Люси Фоли - Список гостей

— Оливия? — зову ее я, когда вхожу в дом. Ответа нет. Мой голос эхом отскакивает от каменных стен. «Каприз» теперь кажется таким тихим, мрачным и пустым местом. Трудно поверить, что здесь кто-то есть. Я знаю, где комната Оливии, — сбоку от столовой. Я решаю, что проверю сначала ее. Стучусь в дверь.

— Оливия?

— Да? — мне кажется, что оттуда доносится тихий голос. Я воспринимаю это как разрешение войти, поэтому открываю дверь. Оливия сидит на кровати с полотенцем, накинутым на плечи.

— Все хорошо, — отзывается она, не поднимая глаз. — Через минуту приду в шатер. Только сначала переоденусь. Все хорошо. — Во второй раз это прозвучало не более убедительно, чем в первый.

— А выглядит не очень, — говорю я.

Она пожимает плечами, но ничего не отвечает.

— Слушай, — продолжаю я. — Знаю, что это не мое дело. И понимаю, мы едва знакомы. Но когда мы вчера говорили, мне показалось, что ты через многое прошла… представляю, как тебе тяжело сейчас притворяться счастливой.

Оливия молчит, так и не взглянув мне в глаза.

— Итак, — говорю я. — Хотела спросить: что ты делала в море?

Оливия снова пожимает плечами.

— Не знаю, — отвечает она и молчит с секунду. — Я… мне стало тяжело. Свадьба, все эти люди. Говорят, что я должна радоваться за Джулс. Все спрашивают, как у меня дела. Про универ… — Она осекается и смотрит на свои руки. Я вижу, как обгрызаны ее ногти, словно у ребенка, кутикула такая красная по сравнению с остальной бледной кожей. — Я просто хотела отвлечься от всего.

Джулс преподнесла все так, будто это была выходка, будто Оливия просто хотела внимания. Мне кажется, все совсем наоборот. Наверное, она пыталась исчезнуть.

— Можно тебе кое-что рассказать? — спрашиваю ее я.

Она не говорит «нет», поэтому я продолжаю.

— Помнишь, как я рассказывала вчера про Элис, свою сестру?

— Да.

— Ну, мне… мне кажется, что ты ее немного напоминаешь. Надеюсь, ты не обижаешься, что я так говорю. Клянусь , это комплимент. Она первая в нашей семье поступила в университет. И сдала все экзамены на отлично.

— Я далеко не умная, — бормочет Оливия.

— Да? Мне кажется, ты умнее, чем показываешь. Ты же ходила на курс английской литературы в Эксетере. Он же сложный, да?

Она пожимает плечами.

— Элис хотела стать политиком, — продолжаю я. — Она знала, что должна иметь безупречное личное дело и оценки. И, конечно же, она всего добилась и поступила в один из лучших университетов Англии. А потом, на первом курсе, после того как поняла, что легко сдает все тесты, позволила себе немного расслабиться и завела первого парня. Мы все немного умилялись — я, мама и папа, — потому что она вдруг так сильно им увлеклась.

Элис рассказала мне все об этом парне, когда приехала домой на рождественские каникулы. Она познакомилась с ним в «Обществе танцоров» — это какой-то модный клуб, куда она вступила только потому, что в конце семестра они устраивали шикарный бал. Я помню, как тогда подумала, что она окунулась с головой в эти новые отношения, как и в свою учебу.

— Мы идеальная пара, Ханна, — сказала она мне. — И он всем нравится. Поверить не могу, что он вообще посмотрел в мою сторону.

Она рассказала мне, предварительно заставив поклясться сохранить ее тайну, что они переспали. Он был ее первым парнем. Элис заверяла, что чувствовала с ним такую близость, о существовании которой даже не подозревала. Но я помню, что она все расписала, решила, что все дело в гормонах и социокультурной идеализации юношеской любви. Моя прекрасная, умная сестра, пытающаяся рационально объяснить свои чувства… типичная Элис.

— Но потом она начала его избегать, — говорю я Оливии.

Оливия вскидывает брови.

— Он ей разонравился? — теперь она кажется более заинтересованной.

— Наверное. К весенним каникулам она почти перестала о нем говорить. Когда я ее спросила, Элис мне ответила, что он не тот, кем она его считала. И что она так им увлеклась, что теперь придется сосредоточиться на учебе. Ей поставили четверку за эссе, и после этого она будто очнулась.

— Божечки, — сказала Оливия, закатывая глаза. — Кажется, она та еще ботанша… — а потом резко осеклась. — Прости.

Я улыбаюсь.

— Я ей сказала то же самое. Но в этом вся Элис. Короче, она решила, что надо поступить правильно и сказать обо всем лично, — в этом тоже вся Элис.

— И как он это воспринял? — спрашивает Оливия.

— Все прошло не очень хорошо, — говорю я. — Он ужасно себя повел, сказал, что не позволит ей себя унижать. — Я это помню, потому что тогда подумала, что он может что-нибудь выкинуть. Как можно «отомстить» кому-то за разрыв?

— Она мне не сказала, что он с ней сделал, — говорю я Оливии. — Ни мне, ни маме, ни папе. Ей было слишком стыдно.

— Но ты выяснила?

— Потом, — отвечаю я. — Только потом. Он снял с ней видео.

И загрузил его на сайт университета. Она разрешила ему снять это видео после того модного светского бала. Его удалили с сервера в ту же секунду, когда администрация университета о нем узнала. Но к тому времени новость уже распространилась, и изменить ничего было нельзя. На кампусе были сохранены другие версии. Его выложили в «Фейсбук». Потом удалили. Потом снова выложили.

— Так это типа… порноместь? — спросила Оливия.

Я кивнула.

— Да, сейчас мы бы это так назвали. Но тогда все было, знаешь, как-то невиннее. Теперь мы знаем, что надо быть осторожными. Все понимают, что если ты разрешаешь себя снимать, это может оказаться в интернете.

— Наверное, — говорит Оливия. — Но люди забывают. В порыве страсти. Или, знаешь, когда правда кого-то любят и их просят. Так, получается, то видео увидел весь универ?

— Да, — говорю я. — Но самое ужасное то, что мы ничего не знали, она не рассказала. Слишком стыдилась. Наверное, считала, что мы плохо о ней подумаем. Она всегда была такой идеальной, но, разумеется, любили мы ее не поэтому.

Она не сказала даже мне . Именно это терзает меня до сих пор.

— Иногда, — говорю я, — слишком тяжело все рассказывать своим близким. Тем, кого любишь. Звучит знакомо?

Оливия кивает.

— Так вот. Я хочу, чтобы ты знала: ты можешь рассказать мне. Ладно? Потому что вот в чем дело. Всегда лучше обо всем рассказывать, даже если это что-то постыдное, даже если тебе кажется, что люди тебя осудят. Хотела бы я, чтобы Элис мне рассказала. Думаю, тогда я бы заставила ее увидеть то, чего сама она увидеть не могла.

Тогда Оливия сразу же поднимает на меня взгляд.

— Да, — это звучит едва ли громче шепота.

А потом до нас доносится тихое объявление со стороны шатра.

— Дамы и господа, — звучит голос Чарли. Наверное, он принялся за свои обязанности ведущего. — Прошу, займите свои места, сейчас подадут обед.