Риа Фрай - Не ее дочь [litres]

Защелкали камеры, зашуршали микрофоны, горячие лампы ослепляли. Все это для них, для журналистов, которые как пираньи набрасываются на все человеческие трагедии.

Возглавивший расследование Фрэнк обещал, что запись пройдет быстро и безболезненно. Но она не могла быть безболезненной. Дом перевернули вверх дном, перебрав и описав все личные вещи – расчески, зубные щетки, одежду, обувь, бумаги, имейлы и файлы. Искали под мебелью, у задних стенок ящиков, в машинах. Весь дом засыпали порошком, снимая отпечатки пальцев. Нашли новые следы грязных ног на кухне и на заднем дворе, ведущие к рощице, – единственная зацепка.

На второй день, когда полицейские нашли стопку записей о прошлых жизнях с сеансов терапии, Эми застыла в коридоре. Записи хранились в бардачке ее машины. Полицейские опустили крохотные кассеты в мешок, запечатали его и унесли. Она запаниковала, вспомнив истории и признания на этих лентах и как можно извратить их содержимое и использовать против нее.

Эми чуть не высказала все это Фрэнку, но не стала. Она смущалась, чувствуя, что влюбляется в него. Ему было около пятидесяти или чуть больше. Вероятно, его жизнь наполнена расследованиями, плохими новостями и чудесами. Эми представляла, как летом он ездит на мотоцикле под беспощадным солнцем, останавливается в домике у озера, рубит дрова и добывает себе ужин, расхаживая по лесу с ружьем голый по пояс. Вообразив его загорелую волосатую грудь, Эми сглотнула. Он был вдовцом. Хотя бы это она знала. Видимо, работа заполняет всю его жизнь, он, несомненно, с головой окунется в это дело.

Это была официальная пресс-конференция, единственная, на которую согласилась Эми. Ричард, который мог бы помочь в такой ситуации, выглядел совершенно безучастным, с каменным лицом стоял рядом и раскачивался, явно чувствуя себя столь же неловко.

– Благодарю за то, что пришли, – начал Фрэнк. – Мы собрались здесь, чтобы обсудить исчезновение пятилетней Эммы Грейс Таунсенд, уроженки Лонгвью. Если у кого-нибудь из ваших знакомых есть информация, пожалуйста…

Эми не слушала его, сделав вид, что он говорит о ком-то другом, из другого города. Это не ее Эмма Грейс. Не может такого быть, чтобы вся страна искала ее дочь. Эми не могла даже думать о том, что будет, когда Эмма вернется – последствия травмы, терапия. Как они это оплатят? А если она станет еще более замкнутой, эмоционально нестабильной или получит физические травмы?

Придется всю жизнь посвятить реабилитации дочери. Они уволятся, залезут в долги, и Робби будет есть деревянной ложкой и сам о себе заботиться. Нет, такое не может произойти с их жизнью.

Ричард ткнул ее локтем – оказывается, настала ее очередь говорить. И что тут сказать? Эми посмотрела в камеру номер один, но ей велели повернуться ко второй. Она откашлялась и услышала свой голос, который говорил какие-то глупости.

– Мама тебя любит. Если ты меня слышишь, вернись домой. Ты нам нужна. Если кто-то забрал Эмму, пожалуйста, верните ее. Ей нужна семья.

Какая нелепость. Никто не объяснил ей, что говорить, и как только стандартные просьбы слетели с языка, Эми услышала чье-то хихиканье в дальнем углу залитого светом зала. Фрэнк сжал ее плечо. Эми повернулась к нему, ища взглядом одобрение, и Фрэнк кивнул – она сделала все как надо.

Следующие двадцать минут они отвечали на вопросы журналистов. Как минимум двадцать раз Эми спросили об отношениях с дочерью. Кто-то явно копал в этом направлении. Наверное, соседка услышала ссору, одну из миллиона, и выдала Эми, потому что никто ее не любил. Кто-нибудь в школе признался, что Эмма всегда была в синяках и носила одну и ту же грязную одежду. Карла могла сказать, что была Эмме вместо матери, а Эми плохо обращалась с девочкой. Ее распнут.

Наконец Фрэнк увел их со сцены вглубь комнаты. Эми рухнула на стул и стала обмахиваться руками.

– Боже, это было ужасно. Простите. Я не знала, о чем говорить.

Ричард привалился к стене и тоненько завыл. Эми подавила порыв его ударить и рявкнуть, чтоб не распускался.

Фрэнк набрал сообщение на телефоне.

– Слушайте, мы получаем звонки по специальной линии. И это уже хорошо. Конечно, нужно их проверить, но это уже шаг вперед.

– А поисковый отряд?

– В лесу было пусто. Около вашего двора много следов, но это ожидаемо. Есть и следы, ведущие через лес, но там часто ходят подростки… Ну, в общем, занимаются там всяким. Да еще шел дождь, так что…

Фрэнк покраснел, и Эми нашла это привлекательным. Интересно, он с кем-нибудь встречается? У него есть дети? Где они?

Ричард поднял голову и вытер слезы.

– Если она была в лесу, то куда пошла? Ее забрали из нашего двора? Или она просто растворилась в воздухе? Ее похитили инопланетяне? А?

– Собаки взяли след у вашего дома, но потеряли его у школы.

– О боже! Думаете, ее забрал кто-то из школы?

Почему она не подумала о такой возможности? Все эти самодовольные родители из школы Монтессори осуждали их, потому что Эмма не приносит обед из органических продуктов и не носит одежду из переработанного пластика. Может, какая-нибудь самоотверженная мамаша, пытающаяся всех осчастливить, решила, что Эми негодная мать, и забрала Эмму?

– Вы проверили семьи из школы? Ричард, возможно, прав.

Ричард встал и заправил рубашку обратно в брюки.

– А знаете, я ведь замечал, как некоторые матери смотрят на нас с Эммой, когда я привозил ее в школу. Осуждающе. Может, она у кого-то из них? Наверняка. Это все объясняет.

Фрэнк сунул телефон в карман и выставил вперед руки.

– Давайте пока успокоимся. Мы заглянем к каждой семье из школы и по соседству. И проверим все ниточки. – Он посмотрел им за спину, на Барри, который подавал ему знаки. – Мне нужно кое-чем заняться, но встретимся в участке.

Робби остался с Карлой. Похоже, все свободное время они проведут в участке. Ричард схватил Эми за локоть, и она позволила увести себя к выходу, проталкиваясь сквозь журналистов к машине.

По пути она слышала вопросы, выкрики и обвинения и задумалась о том, как же странно устроен мир и в то же время предсказуемо. Нужно нанять адвоката. Ронни был ее давним другом и помогал Эми с недвижимостью после смерти ее матери. Он наверняка знает, как себя вести, как разобраться с ненавистниками. Ричард запер двери и завел машину, даже не потрудившись пристегнуться.

– Пристегни ремень, Ричард.

Он подчинился и подъехал к задней двери участка. Радио в машине было выключено, Эми слышала только биение собственного сердца о ребра, хаотичную симфонию страха и напряжения.

– Поверить не могу, что наша жизнь стала такой, – сказал Ричард. – Как это могло случиться?

Эми молчала, не желая признавать свою роль в происходящем.

– Я правда хочу знать. Как это случилось?