Анна Иванова - Вера. Надежда. Смерть [СИ]

— У тебя красивые сережки, — постаралась улыбнуться я.

— Спасибо, — подняла волосы она. — Сама себе подарила, когда на работе повысили.

— А в тот вечер, с Вадимом, они тоже были на тебе?

— Да, я их никогда не снимаю. Знаю, на природу в золоте не ездят, но мне так больше нравится. Я себя тогда белее женственной, что ли, чувствую…

— А еще какие-нибудь украшения на тебе были?

— Вроде бы нет, а что?

— Просто так, — покачала головой я.

— Скажи, почему ты спрашиваешь?

— Просто было интересно, не забрал ли он у тебя что-нибудь ценное. Ерунда.

— Нет, — отмахнулась Надя, — он не такой. Обворовывать точно не стал бы. У него принципы по жизни. Знаю, как это звучит, но так и есть, правда. Он меня как раз этим подкупил. Ну и красотой, конечно…

— А какой он?

— На вид лет тридцать пять, как раз чуть постарше меня. Среднего роста, но очень хорошо сложен. Сильный, это с первого взгляда видно было. Так и оказалось…

Мой насильник был невысоким и выглядел скорее суховатым, чем накачанным. Хотя, что мешало ему за три года набрать мышечную массу?

— А лицо?

— Доброе. Взгляд светлый. Лицо очень правильной формы. Он из тех, кого лысина делает только сексуальнее.

— Лысина? — вырвалось у меня.

— Ну да, — пожала плечами Надя. — Тебе такие не нравятся?

Меня такой не насиловал, но кто знает, как он мог преобразиться за последнее время.

— А какого цвета у него глаза?

— Карие, почти черные. А что?

У насильника они были зелеными, как у моего папы. Вместо этого, я сказала:

— Ты говорила про светлый взгляд.

— Это же я не о цвете. Ну, знаешь, открытый такой… Как у человека, который друга в беде не оставит, старикам всегда поможет.

— Думаешь, то впечатление, которое у тебя о нем сложись, пока вы встречались, настоящее?

— Не уверена… То есть, я, конечно, сильно в нем ошибалась… Но в общем, мне кажется, что да. Он такие вещи рассказывал, нарочно не придумаешь, понимаешь?

— Не совсем, — улыбнулась я.

— Ну вот об отце с большой любовью говорил, о старших вообще уважительно отзывался. Так, между делом.

— Когда и проявляется истинная сущность человека.

— Именно. И об этих, как их называют. Ну, кто служил.

В груди кольнуло. Я молча кивнула, боясь сбить Надю с мысли, но потом все-таки не сдержалась:

— А сам он служил в армии?

— Да, много историй рассказывал. Как жизнь сослуживцу однажды спас. Ему за это даже награду дали, за спасение погибших, как-то так.

— Погибавших, — поправила я, припомнив разговор трехлетней давности, о котором в то время почти сразу же забыла.

— Вот, точно!

— Много выдают таких наград? — сглотнув подкативший к горлу ком, спросила я.

— Теперь уже да, а тогда, представляешь, он ее первым получил! Ну или в числе первых. Эту награду тогда только вводили, он вроде бы говорил, что на вручении было несколько героев. Не суть. Короче, такое специально не придумаешь, правда же?

— Скорее всего.

С тех пор, как я подала заявление в полицию, и выяснилось, что человека с таким именем, номером машины, должностью в компании и прочими атрибутами, не существует, все, о чем мне рассказывал насильник, я привыкла считать ложью. Вот только зачем ему повторять одну и ту же ложь разным жертвам? Имена, к примеру, он выдумал разные. Мне представился Сергеем. Так зовут моего отца. Сомневаюсь, что это совпадение.

— Надя, а какое у тебя отчество?

— А что? — ее глаза округлились и заблестели. — Ты решила все-таки сдать по мне отчет?

— Нет, конечно, я же обещала. Просто интересно. Знаешь, часто бывает, что насильники…

— Представляются именем папы? — перебила меня она.

Я кивнула.

— Где же ты раньше была, Аделина? Я Надежда Вадимовна. Еще одна дура, которая на это повелась.

«Добро пожаловать в клуб!» — чуть не вырвалось у меня, но я сдержалась. И все же, если Вадим и Сергей — один человек, то почему он отпустил Надю? К тому же, обе сережки все еще у нее в ушах…

— Надя, он приглашал тебя в ресторан?

— Да, пару раз.

Со мной ограничился всего одним.

— Что он обычно заказывал?

Я скрестила пальцы свободной от телефона руки, надеясь услышать названия мясных и жареных блюд.

— В основном всякую траву и яйца, — хихикнула она, но, заметив, как изменилось выражение моего лица, посерьезнела. — А что? Почему ты об этом спросила?

— Просто так. Ты говорила, он тебя кусал. Вдруг Вадим любит слабо прожаренные стейки.

— Так не честно, — ее подбородок задрожал, а глаза снова заблестели. — Я же тебе все как есть рассказываю, а ты…

— Извини, глупый был вопрос.

— Ничего и не глупый! Это что-то значит, да?

— Что он любит траву и яйца? — попыталась улыбнуться я.

— Я видела, как ты в лице изменилась, — замотала головой Надя. — Раз он ест только диетическую фигню, он меня убьет, да?

— С чего ты… Мне такое даже в голову не приходило!

— Тогда что? Я хочу знать правду!

Слезы брызнули у нее из глаз. Она опустила голову на руки, так, в поле зрения камеры попадал только ее затылок.

— Надя…

— Знаю, — всхлипнула она, — я уже двинулась от этого всего. Везде мне что-то мерещится. То я думала, что ты это он, пока твой голос не услышала, то мне снилось, как он душит моих подруг, а теперь… Прости, пожалуйста.

— Ты ни в чем не виновата.

— Считаешь? — подняла глаза к монитору она.

— Он больной, — ответила я, поняв, что именно она имеет в виду. Мне тоже много раз приходилось задаваться этим вопросом. — Как бы идеально ты себя ни вела, его воспаленный мозг все равно нашел бы повод для расправы.

Завершив разговор, я принялась готовить обед. Нарезала овощи и уложила в форму для кексов, залила их взбитыми с молоком яйчными белками. Пока все это томилось в духовке, стояла у окна, ничего не видя перед собой. Бывают ли такие совпадения? Еще полгода назад я бы сказала «нет», но сейчас уверенности поубавилось. Недавно я уже считала, что вышла на след насильника. Укусы в тех самых местах, что и у меня, обожженные, как мне казалось по кадрам с места преступления, пальцы, вырванные из ушей сережки — все это подтолкнуло меня к расследованию и встречам с двумя садистами. Оба эти знакомства могли закончиться смертью, причем не только моей. Так стоит ли рисковать на этот раз?

Из раздумий меня вывел запах гари. Обед! С трудом выудив уцелевшие части миниатюрных запеканок, я принялась ковырять в них вилкой.

— Удовольствие, говоришь, надо получать, — поднесла ко рту кусочек и почувствовала запах горелого.

Вместо того, чтобы давиться испорченным обедом, выкинула его в мусорную корзину. Овощей больше не осталось, поэтому решила сварить яйца всмятку. Опустила два в холодную воду и поставила на плиту. По моему любимому рецепту после закипания их нужно варить ровно полторы минуты. На десять секунд больше или меньше, и получится неидеально. Яйца и трава… Хватит, на этот раз мысли о маньяках не смогут испортить мне удовольствие от еды. Тем более, думать больше не о чем. Что толку гадать, связаны наши с Надей несчастья, или нет? Все равно никаких зацепок нет. Разве что…