Максин Чан - Восьмая личность

Я танцую и оглядываюсь по сторонам. У бара я вижу Сильви. Она наблюдает за мной. Она улыбается, одергивает блестящее платье и идет ко мне.

— Привет, — говорит она. — Я Сильви.

— Привет.

Она резко выдыхает и сникает.

— Ты в порядке? — спрашиваю я.

Она пожимает плечами:

— Вроде того. А ты?

— Мне была неприятна та сцена с Навидом и близнецами, — говорю я.

— Мне тоже.

— Хочешь выпить?

— Нет, мне хватит, — отвечает она, прикрывая стакан ладонью.

Мы продолжаем танцевать в неловком молчании.

— Как я понимаю, мы девушки со стороны, — улыбаюсь я, ловя ее взгляд. — Которые смотрят на все издали.

Сильви корчит рожицу.

— Наверное, — говорит она, поводя плечом. — Вы с Шоном встречаетесь? — спрашивает она.

Я киваю:

— Я его девушка.

Снова молчание.

«Господи, разговаривать с ней — все равно что драть зубы», — ворчит Раннер.

— Мне нравится твое платье, — говорю я.

— Взяла поносить, — говорит она, кивая на рыжеволосую. — Джейн нравится, что я при параде, когда мы выходим в свет.

Джейн? Просто Джейн? Имя диссонирует, не совпадает с образом, сложившимся в моем распаленном мозгу. Обычность имени, данного при рождении этому созданию с огненными волосами, выглядит неправильной, примерно так же, как толстая балерина или безвредный сутенер.

— А как вы познакомились? — спрашиваю я.

— Мы давно знаем друг друга. Со школы.

— Здорово.

— Я для нее не конкурент. В отличие от некоторых девчонок в «Электре», — говорит она, многозначительно округляя глаза и оглядывая комнату.

— О.

— Не сочувствуй мне. Мне так нравится, — говорит она. — Так было всегда. Зато между нами нет фальши. Мы знаем место каждой.

— Звучит как-то уж больно по-деловому.

— Уж лучше так, чем страдать. Многие из моих подруг притворялись теми, кем они не были. И она мне дорога. Я забочусь о том, чтобы ей не причинили боль. Под напускной бравадой очень добрый и немного наивный человек. Я иногда сомневаюсь, что она сумеет сделать правильный выбор. — Сильви смотрит мне прямо в глаза: — Потому что не все девчонки держатся друг за друга.

Я откашливаюсь, Стая распушает перья.

«Так я и поверила», — зло бросает Раннер.

Я вспоминаю, с какой болезненной настороженностью воспринимала присутствие полураздетых одноклассниц в раздевалке после школьного урока физкультуры, как велико было мое желание быть одной из них, с той же легкостью болтать о чем угодно. Но я не доверяла им и боялась сближения, и это заставляло меня, угрюмую и зараженную сомнением, бежать прочь, как убегает таракан. Как же я мечтала о подруге. О человеке, с которым можно было бы тусоваться, ходить в кино, обмениваться нарядами и делиться секретами. О подруге, которая одарила бы меня подростковой любовью и весельем. В те времена я просто изнывала без подруги.

Одна девочка — имени я ее не помню, потому что, вероятно, она причинила мне слишком много боли, — была моей подругой целых три недели. Она была новенькой, мистер Стэк представил ее классу и велел нам принять ее в коллектив и помочь войти в курс дела. Я с радостью ухватилась за этот шанс. Потенциальная подруга, подумала я. Новенькая, не отравленная жестокими сплетнями и всеобщей тягой к травле. Человек, не знающий о моем неумении строить отношения, о моем недоверии, о разъедающих меня, как язва — желудок, неуверенности и сомнениях. Я показала новенькой, где расположен школьный буфет, где стоянка для велосипедов, где раздевалки; рассказала, каких учителей стоит опасаться, каких мальчишек избегать, в какое время идти в буфет, чтобы успеть получить свежий заварной крем. Мы вместе ходили домой, вместе обедали, один раз даже вместе пошли в кино на «Лев, ведьма и шкаф». А потом она исчезла. Пуф! Вот так, не сказав ни слова. Ходили слухи, что вернулся ее отец и увез новенькую с матерью туда, откуда они приехали. Я все силы прилагала к тому, чтобы мое сознание не воспринимало это событие как нечто важное. Но мой желудок с моей воображаемой язвой ощущал все это иначе.

Сильви сжимает мою руку.

— Как бы то ни было, я рада познакомиться с тобой, — говорит она, замечая, что Джейн медленно идет к нам. — Увидимся.

«Надеюсь на это, но кто знает», — говорю я себе.

В душе снова поднимаются знакомые сомнения. Несмотря на мое горячее желание дружить с кем-то, перспектива этого видится мне тоскливой.

«А как же Элла?» — спрашивает Онир.

«Поживем — увидим, — отвечаю я. — Теперь у нас с ней разные желания».

Я поворачиваюсь и взглядом ищу Эллу. Она разговаривает с Эми. Обе смеются и обнимаются, обе держатся очень непринужденно. После этого Элла приходит ко мне на танцпол.

Она приближается вплотную, улыбается и шепчет:

— Вот, возьми.

Я опускаю взгляд на ее руку.

— Это Э, — говорит она. — Не беспокойся, я одну уже приняла. Класс. Каменный век, но здорово.

Чувственные взгляды, разгоряченные тела, раскачивающиеся в такт музыке, и Шон, вдруг оказавшийся в одиночестве, убеждают меня в том, что это хорошая идея, и я кладу таблетку на язык и проглатываю ее. Мое тело тут же наполняет восторг. Я жду кайфа.

Аннабелы нигде не видно. Я оглядываю комнату, предполагая, что я сейчас в том же состоянии, что была она. У меня возникает настоятельное желание поделиться своим кайфом, как это сделала она. Люди вокруг меня в трансе и расслаблены.

— Кто тебе это дал? — спрашиваю я.

— Навид, — улыбается Элла.

Шон пробирается ко мне через раскачивающиеся тела. Аромат духов усиливает мою напитанную Э любовь ко всем и ко всему. Ничего не имеет значения, только этот момент в настоящем.

Я не спускаю с Шона глаз. Я жду, когда химический кайф овладеет мною, и мечтаю, чтобы это произошло быстро. Я жду, когда я воспарю и освобожусь. Ничто не освобождает меня лучше, чем музыка, думаю я. Бит проникает в самую душу. Шелковистые голоса возбуждают.

Сильнее.

Сильнее.

Сильнее.

Шон берет меня за руку, позади него Элла. Он как в сэндвиче, только это клише. Шон поворачивается и кивает, вероятно, как я решаю, чтобы Элла не чувствовала себя брошенной. Потом он смотрит на меня и придвигается поближе. Я чувствую запах его лосьона после бритья, обнимаю его за шею и повисаю на нем как ожерелье. Сознание, что он может попользоваться всем моим телом, вызывает во мне сладостный трепет.

Дышать.

Какое же это наслаждение — быть мной, танцевать!

Любимой. Свободной.

Выше.

Еще выше.

Еще.

Спальня Шона именно такая, какая и должна быть у двадцативосьмилетнего парня. Винил. Акустическая система. Динамики «Маршалл». Коллекция курительниц и целебных камней — я им сразу не доверяю, хотя, хорошо зная его, воспринимаю их как попытку прикоснуться к потустороннему. У стены огромного размера кровать с хлопчатобумажным бельем и изголовьем из поддельной кожи. В изножье кровати стоит сундук, а на нем лежит сложенное одеяло.