Сергей Изуграфов - Смерть на Кикладах. Сборник детективов №1

– Ты уверен, что он мне нужен? – помолчав, нехотя спросил Смолев. – Без него никак нельзя?

– Можно и без него. Только ты живешь на вилле, где по ночам бродит какой-то маньяк и отстреливает персонал. Я так понимаю, что уговаривать тебя сейчас съехать оттуда бессмысленно, так?

Алекс кивнул. Бросить своих новых друзей – этот вариант он даже не рассматривал.

– Ну, я так и думал. Поэтому, если кто-то еще пострадает, включая тебя, из-за того, что под рукой не было ствола в нужный момент – моя совесть меня заест. Загрызет, косточки не оставит. Ладно, все! Отставить разговоры! Бери, расписывайся и не морочь мне голову. Пошли в тир!

Алекс расписался в ведомости на оружие; Виктор убрал ее в сейф, и оба друга вышли в приемную.

Там уже были все три девушки «нелегкой судьбы», как окрестил их заместитель главы Бюро. Они усиленно делали вид, что заняты важным делом: одна лихорадочно листала ежедневник, другая проверяла, есть ли бумага в принтере, третья – боролась с кофейным аппаратом, и было похоже, что последний побеждал.

Когда Алекс вышел в приемную, все три, как по команде, обернулись в его сторону и солнечно улыбнулись, – Смолев, позабыв о предупреждении Манна, автоматически улыбнулся в ответ. Возникла пауза. Полковник Манн значительно кашлянул в кулак, строго глядя на помощниц. Они грустно вернулись к своим занятиям.

Когда мужчины выходили из приемной, старшая, видимо, набравшись смелости, задала шефу какой-то вопрос по-гречески. Он, повернувшись в пол-оборота что-то ответил им через плечо и закрыл дверь. За дверью раздался радостный крик.

– Что это они? – недоуменно поинтересовался Алекс.

– Да так, выясняли, женат ли ты. Все, пропал секретариат! На неделю разговоров! – он весело рассмеялся, махнул рукой и легонько подтолкнул Алекса вниз по лестнице. – Пошли, займемся делом, перспективный жених!

Пристрелка пистолета в служебном тире Бюро Интерпола показала, что полковник Манн был абсолютно прав. Пистолет удобно лежал в руке, легко перезаряжался, быстро извлекался из заплечной кобуры. Снаряженный магазином повышенной емкости на тридцать патронов показывал впечатляющую огневую мощь и точность попаданий по всем десяти мишеням, что выставил им работник тира. При стрельбе с глушителем звук выстрела напоминал резкий сухой щелчок, как от сломанной ветки.

Отстрелявшись и сдав оружие на проверку и чистку, друзья присели за столик в соседнем помещении, где можно было выпить кофе и передохнуть. В этот момент айфон Смолева издал характерную трель. Алекс прочел «смс» от Катерины и довольно хмыкнул.

– Помнишь, полковник, – обратился он к Виктору, – ты спрашивал меня про письмо, а я обещал рассказать, если дело выгорит? Похоже, надо срочно возвращаться на остров: Фламели еще на нем. Более того, не исключено, что они на территории виллы.

В двух словах рассказав суть дела, он показал ему «смс», которое гласило: «Босс, Ирини только что приехала от Спанидисов. Передала ей ваш конверт, как вы просили. Она его взяла. Вопросов не задавала. Катерина.»

В самолете все пятьдесят минут обратного пути на остров Алекс читал книгу Жака Садуля, пытаясь разобраться в основных понятиях алхимической науки, которые сформулировал французский исследователь.

Найдя особенно интересное место, он вырывал из своей записной книжки лист, сворачивал его и использовал как закладку.

Прочитав очередную страницу, Алекс глубоко задумался, потер привычным жестом шрам на левом виске и, перевернув лист обратно, стал перечитывать текст снова, пытаясь осознать все сказанное.

«Алхимик», Джозеф Леопольд Ратинкс, 19-й век

«Философский камень предстает перед нами в виде прозрачного, светопроницаемого тела, красного в массе, желтого после измельчения; он обладает большой плотностью и чрезвычайной плавкостью, хотя при любой температуре сохраняет свой характер, при этом благодаря своим качествам становясь жгучим, ярким, всепроникающим, неудержимым и несгораемым».

«Сам по себе камень не обладает способностью совершать трансмутацию; он лишь позволяет приготовить порошок-катализатор, с помощью которого и происходит эта знаменитая операция. В твердом состоянии камень сплавляли с очищенным золотом или серебром.

Порошок для трансмутации любого металла в золото, то есть для хрисопеи, был красного цвета, а полученный с помощью серебра – белого.

Хрисопею описывали неоднократно: например, взяв один грамм порошка на сто граммов металла, его бросали – смешав с воском или обернув в бумагу – в расплавленный и доведенный до точки кипения металл. Примерно через пятнадцать минут металл целиком превращался в золото, нисколько не теряя в весе».

«Впрочем, почти во всех трудах по алхимии указывается, что философский камень служил также для получения жидкого золота, или универсального снадобья, равно как и эликсира долгой жизни.

Подобные формулировки совершенно ошибочны. Абсурдно утверждать, что камень служит и для трансмутации металлов, и для приготовления универсального снадобья, и для изготовления эликсира.

Философский камень используется только для изготовления универсального снадобья, которое и является эликсиром долгой жизни».

«Для чего же служила трансмутация? Она была всего лишь контрольной проверкой, производимой по завершении магистерии с целью удостовериться, что полученная субстанция действительно представляет собой философский камень. В этом состоит главная особенность герметического искусства: алхимики отнюдь не видели свою цель в трансмутации металлов ради получения золота, как полагала публика, они должны были произвести эту операцию, чтобы убедиться в качествах своего камня.

Именно поэтому мало кто из адептов был богат: обычно они совершали две или три проекции с единственной целью – обновить запас эликсира долгой жизни.

Истинные алхимики никогда не жаждали обладать благами земного мира и, в частности, золотом. Посредством трансмутации металлов они стремились преобразовать самих себя, принимая в течение двух лет гомеопатическую дозу раствора философского камня». 19 19 Жак Садуль, «Сокровище алхимиков» – прим. автора

Алекс в глубокой задумчивости пометил и эту страницу закладкой, закрыл книгу и перевел взгляд в иллюминатор, разглядев в нем сады и многочисленные фермы, пришедшие на смену бескрайней морской глади. Вот промелькнула и темно-зеленая полоска лимана, рядом с которым был расположен аэропорт.