Сергей Изуграфов - Смерть на Кикладах. Сборник детективов №1

– Мы слушаем вас, профессор, и слушаем очень внимательно, – серьезным тоном высказался за себя и Алекса полковник Интерпола.

– Ну, чудесно, чудесно… Простите старику некоторую академичность в изложении материала, но что поделаешь! Привычка, как говорится, – вторая натура. Вы знаете, Виктор, – обратился он к Манну, вернув очки на свое место. – Вы знаете, что я, в первую очередь, химик. Многие студенты, да и преподаватели, чего там греха таить, воспринимают химию как науку современную, цельную, которая, вроде бы сама собой, из ничего, из пустоты, вдруг возникла в восемнадцатом-девятнадцатом веках, затем сделала резкий рывок в двадцатом и вот – voila ! – они в двадцать первом веке пишут дипломы и диссертации. А ведь все совсем не так. Rien de tel ! 11 11 «Ничего подобного!» – фр. – (прим. автора) Эта наука складывалась из усилий тысяч и тысяч ученых, энтузиастов, а порой и мошенников или просто случайных людей, далеких от от понимания благородных целей и задач этой науки, стремившихся к примитивному обогащению.

Профессор налил себе в стакан воды, подержал стакан в руках и, похоже, забыв про него, поставил обратно на стол.

Все-таки волнуется, решил Алекс.

«Алхимическая лаборатория», Ян ван дер Страт, 1570 г.

– А какие великие люди занимались химическими опытами! Хорошо, давайте не будем заглядывать слишком далеко: к шумерам, египтянам, которые прекрасно разбирались в химии минералов и жидкостей, делая уникальные смеси, мази, притирки, косметику, даже яды! – Ученый высоко поднял правую руку, уставив указательный палец в потолок. – Давайте возьмем начало нашей эры: великая Мария Греческая или Мария Коптская, французы до сих пор называют изобретенную ею «водяную баню» – bain-marie ! Хотел бы я посмотреть на современную французскую кухню без этого замечательного изобретения! Ни соусов к рыбным и мясным блюдам, ни нежных кремов для тортов, ни выпечки, ни отваров! А это было великое изобретение для первого века нашей эры. Кстати, она же изобрела «керокатис» и «трибикос» – приборы для разделения жидких смесей на отдельные субстанции! А, qu’en pensez-vous, messieurs ? 12 12 «Что вы об этом думаете, господа?» – фр. (прим. автора) Две тысячи лет назад греческая женщина, практически, изобрела перегонный куб! Она создала первую школу химии в Александрии! А первым человеком, который назвал эту науку «химией», наукой древней земли Египта – Хем или Та-Кхем, «тайным священным искусством» – был ее земляк и современник Зосим из Панополиса.

Профессор все-таки вспомнил про бокал с водой и, аккуратно отпив половину, вернул его на журнальный столик.

– До нашего времени сохранилось около тридцати неполных и искажённых книг Зосимы. Он описал в них даже некоторые практические приемы «фиксации» ртути – изготовления ртутных амальгам. А его знаменитая «тетрасомата» – четкий алгоритм изготовления имитаций золота и серебра из различных металлов и добавок. А Болос Демокритский, живший в то же время? – Увлекшись рассказом, профессор вскочил с кресла, дотянулся до полки и снял с нее старый фолиант. – Вот его книга «Физика и мистика», разумеется, более позднее издание. Сам оригинал датирован 200-м годом нашей эры. Именно этим химиком высказана идея о философском камне – гипотетическом веществе, способном превращать неблагородные металлы в совершенные – золото и серебро. Я вас не сильно утомил, господа?

– Нет, нет, профессор, прошу вас, продолжайте! – совершенно искренне заверил его Алекс, открыв и с интересом пролистав фолиант. – Но это же были алхимики! Разве эта наука не была объявлена шарлатанством?

– Мой дорогой друг, вам как лингвисту, конечно, известны шутки, которые играет со смыслом перевод одного и того же слова на различные языки. Иногда смысл меняется до неузнаваемости. Так вот, ал-химия – всего лишь калька с арабского слова, которое произносится как « ’al-khimijya », так же, как и ал-гебра, эл-иксир, например, и многое другое. Таким образом, из греческого оно пришло в арабский, а потом из арабского вернулось уже во многие европейские языки. Кстати, именно арабский химик восьмого века Джабир ибн-Хайян в своих трудах ввел представление о философском камне как о некой субстанции, которая может изменить соотношение ртути и серы в любом металле и превратить его в золото. Этот камень, якобы, может одновременно исцелять все болезни и давать бессмертие…

– Сказки да и только! И вы верите в это, профессор? – не удержался Виктор Манн.

– Понимаю ваш вопрос, Виктор, – сказал ученый, кивнув головой. – Мне задавали его тысячу раз…

Он снова снял очки и, устало прикрыв глаза, долго массировал и разминал пальцами переносицу. Возникла пауза. Профессор произносил имя полковника Интерпола на французский манер, делая ударение на последний слог. Смолев еле сдержал улыбку. Манн незаметно для ученого показал другу кулак: не до шуток, мол!

– Я твердо верю в искренность Джабира ибн-Хайяна и его преданность интересам науки. Кстати, именно из его трудов о сочетании в различных долях серы и ртути выросла целая серо-ртутная теория. Хотя я мог бы перечислять вам бесконечно имена великих химиков древности, их достижения и вклад в современную науку, я назову только самые громкие имена: доминиканец Альберт Великий и его ученик Фома Аквинский, францисканец Роджер Бэкон, Арнольд из Виллановы, Раймунд Луллий, Парацельс, саксонец Иоганн Бёттгер, даже великие Леонардо да Винчи, Исаак Ньютон и Михайло Ломоносов! Все они – люди энциклопедических знаний в различных областях, титаны мысли. Возможно, – профессор развел руками, – они не нашли философского камня, хоть многие и отдали поискам его всю жизнь, но сколько бесценного опыта они принесли науке! Изучая свойства селитры, Бэкон открыл для европейцев секрет черного пороха, а саксонец Бёттгер, проводя опыты с минералами и разными сортами глины, открыл сначала красный, а потом и знаменитый белый мейсенский фарфор! Парацельс, исследуя свойства минералов и смесей, исцелил тысячи людей от смертельных недугов – разве не заложил он тем самым основы современной фармакологии и гомеопатии? Леонардо – великий гений Возрождения в Италии дал мощнейший толчок развитию всех наук и искусств, про Ньютона и Ломоносова, вашего земляка, даже говорить излишне, их колоссальный вклад в науку никогда не будет оспорен.

«Дистилляция», Ян ван дер Страт, 1568 г.

– Почему же тогда алхимиков заведомо считают шарлатанами и мошенниками? – поинтересовался Виктор Манн.