Дреда Сэй Митчелл - Свободная комната

— Что вы имеете в виду?

— Как будто он не хотел, чтобы я знала, где они живут. И если подумать, я не видела никаких фургонов для перевозки имущества, когда его жена и дети уезжали. Они просто исчезли в один прекрасный день.

Они просто исчезли в один прекрасный день.

Я вдумываюсь в преследующие меня слова Пэтси, вставляя ключ в замок и открывая дверь дома. Я боялась, что замки могли поменять, но если это должен был сделать Джек, то он не потрудился. Я захожу в прихожую. Свет в доме вообще не горит, но я вижу, что столовая залита светом свечей. Это похоже на что-то среднее между приготовлениями для романтического ужина на двоих и оформлением похоронного зала. Джек выходит из чулана под лестницей с мощным фонариком.

Он светит мне в лицо и покатывается со смеху.

— Ну кто бы мог подумать! Марта! Чокнутая сбежала из психушки! Привет, дорогая, с возвращением. Можешь подержать мне фонарик? Похоже, предохранители полетели. Ну, так что, они накачали тебя наркотиками? Надо было обратиться ко мне, я мог бы помочь в этом вопросе. Ха-ха! Слушай, детка, я не против немного странного поведения, но не ночью. Не тогда, когда я пытаюсь поспать.

Никаких следов присутствия Марты. Я подхожу туда, где он сражается с предохранителями. Беру у него фонарик и свечу им на электрический щиток. Из-под лестницы вырывается сноп голубых искр. Джек вздыхает.

— Проводка в этом доме разваливается на куски. Я лучше принесу тебе пару свечей, Лиза. Ты же не боишься темноты?

Он исчезает в коридоре. Я вхожу в столовую. Марта сидит в викторианском кресле в углу. Когда я вхожу, она бросает на меня взгляд, а потом встает. Выглядит она при свечах просто завораживающей, почти неземной.

— Так ты действительно вернулась?

— Действительно.

— Думаешь, это разумно? Учитывая твое состояние?

Ее прекрасное лицо всего в нескольких дюймах от моего. Ее глаза словно алмазы на свету. Но я не отступаю.

— Я в порядке.

— Я так не думаю. Доктор Уилсон, кажется, думает, что ты очень больна. У тебя галлюцинации, ты воображаешь всякие странные вещи. Думаю, доктор Уилсон включил это в свой отчет.

Я подхожу к ней поближе, так что мы почти соприкасаемся.

— Ну, ты-то точно все об этом знаешь. Ты же помогаешь ему с записями, верно?

Марта улыбается.

— Ты боец, Лиза, в этом тебе не откажешь. Ты больше похожа на мужчину, чем большинство мужчин, которых я знала за свою жизнь.

— Например, чем доктор Питерс. Он ведь был не таким уж и мужиком, да?

Она одаряет меня тяжелым взглядом.

— Доктор — кто?

— Ладно, девчонки, завязывайте с нежностями. Здесь это не принято, — прерывает нас Джек, а потом хихикает над своей дерьмовой шуткой.

Он держит подсвечник в одной руке и кучу свечей в другой.

Марта улыбается мне и уходит в утреннюю комнату, беря с собой отдельный подсвечник. Интересно, не была ли она когда-то актрисой?

Джек зажигает свечи, а затем вставляет их в подсвечник.

— Вот так. Возьми его с собой наверх. Свет снова включится через минутку — мне только нужно кое-что починить.

Я поднимаюсь еще на этаж выше и захожу в свою комнату. Джек и Марта, видимо, здесь хорошенько потрудились, не ожидая, что я вернусь. Мои вещи свалены в кучу на кровати: конечно, для того, чтобы мой отец забрал их из комнаты, местонахождение которой ему так знакомо.

Я отодвигаю свои вещи в сторону, чтобы сесть. Беру сумку, но не открываю ее. Вместо этого я глубоко вдыхаю, чтобы обрести силы для того, что собираюсь делать дальше. Наконец достаю конверт, который мне дал Алекс, и вытаскиваю оттуда лист бумаги. Разворачиваю его и начинаю читать. Свет мигает и снова гаснет.

Глубоко в недрах дома я слышу, как Джек кричит и ругается от досады. Я поднимаю подсвечник, ставлю его рядом с собой, а затем начинаю читать перевод текста со стены.

Я не знаю, как долго сижу там после прочтения слов Джона Питерса, неподвижная и холодная, как кровь, застывшая на снегу. Одинокая слеза ползет у меня по щеке. Я не могу прочитать это снова. Не могу. Мне хочется выть и бить кулаками о черную стену.

Я подхожу к шкафу, внутри которого выстроились бутылки с водой. Беру одну из маленьких бутылок и замечаю то, что должна была увидеть раньше: она распечатана. Только злой человек мог придумать накачать другого наркотиками. Я вспоминаю, как однажды утром у воды был затхлый вкус: наверняка это было послевкусие наркотика. Алекс предупредил меня, чтобы я при первой же возможности опорожнила каждую бутылку в раковину, унитаз, в окно, да куда угодно, только бы избавиться от угрозы, которую они для меня представляют.

Я беру бутылку и иду к окну. Широко распахиваю его и смотрю на Лондон. Интересно, сколько людей в городе так отчаянно нуждаются в жилье, что готовы снимать свободную комнату в чьем-нибудь доме? В доме людей, о которых они ничего не знают. В доме незнакомцев, которые диктуют свои правила проживания.

Я снова обращаю внимание на воду, вспоминая, что Алекс велел мне избавиться от нее. Откручиваю крышку. И выливаю ее… прямо себе в рот.

Я выпиваю всю бутылку. Всю застоявшуюся воду до последней капли. Я едва не передумываю. Сразу же после этого я сажусь на кровать и начинаю жалеть о содеянном. Не думаю, что у меня есть силы выдержать что-то еще после того, что я только что прочитала.

Что касается Марты… Мне противно даже думать о ней, зная то, что я знаю сейчас. Как только она узнала, кто я, что я бодрствую во сне, страдаю от мучительных ночных кошмаров, столкнуть меня в пропасть было легко. ЛСД в бутылке был вишенкой на торте. Но она меня недооценила. Я собираюсь использовать против нее ее же оружие. Если оно сработает.

Я знаю, что это безумие. Возможно, это чистейший идиотизм, но подробности того, что я только что прочла, помогают лучше понять увиденное вчера под кайфом. Благодаря прочитанному я смогла увидеть, как на самом деле начиналось то, что произошло много лет назад. Теперь мне нужно оживить память, вот и все. Врата восприятия… разве они не должны открываться под воздействием кислоты? Или это врата ада? Или и то и другое одновременно? Я рискую снова испытать ужасные последствия кайфа, как тогда, когда Алекс встретил меня у метро, но должна попытаться.

Я ложусь на кровать и жду, когда начнет открываться правда.

Мне кажется, что я слышу стук капель по крыше. ЛСД сработал? Но когда я встаю и выглядываю в окно, то вижу на улице дождь, и мне становится смешно. Возможно, в бутылке не осталось достаточно наркоты, а может быть, она испортилась, или что-то в этом роде. Но потом я понимаю, что капли дождя — это душ из серебряных блесток, маленькие звездочки, падающие с неба, и осознаю, что вещество подействовало. А затем я снова вижу обычный дождь. Может, и не сработало, но неважно, у меня нет времени. Я спешу к двери. Когда я открываю ее, увиденное меня поражает.