Мелинда Ли - Тайны не умирают

Морган повернулась к нему.

– Новости есть? – спросила она.

– Да нет, ничего существенного, – ответил он и поставил телефон на зарядку.

Морган последовала его примеру.

– Жаль, что так. Я чувствую, как ты переживаешь.

Ланс склонился к ней и поцеловал.

– Давай поспим немного. Переживать будем завтра.

Морган понимала, что говорит он это скорее ради нее, чем ради себя. В конце концов, это она засыпала в любом состоянии, несмотря на стресс или подавленность. Ланс был человеком иного склада. Но спорить с ним не было сил. Она придвинулась ближе и прикрыла глаза. Вспомнив о его побеге прошлой ночью, она закинула на него ногу, чтобы на этот раз он точно никуда не исчез.

Ланс приоткрыл один глаз. Казалось, и мгновения не прошло с тех пор, как он положил голову на подушку. В нос ударил странный запах.

– Меня стошнило, – сообщил из мрака тихий голосок. Ланс разглядел, что у кровати с заплаканным личиком стоит Софи. От нее исходил узнаваемый запах рвоты.

– Бедненькая моя, – проговорила Морган, выбираясь из постели. – Пойдем-ка смоем с тебя всю грязь. Где тебя стошнило?

– В кроватке, – ответила Софи, шумно дыша.

Морган взяла ее за руку и повела в ванную.

Ланс тоже поднялся, невольно сдвинув матрас.

– Понял.

Он вышел из спальни и направился по коридору в детскую. От стоявшего там зловония его самого чуть не вывернуло. Удивительно, что запах не разбудил остальных девочек. Он снял с кроватки грязную простыню и наматрасник и отнес их в стиральную машину, потом вернулся в комнату, побрызгал матрас дезинфицирующим спреем и достал чистую пижаму. А потом пошел в ванную и постучал в дверь. Морган приоткрыла ее и отдала ему грязную пижаму в обмен на чистую. Этот самый маневр они уже с десяток раз проделывали на минувшей неделе.

За последние три месяца Ланс многому научился. В воспитании крайне важна командная работа. Вот только в их случае силы были неравны: трое детей против двоих взрослых. Будь их семья хоккейной командой, преимущество всегда было бы на стороне девочек.

Запустив стиральную машинку, он вернулся в спальню и натянул футболку, готовясь уступить свое место Софи, а самому перебраться на диван.

Морган с дочкой вышли из ванной. Софи, всегда такая бойкая и непослушная, теперь казалась измученной и несчастной. У Ланса при взгляде на нее просто сердце разрывалось.

Вместо того, чтобы забраться на кровать и прильнуть к маме, Софи обняла его за ноги.

– Можно я посплю с тобой и мамой?

Он подхватил ее на руки и осторожно уложил между собой и Морган.

– Ну конечно!

Лицо у нее было красное, воспаленное. Даже странно было видеть такую малышку в столь болезненном состоянии.

Он потрогал ей лоб. Тот был пугающе горячим.

– У нее жар? – спросил он Морган.

– Да, – ответила она и сходила в ванную за влажным полотенцем и градусником. – Но жаропонижающие я ей давать пока не хочу…

– Разумно, – отозвался Ланс. Он на горьком опыте успел убедиться, что не стоит давать ребенку лекарства, пока не удостоверишься, что его в ближайшее время больше не стошнит. Ярко-красный сироп, которым они лечили малышек, было крайне трудно вывести с бежевого ковра.

Морган провела электронным градусником по лбу малышки.

– Тридцать девять, – сообщила она, отправилась на кухню и вскоре вернулась с глубокой железной миской и поставила ее рядом с Софи. – На всякий случай.

До самого утра они толком не спали. Софи вырвало еще несколько раз. Когда сквозь шторы пробились первые лучи солнца, Ланс посмотрел на малышку. Она крепко спала, и с ее личика не сходила пугающая бледность, если не считать двух неестественно ярких пятен румянца на щеках. Под глазами залегли темные круги.

Он растолкал Морган, которая задремала, сидя на постели.

– Не нравится мне ее вид.

Морган тут же проснулась, взяла градусник, лежавший на тумбочке, и измерила дочке температуру.

– Сорок…

– Она такая вялая, – заметил Ланс, и в груди у него защемило от тревоги. Еще никогда ему не доводилось иметь дела с детьми, заболевшими настолько серьезно. Ни у Мии, ни у Эйвы таких осложнений не было. – Так ведь не должно быть?

Морган уже вскочила с постели и, сбросив пижаму, натягивала джинсы.

– Не должно. Отвезем ее в больницу.

Ланс тоже вместо пижамных штанов надел брюки, висевшие на спинке стула, сунул босые ноги в кроссовки и бережно взял на руки девочку.

– Пойду предупрежу дедушку, – сказала Морган, надевая кроссовки, в которых обычно выгуливала собак, и пулей выскочила за дверь.

– Ждем тебя в машине, – отозвался Ланс и тоже покинул спальню.

Софи беспокойно заерзала у него на руках и пробормотала:

– Хочу мое одеялко…

Хотя вообще Софи была не из тех детей, которые повсюду таскают за собой любимые вещи. Обычно ей было не до этого.

– Сейчас, солнышко, – отозвался Ланс и, заглянув в спальню к девочкам, поднял с пола детское одеяло с котенком. По счастью рвота на него не попала.

Он укутал в него Софи, оглядел Мию и Эйву, чтобы удостовериться, что с ними все в порядке, и вышел из дома. Пока он пристегивал Софи к детскому креслу в минивэне, Морган тоже выбежала на улицу. Краем глаза Ланс заметил дедушку Морган, который наблюдал за их сборами, опершись на тросточку и закутавшись в халат.

Морган села на заднее сиденье, рядом с дочкой. Уже через пятнадцать минут они были у больницы – спасибо Лансу, который вел машину так, точно они гнались за опасным преступником. Машина притормозила у стеклянных дверей. Морган понесла Софи внутрь, а Ланс поехал на парковку. Поставив машину, он побежал ко входу, не в силах заглушить в себе тревогу.

Когда он ворвался внутрь, Морган стояла у стойки регистрации и разговаривала с медсестрой. Софи лежала у нее на груди, а сумочка свисала с предплечья. Ланс поспешил к ним. Стоило девочке его увидеть, и она протянула к нему ручки. Он забрал ее и прижал к груди. Софи была совсем крохотная и легкая, как пушинка, а под тонкой хлопковой пижамой чувствовался жар.

Ланс гладил девочку по спине, пока Морган разговаривала с медсестрой и заполняла документы.

– Идите за мной, – велела медсестра и повела их в маленькую палату за двойными дверями. Вскоре туда пришли и другие медсестры. Ланс хотел было положить Софи на кушетку, но она крепко вцепилась в него. Он начал осторожно разжимать ее хватку.

– Да ничего страшного, папа, – обратилась к нему медсестра. – Пусть на коленках у вас посидит.

Когда Ланс услышал в свой адрес слово «папа», сердце так и замерло у него в груди, но поправлять медсестру он не стал, а вместо этого сам сел на кушетку, не выпуская из рук Софи, пока медсестра замеряла ей пульс, давление и температуру.