Дреда Сэй Митчелл - Свободная комната

Я осматриваю столовую. Она тихая и неподвижная. Стулья и сервант неподвижны.

Голос Марты, словно зов сирены, не оставляет меня в покое.

— Он вошел через парадную дверь и подарил тебе подарок, а потом потянулся за ножом для торта и насмерть зарезал твою мать у тебя на глазах, а потом погнался за остальными наверх, размахивая ножом. Ты помнишь?

Я действительно помню. Она права. В этой тихой комнате я все вспоминаю. Обхватившая меня рука Марты напоминает о руках другой женщины, которая обнимала меня в тот день. Она пела «Раз, два, вот моя туфля», когда надевала на меня праздничное платье. Моя любящая мама, которая подготовила вечеринку в честь моего пятого дня рождения. Я помню детей, тех безликих детей — моих старших брата и сестру. Я помню нож для торта и помню, как за мной гнались. Я помню кровь и крики детей. Я помню ужас. И я помню, как пряталась под кроватью. Все так, как говорит Марта.

Кроме одного.

— Нет, все было не так. Ты стояла у входной двери в тот день, Марта. Та женщина кричала, а ведь ты не кричишь, не так ли? Ты пришла сюда не для того, чтобы кричать. Ты пришла сюда в тот день, когда мне исполнилось пять, чтобы сказать что-то моей маме. Я слышала, как кричала женщина, — ужасная, чудовищная правда вырывается наружу. — И после того, как ты это сказала, а затем ушла, она пришла сюда и попыталась убить нас. Она погналась за нами наверх: вот когда кричали дети. Это были мы. Я. А потом она покончила с собой… А когда мой отец вернулся домой, он тоже закричал, увидев, что произошло. Вот что случилось.

Я киваю, как будто я пьяная и вот-вот упаду.

— Вот что случилось. Что такое ты сказала моей маме, из-за чего она захотела убить нас всех? Что ты ей сказала? Про вас с отцом? Что ты пришла к нам домой из отеля, где занималась с ним сексом? Вот что ты ей сказала? Об этом? Ты ведь знала, какая хрупкая у нее душа. Ты пыталась остановить ее или просто бросила любимую подругу, когда сделала свое злое дело?

Марта ничего не говорит. Она не говорит, что я права. Но и не говорит, что я неправа. Я чувствую дезориентацию, но словно она не от наркотиков. Возможно, в воде не было достаточно ЛСД, чтобы вызвать настоящие глюки.

Марта вздыхает.

— Почему бы тебе не спросить у них?

— У кого?

— У доктора Питерса, его жалкой обезумевшей жены или твоих братьев и сестер? Почему бы тебе не спросить у них?

Я ошеломленно смотрю на нее. Эта женщина с ума сошла.

— Они умерли, вот почему.

— Ты тоже умерла. Мертва с того самого дня. Ты — ребенок, который потерялся во времени. Так говорил твой отец, когда я разрешила ему жить в той комнате в его собственном доме: «Я должен был умереть вместе с остальными, и Лиза тоже должна была умереть, тогда все разрешилось бы».

Я ей не верю. Нет. Это неправда.

Она крепко обнимает меня за талию и выводит из столовой. Я по своей воле иду с ней по коридору и поднимаюсь на два лестничных пролета в свою комнату. Я бесстрастно наблюдаю, как она тянет прикроватную тумбочку через всю комнату, забирается на нее и распахивает мансардное окно. Подтягивается на руках и вылезает на карниз снаружи, где умерла Бетти. Мысленно я нахожусь где-то в другом месте, но не знаю где. Я думаю, что она покончит с собой, но мне все равно. Меня больше не волнует смерть, с меня хватит. Она подает мне руку через окно. Собирается убить нас обеих или, может быть, только меня. Но мне все равно. Я вылезаю из окна.

— Перед тем как бросить тебя на Эдварда и Барбару, твой отец сказал тебе, что твои мама, брат и сестра отправились на небеса, чтобы быть со звездами, — тут она указывает вверх на черное небо. — Давай же, иди и спроси их. Иди и спроси их, что случилось. Будь мужчиной, которым твой отец никогда не был. Иди и спроси их. Не будь слабой. Слабость мне противна. Теперь тебе все равно ничего не остается, кроме как быть с ними.

Конечно, она права. Я смотрю через край карниза в темноту. Но теперь, когда я знаю правду, я хочу жить. Я больше не хочу темноты.

Я оглядываюсь назад. Думаю о том, чтобы вернуться. Она не убьет меня, это я знаю. Пока я думаю об этом, я замечаю Джека, который на меня уставился.

Он говорит Марте:

— Какого черта ты делаешь? Возвращайся обратно сейчас же.

Марта усмехается:

— Да пошел ты, идиот. Она думает, что умеет летать. Хочешь, чтобы я оставила ее здесь одну?

— Нет, я хочу, чтобы вы обе вернулись сюда, — он тянется, хватает меня за руку и пытается затащить внутрь.

Мы боремся все втроем. Но я не могу сказать, кто кого тянет и зачем. Марта держит меня за руку. Она пытается притянуть меня к себе или подталкивает к открытому окну? Джек крепко вцепился в меня рукой, а я в свою очередь пытаюсь удержать Марту. На самом деле я отталкиваю ее от себя или тяну внутрь?

Наши лица совсем рядом, и я вижу страх в ее прекрасных зеленых глазах. Джек отталкивает меня, а Марта в свою очередь падает и катится с крыши. На мгновение ее нога цепляется за карниз, а лицо застывает. Потом она исчезает.

Джек затаскивает меня внутрь. Он дрожит. Он подпрыгивает и смотрит в окно. Вылезает наружу, осторожно идет по крыше и заглядывает через край. Дико бормочет что-то себе под нос, а затем снова подходит к окну и залезает внутрь.

Он хватает меня за плечи и трясет.

— Так, — он тяжело дышит. — Она наверняка умерла. Придется вызвать полицию. Но когда они приедут, говорить буду я. Ты поняла? — он снова трясет меня. — Я сказал, ты поняла?

Но я ничего не говорю. Потому что ничего не осталось, кроме правды.

Я разбита. Лежу, прижавшись головой к плечу Алекса, у Пэтси в гостиной. Дэвис лежит на ковре рядом с нами, словно разделяя мое горе.

Во входную дверь стучат. Я тут же напрягаюсь. Надеюсь, это не полиция — снова. Я уже дала им показания о том, что случилось, и у меня нет сил опять с ними разговаривать. Пусть Джек с ними говорит. Расскажет о том, как его жена выпрыгнула из окна. В последнее время она была психически нестабильна… Доктор Уилсон прибыл в полицейский участок, чтобы подтвердить это: его пациентка Марта Палмер действительно была психически очень нестабильной женщиной.

Марта умерла. Я не знаю, что чувствую по этому поводу. Когда человеческая жизнь обрывается, тут нечему радоваться, но Марта олицетворяла зло. Зло не имеет права жить среди нас.

— Я открою, — кричит Пэтси с кухни. Она ведет себя очень мило, делает чай, достает бутерброды и пирожные и, что еще важнее, не забрасывает меня вопросами.

В двери гостиной появляется ее голова. Она задумчиво произносит:

— Пришли мужчина с женщиной. Они говорят, что они твои родители.

Возмущенный Алекс отвечает за меня:

— Скажи им, пусть убираются. Их нужно посадить за решетку за то, что заставили Лизу пройти через все это.