял по тысяче в день в качестве процентов.

– Ты хотя бы проконсультировался с юристом по этому поводу?

– Да.

– И что он сказал?

– Он сказал, что мне лучше ни в чем не признаваться и просто принять тот факт, что я обычный человек и склонен совершать ошибки. Либо так, либо я могу прийти с повинной и отсидеть срок в тюрьме за мошенничество со страховкой.

– А что, если есть третий вариант?

– Я не смогу принять тебя снова, Грейс.

– Ты думаешь, я позвонила, чтобы помириться ? Слушай, тебе нужны доказательства, что ты не убивал меня. А я – твой ходячий и говорящий оправдательный приговор. Более того, я хочу, чтобы ты участвовал в жизни детей.

– Ха! По твоим поступкам этого не скажешь.

– У тебя с ними кровная связь. С Кит, по крайней мере. А с Фитцем у вас есть общая история. Ты заслуживаешь место за общим столом.

– Как я могу быть уверен, что ты меня не подставишь?

– Господи, Рэнди, просто приезжай в Нью-Йорк. Я куплю тебе билет.

Когда я обернулась, я увидела в дверях театра Джио с округлившимися глазами и сжатыми кулаками.

– Зачем Рэнди ехать в Нью-Йорк? – сурово спросил Джио.

Я начала объяснять, но он продолжал говорить одно и то же, двигаясь по замкнутому кругу, трясясь от ярости и обращаясь скорее к себе, чем ко мне.

– Я не хочу, чтобы Рэнди приезжал сюда, – сказал он. – Ему нельзя приезжать.

– Почему бы нам просто не встретиться с ним ненадолго и не узнать, как у него дела? Может быть, он станет еще одним любящим человеком в твоей жизни.

– Мама! Нет!

– Это всего на один день, максимум. Он будет рад увидеть тебя.

Джио уселся на пол с недовольным видом и скрестил ноги так, как я учила детсадовцев.

– Именно поэтому я и хочу, чтобы Оз вернулся!

– Оз ? – Я взяла его за локоть и подняла с пола. – Ты считаешь, что Оз лучше, чем Фрэнсис или Рэнди? Это не так, милый. Поверь мне. Он преступник. Бог свидетель, я не всегда веду себя правильно. Но Оз работает на страхе. Он пугает людей.

Джио отвернулся и стал уходить. Его кеды, поскрипывая, скользили по отполированному каменному полу.

– Именно поэтому он и должен быть здесь. Чтобы защитить нас от Рэнди!

Я догнала его, совершенно ошарашенная таким заявлением, и протянула к нему руки.

– Что? Повернись ко мне. Рэнди никогда нас не обижал.

Он ускорил шаг.

– Он обижает тебя!

Я посмотрела вверх, на высокие потолки, размышляя, не можем ли мы попасть на какую-нибудь из IP-камер.

– Словами – да. Но физически – никогда.

Он внезапно остановился, и, когда он обернулся, я увидела, насколько у него бледное, изможденное лицо.

– Ты просто врешь, чтобы защитить его. Я видел . Я был маленький. И было темно. Я слышал крики…

У меня помутилось в глазах. Все эти годы я меняла нам имена и биографии, избегая и опасаясь даже самых мелких, незначительных упоминаний о Вудстоке. А тем временем мой сын пять лет подряд повсюду таскал, словно ведро застывших нечистот, ношу стыда и страха, на которые я не могла заставить себя даже взглянуть.

– Почему ты никогда не упоминал об этом до сегодняшнего дня?

Его темные глаза наполнились слезами.

– Я пытался! Но у тебя всегда появлялось это тупое выражение на лице! Ты каждый раз говорила: «О»… Как робот. «О»! Как будто это не ты. Как будто кто-то вселился в твое тело. Так что я перестал. Я больше не говорю о нем.

Я взяла его за руки.

– Слушай, ты прав. Я не всегда могла постоять за себя, когда мы жили с Рэнди. Было такое, что я позволяла ему кричать на меня и по-всякому меня называть. Это было неправильно. Особенно учитывая то, что я всегда пыталась учить вас стоять за себя. Но ты не видел того, что, как тебе показалось, ты увидел тогда в воде.

Он вытер свое лицо.

– Он пытался утопить тебя. Я должен был помочь. Я мог бы взять лодку. Или позвонить в полицию.

– Ты давно уже хотел поговорить об этом, верно? Поэтому ты кидаешь разные вещи в раковину? Я думала, это Кэт.

– Нет, – сказал он. А потом добавил, уже менее уверенно: – Я делал это не потому, что хотел поговорить. Это мой секрет. Просто это помогает мне почувствовать себя лучше. Ты не поймешь.

На секунду я вспомнила, как я себя чувствовала, когда встречала фантастически удачный объект или натыкалась на полезного персонажа.

– Твое сердце бьется быстрее, верно?

Он кивнул.

– И тебе страшно и в то же время радостно?

Он медленно открыл и закрыл глаза.

– А спустя некоторое время после этого ты не чувствуешь ничего. В хорошем смысле. Тебе кажется, что ты очень далеко от всего, что может тебя ранить или напугать.

По его щеке покатилась слеза.

– Ох, мой милый мальчик, иди ко мне. Я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь. Правда.

Неделя перед представлением была самой счастливой в моей жизни. Я чувствовала невероятную легкость, будто наконец стала собой.

В течение дня я наблюдала, как мои ученики в ботинках на каблуках и остроконечных шляпах заучивают свои реплики. А ночью я сворачивалась рядом с Фрэнсисом на огромной гостиничной кровати, чувствуя себя измотанной, но полезной.

У меня ком вставал в горле каждый раз, когда я видела, что у ребенка, которого я учу, что-то получается. Это была такая радость – наблюдать, как они искренне погружаются в воображаемую реальность пьесы.

А теперь еще раз, с чувством. Это, черт возьми, было настоящее вдохновение : они выходили на сцену с четким планом действий, но всегда радовались неожиданностям. Мне оставалось только надеяться, что, когда придет время общаться с Озом, Рэнди, Виком или сыщиками из «Бахрама», я буду такой же жесткой, но ловкой, и смогу так же четко различать свои намерения и свои ощущения. В конце концов я осознала, что в этом и была суть драмы: в хаосе. А отыгрывая ее, мы расставляли все по местам и называли вещи своими именами. Ужас к ужасу. Радость к радости. Когда я раздавала режиссерские указания и расставляла звук и свет, мне постоянно приходилось напоминать себе, что для меня все это – вовсе не возвращение в тихую гавань. Что таким образом я готовлюсь разрушить свою жизнь.

Я постоянно поддерживала контакт с Симой и Гвен по электронной почте. Помимо перекидывания файлов с доказательствами на компьютер, который мне дал Оз, Сима занималась еще и первоначальными наработками для их с моим отцом технического блога. Она отправляла ему макеты с моего почтового ящика в виде приложений, так что он наверняка напрямую перекидывал их папе, вместе с дискредитирующими документами, спрятанными внутри. Пока она занималась всем этим, Гвен воскрешала из мертвых компьютер Мелани, восстанавливая файлы моей покойной подруги (кроме писем от Эллиота). Параллельно она писала новые письма, которые должны были указывать на романтическую связь между Мелани и Озом.