Анна Иванова - Вера. Надежда. Смерть [СИ]

— Ну, типа. Так он, знаешь, как обрадовался! Засветился весь, как будто ему лампочку в задницу засунули, — рассмеялась она, наморщив носик. — Короче, назавтра заказ взял на дальняк. Так что я, может, скоро замуж выйду, во как!

Я покачала головой, сильно сомневаясь, что Валины мечты об уютной семейной жизни с дальнобойщиком Саней сбудутся. Вряд ли парень чуть за двадцать готов жениться. Даже если он сделает предложение, не думаю, что решение будет обдуманным.

— Да не парься ты, тоже еще успеешь, — неправильно оценив выражение моего лица, потрепала меня по плечу Валя. — А пока давай думать, чего людям скажем.

— Считаешь, я должна дать комментарий?

— Комментарий! Да тебе целое послание к народу забахать теперь надо.

— Не вижу смысла.

— С ума сошла?! Там знаешь, что в интернете пишут? Типа какая она тренер по интимным мышцам, если впустила в себя насильника.

— Попробовали бы они не впустить, когда между пальцев горит бумага, а голова обмотана пленкой.

— Вот это и скажи!

— Оправдываться? Все равно никто не поймет. Я же сама села к нему в машину. Значит, сама виновата.

— Слушай, ну все хоть раз какую-нибудь дурость делали…

— Меня до этого ни разу интуиция не подводила, понимаешь?! С первого взгляда различала, чего хочет мужчина: серьезных отношений или просто затащить меня в постель. Я была уверена, что он ищет партнера, а не любовницу, интересуется мной как личностью. Тактичный, аккуратный, внимательный… Его даже звали, как моего отца!

— Ой, я только папочкино имя слышу, бегу, аж пятки сверкают, — передернула плечами Валя.

— Вот видишь, об этом я и говорю. У всех разный опыт, поэтому, чтобы я ни сказала, каждый воспримет это по-своему.

— Ну если так боишься рассказывать, иди в отказ.

Я спрятала лицо в ладони и покачала головой.

— Мать, да ты чего…

Валя перебралась на мою сторону стола. Подвинув меня на стуле, присела рядом. Обняла и принялась раскачиваться из стороны в сторону.

— Хочешь, я Русланчику позвоню? — прошептала она мне на ухо.

— Даже не думай! — подняла голову я.

— Ну это же не ты…

— Нет! Посоветуй, лучше, что написать.

— Не написать, надо сказать. Запиши видосик, как те, в которых ты про курсы рассказываешь. И все как есть выложи. Тебе же самой после этого легче станет!

Я криво улыбнулась.

— Ну, — пожала плечами Валя, — если не тебе, так кому-нибудь другому, типа меня.

Закрыв за Валей дверь, я села перед макбуком и включила приложение для записи видео. На экране появилось бледное худое лицо с синяками под глазами в обрамлении взлохмаченных со сна черных волос. Прежде чем начать запись, пришлось отлучиться в ванную. К ноутбуку я вернулась с макияжем и укладкой. Губы цвета «бургунди», румяна оттенка «фуксия», никакого намека на синеву под сияющими зелеными глазами. На этот раз девушка на экране выглядела вызывающе привлекательно. Стерев всю косметику, кроме консилера и туши, я наконец-то нажала на кнопку записи.

Набрала воздуха в легкие и… Шумно выдохнула. Поздороваться. Для начала нужно поздороваться, я ведь всегда так делаю. На этот раз вышло как-то искусственно. Даже поза выглядела слишком правильной и статичной, будто сзади к моей голове приставили пистолет. Пришлось остановиться и удалить видео. После третьей не слишком удачной попытки поздороваться, я решила оставить все как есть. Главное ведь не как я скажу, а что.

Интересно, эта запись разлетится по интернету так же, как статья про мое изнасилование? А вдруг ее увидит Руслан… Не стоило смывать косметику. И как рассказывать о том, что со мной происходило в самый страшный момент в моей жизни, если это видео могут увидеть мои близкие? С другой стороны, Валя права, его посмотрят девушки, с которыми произошла такая же беда. Рассказ о том, как я это пережила, может кому-нибудь помочь. Вот только пережила ли… Скорее, переживаю. Еще долго буду переживать. Об этом и стоит говорить. Собравшись с мыслями, я решила поздороваться еще раз.

— Приветствую вас, дорогие девушки! — На этот раз получилось гораздо естественнее. — Уверена, многие видели статьи в интернете о том, что произошло со мной около трех лет назад. С одной стороны, это правда, меня действительно изнасиловали.

Я с трудом сглотнула. В горле пересохло. Стакан с водой остался на столешнице, в двух шагах от меня, но я решила не прерываться.

— С другой стороны, слова о том, что все это время я целенаправленно скрывала правду от своих учениц — преувеличение. Просто до этого дня я считала случившееся слишком личным, чтобы этим вообще с кем-то делиться. Что изменилось сегодня? Дело не в статье, она не заставила бы меня начать этот разговор. К нему меня побудили слова моей лучшей подруги, Вали Лыткиной. Если вы учитесь в нашей школе, то уже с ней знако…

Меня на полуслове прервал сигнал вайбера. Не хватало только очередной избитой жены. Вряд ли я сейчас в состоянии кого-то успокоить. А может, в службе поддержки жертвам насилия тоже посчитали, что я не справлюсь с возложенной на меня ответственностью, и хотят мне об этом сообщить? Еще вчера эта мысль меня бы обрадовала… А сейчас? Ответ на этот вопрос пришлось отложить, как и запись. Видеозвонок от Нади.

— Привет! — улыбнулась я в камеру айфона, но ответной улыбки не дождалась.

— Почему?! — полными слез глазами смотрела на меня Надя.

— Дело не в тебе, а в его психике, — вспомнила, на чем закончился наш предыдущий разговор, я. — Насильнику не важно…

— Почему ты мне соврала? Я же говорила тебе все как есть! А он, между прочим, обещал меня за это убить.

Началось. Похоже, даже Надя в курсе последних новостей.

— Я не врала.

— А что тогда? Почему не сказала, что он и тебя изнасиловал!

Ее слова хлестнули меня по лицу, словно одна из веток той ночью в лесу.

— С чего ты…

— Мы обе поехали на свидание с мужчиной, с которым до этого уже встречались. Нас обеих завезли в лес, а там изнасиловали. И обеих отпустили. Не слишком ли много совпадений?

Ты еще не знаешь о пытках и вранье про медаль. Но только это не впервые. Четыре месяца назад я хорошо уяснила, что иногда совпадения — это всего лишь совпадения, а различия бывают важнее сходств.

— Меня никто не отпускал. Я убежала, когда поняла, что с минуты на минуту умру. А еще видишь вот это? — наклонилась к глазку камеры и убрала волосы с уха я. — Он сорвал с меня сережку. Забрал на память. Кажется, твои мочки целы, а сережки на месте.

— Это ни о чем не говорит. Я помню, как ты спросила, что он делал с пищевой пленкой. Не такой уж распространенный трюк, правда?

На этот раз я не нашлась, что ответить.

— А еще эта его любовь к зелени. Он же говорил, что у него нет никаких болезней, с желудком полный порядок, с весом тоже. И все равно он ест одну траву и яйца. Откуда ты это знала?!