Люси Фоли - Список гостей

Я быстро прохожу мимо гостей, опустив голову, уверенно шагаю вперед, на тот случай, если кто-то попытается меня остановить. Я вхожу в «Каприз» с кухни. Внутри, наконец, блаженная тишина. Я с облегчением надолго закрываю глаза. На разделочном столе в центре кухни что-то — несомненно, часть нашего будущего обеда — накрыто большим полотенцем. Я нахожу стакан, наливаю себе холодной воды и прислушиваюсь к успокаивающему тиканью настенных часов. Стою лицом к раковине и, потягивая воду, считаю до десяти и обратно. Ты ведешь себя нелепо, Джулс. Это все у тебя в голове.

Не знаю, как я понимаю, что не одна. Наверное, это какое-то животное чутье. Я оборачиваюсь в дверях и вижу…

О боже. Я резко делаю вдох, а сердце так и колотится. Напротив меня мужчина с ножом, а вся его одежда залита кровью.

— Господи боже, — шепчу я, резко отпрянув и чудом не уронив стакан. Чистый страх и адреналин… а затем включается логика. Это Фредди, муж Ифы. И в руках у него нож для разделки мяса, а кровь — на фартуке мясника, повязанном вокруг талии.

— Простите, — говорит он в своей обычной неловкой манере. — Не хотел вас напугать. Я разделываю барашка — здесь стол удобнее, чем в шатре.

Как бы в подтверждение своих слов он поднимает полотенце со стола, и под ним я вижу куски баранины: малиновое блестящее мясо и торчащие белые кости.

Когда сердцебиение приходит в норму, я со стыдом думаю о том, какой неприкрытый страх, должно быть, отразился на моем лице.

— Ну, — говорю я, пытаясь придать голосу властность, — уверена, все будет очень вкусно. Спасибо.

И затем я быстро выхожу из кухни, стараясь не бежать.

Когда я возвращаюсь к своим толпящимся гостям, сразу же чувствую смену настроения. Новый заинтересованный гул. Кажется, в море что-то происходит. Все оборачиваются и смотрят, захваченные случившимся.

— Что такое? — спрашиваю я, вытягивая шею, чтобы посмотреть поверх голов, но ничего не могу разобрать. Толпа вокруг меня редеет, люди безмолвно расходятся в сторону моря, пытаясь получше разглядеть, что там происходит.

Может, там какое-то морское существо. Ифа говорила, что отсюда часто видно дельфинов. А иногда и китов. Это было бы весьма зрелищно, создало бы интересную атмосферу. Но голоса тех, кто стоит впереди, не похожи на восторг. Я бы ожидала криков, возгласов и оживленных указаний. Гости внимательно смотрят на что бы то ни было, но почти ничего не говорят. Мне сразу не по себе. Это знак того, что произошло что-то плохое.

Я продвигаюсь вперед. Гости стали толпиться еще сильнее, как будто они соперничают за лучшее место на концерте. До этого я, как невеста, была среди них королевой, и все передо мной расступались, куда бы я ни шла. Теперь же они совсем забылись, полностью поглощенные тем, что происходит.

— Пропустите! — кричу я. — Дайте мне посмотреть.

Наконец толпа расступается и я прохожу вперед.

Там что-то есть. Прищурившись и прикрывая глаза от света, я вижу темные очертания головы. Возможно, это тюлень или какой-нибудь другой морской зверек, если не считать резкого появления белой руки.

В воде кто-то . Отсюда трудно разглядеть как следует его или ее. Должно быть, это кто-то из гостей; не может же любой человек приплыть сюда с материка. Я бы не удивилась, если бы там оказался Джонно — хотя это невозможно, он пару минут назад болтал с Пирсом. Так что если это не он, то, возможно, просто один из других эксгибиционистов, друзей Уилла, выпендривается перед гостями. Но, присмотревшись, я понимаю, что пловец смотрит не на берег, а в открытое море. И теперь я вижу, что он не плавает. На самом деле…

— Человек тонет! — кричит женщина, кажется, Ханна. — Его занесло течением, смотрите!

Я иду вперед, пытаясь разглядеть получше, проталкиваясь между гостями. И наконец впереди мне все четко видно. Или, возможно, все дело в том странном знании, когда мы чувствуем наших близких, хотя видим только затылок.

— Оливия! — кричу я. — Это Оливия! Господи, это Оливия!

Я пытаюсь бежать, но юбка путается в каблуках. Я слышу звук рвущегося шелка и не обращаю на него внимание, сбрасываю туфли и продолжаю бежать, теряя равновесие, когда ноги погружаются в мокрые, болотистые участки земли. Я всегда плохо бегала, а уж в свадебном платье и подавно. Мне кажется, что я двигаюсь с черепашьей скоростью. У Уилла, слава богу, нет такой проблемы — он проносится мимо меня, а за ним Чарли и еще несколько человек.

Когда я наконец добираюсь до пляжа, мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что происходит. Ханна, которая, видимо, тоже побежала, догоняет меня, тяжело дыша. Чарли и Джонно стоят по колено в воде, за ними, у берега, еще несколько мужчин — Феми, Дункан и другие. А впереди всех, поднимаясь из глубин, идет Уилл с Оливией на руках. Вроде она борется с ним, машет руками, как ветряная мельница, отчаянно дрыгая ногами. Уилл крепко ее держит. У нее черные гладкие волосы. А платье абсолютно прозрачное. Она выглядит синюшно-бледной.

— Она могла утонуть, — говорит Джонно, возвращаясь на берег. Он выглядит очень расстроенным. Впервые я чувствую к нему нечто похожее на симпатию. — Повезло, что мы ее заметили. Вот сумасшедшая, любой бы понял, что это не бухта. Ее могло унести прямо в открытое море.

Уилл добирается до берега и отпускает Оливию. Она отскакивает от него и стоит, уставившись на нас. Глаза у нее черные и непроницаемые. Сквозь промокшее платье видно ее почти обнаженное тело: темные круги сосков, маленькая ямка пупка. Она выглядит как дикий зверь.

Я вижу, что лицо и шея Уилла расцарапаны, на коже проступают багровые пятна. И от этого зрелища во мне щелкает выключатель. Секунду назад я была переполнена страхом за нее, но теперь я чувствую яростную, раскаленную вспышку гнева.

— Вот же чокнутая стерва , — говорю я.

— Джулс, — мягко возражает Ханна, но не настолько, чтобы я не могла уловить в ее голосе нотки осуждения, — знаешь, мне кажется, что Оливия нездорова. Думаю… думаю, ей нужна помощь…

— Да бога ради, Ханна, — поворачиваюсь я к ней. — Слушай, я понимаю, что ты добрая, заботливая и все такое, но Оливии не нужна мамочка, черт побери. У нее она уже есть, и позволь заметить, она заботится о ней намного больше, чем когда-либо обо мне. Оливии не нужна помощь. Ей надо взять себя в хреновы руки. Я не позволю ей испортить мою свадьбу. Так что… отвали, ладно?

Я вижу, как Ханна отходит назад, почти что отшатывается. Мельком я замечаю на ее лице обиду и шок. Я вышла из себя: все, дело сделано. Но сейчас мне все равно. Я поворачиваюсь к Оливии.

— Какого черта ты творишь? — ору я на нее.

Оливия просто молча смотрит на меня в ответ. Похоже, она пьяна. Хватаю ее за плечи. Ее кожа на ощупь просто ледяная. Я хочу встряхнуть ее, дать пощечину, дернуть за волосы, потребовать объяснений. А потом ее рот открывается и закрывается, открывается и закрывается. Я пристально смотрю на нее, пытаясь понять. Она будто пытается что-то сказать, но голос не позволяет. В глазах напряжение и мольба. От этого меня бросает в дрожь. На мгновение мне кажется, что она изо всех сил пытается передать секретное сообщение, но я не могу его расшифровать. Что это, извинение? Объяснение?