Линкольн Чайлд - Старые кости

– Да, сэр.

– Короче говоря, эта ветвь расследования тупиковая и я ее обрубаю. Вспоминайте, где все началось, и возвращайтесь в Нью-Мексико и Аризону.

– Да, сэр, – повторила Корри.

Щеки горели. Только бы не разреветься!

Морвуд потянулся через стол и похлопал ее по плечу:

– Корри, из вас получится хороший агент. Простите за банальность, но все мы с чего-то начинали.

– Спасибо, сэр.

– Я забронировал для вас номер в гостинице Траки. Переночуете здесь, а утром вместе поедем в Альбукерке.

Корри поглядела на него:

– В Альбукерке?

Прозвучало глупо, но решение Морвуда никак не укладывалось в голове. Хотя чего она ожидала? Ведь Морвуд велел ей приехать с вещами.

Наставник кивнул:

– Здесь ваша работа закончена. Раз постановлено, что гибель Пила – несчастный случай, расследовать нечего.

Нора сидела в своей палатке и делала записи в журнале, пока еще не совсем стемнело. Ведь эту дату можно считать торжественной. Раскопки завершены. Череп Паркина, конечно, отсутствует, зато отыскали ногу Саманты Карвилл, и теперь ее можно похоронить вместе с обнаруженными ранее останками. Золото еще не нашли, но, пока идут сборы, время на поиски будет. Кто знает – вдруг в ближайшие дни лавиносборник обвалится? На эту неделю обещали ливни и грозы. Ну а если не повезет, они просто вернутся за кладом позже – скажем, летом, когда сойдет весь снежный покров.

– Идите все сюда, выпьем шампанского! – позвал ее Клайв из полевой кухни.

Нора с улыбкой закрыла блокнот и вышла из палатки. Клайв стоял у костра, размахивая бутылкой:

– Это надо отпраздновать!

– Я тебя умоляю, хватит ее трясти! – проворчал только что вышедший из палатки Бёрлесон.

После отъезда агента ФБР гнетущая атмосфера, воцарившаяся в лагере, развеялась. Настроение у всех было приподнятое, даже у Мэгги. В последнее время повариха пребывала в мрачном расположении духа, но после того, как Нора рассказала ей, что пропавшую ногу Саманты Карвилл нашли, сразу развеселилась. Хлопотала у огня, готовясь положить на решетку гриля сырые стейки и початки молодой кукурузы.

Клайв с громким хлопком открыл бутылку. Пробка взлетела в воздух. Уиггетт ловко схватил ее одной рукой.

– Кто пробку поймал, тому и первый бокал, – объявил Уиггетт, протягивая жестяную кружку.

Бентон налил в нее шампанского, прошел с бутылкой по кругу. Когда опустела первая, открыл вторую.

Клайв поднял «бокал»:

– За партию Доннера – за тех, кто погиб, и за тех, кто выжил.

– За партию Доннера!

Все выпили, и вот по кругу пошла гулять уже третья бутылка.

– Ну, чем похвастаетесь? – спросил Бёрлесон. – Рассказывайте, какие открытия совершили.

– Когда речь идет об археологических раскопках, девяносто девять процентов серьезных открытий делают в лаборатории. Но мы уже многое выяснили.

– Мы все внимание.

– Очевидно, что обитателям Потерянного лагеря пришлось тяжелее, чем всем остальным. Мы обнаружили множество свидетельств лишений, которые выпали на их долю. Они выстроили самодельную хижину, съели и волов, и собак. Но к человеческому мясу долго не притрагивались, если не считать раннего момента слабости, когда двое убийц – а все указывает на то, что это сделали именно они, – выкопали замерзшее тело Саманты Карвилл и стали есть ее ногу. Но в конце февраля, после смерти Альберта Паркина, не выдержали почти все, и тогда каннибализм в лагере стал обычным делом. А затем, если верить рассказу Бордмена, всех охватило безумие.

– В смысле, у них крыша поехала? А почему? – спросила Мэгги.

– Длительное голодание способно вызвать неврологические проблемы, включая временное помутнение рассудка. Даже в других двух лагерях, где положение было не настолько отчаянным, наблюдались подобные явления, пусть и не в том масштабе.

– А как с установлением личности? Сколько людей идентифицировали? – спросил Бёрлесон.

– Кости ломали, варили, грызли, а потом варили снова, чтобы извлечь все питательные вещества до последней капли. Вот в каком отчаянном положении оказались эти люди. Предстоит долгая и непростая работа в лаборатории. Пока мы с большой степенью уверенности установили личности четырех человек: Саманты Карвилл, Шпитцера, Рейнгардта и Альберта Паркина.

– А что с золотом? – уточнил Уиггетт.

– Верю, что мы его найдем. – Нора повернулась к Клайву. – Хотите что-нибудь прибавить?

Историк отпил глоток шампанского, собираясь с мыслями.

– Не буду произносить речей. Просто от всей души поблагодарю вас всех. Каждый из вас так или иначе помог этому проекту осуществиться. Особенно я благодарен вам, Нора. Вы знаете, как для меня важны раскопки Потерянного лагеря. Вы не только помогли организовать экспедицию, но и терпеливо отвечали на все мои многочисленные вопросы.

Клайв выдержал паузу.

– Очень важно узнать, что конкретно здесь произошло. Это не только история о каннибализме и смерти. Партия Доннера – пример отваги и борьбы за жизнь.

Мэгги клала стейки и кукурузу на решетку гриля над горячими углями. Раздалось шипение жарившегося мяса. После разговоров о каннибализме и звук, и запах отбивали аппетит. «Если бы не кукуруза, осталась бы голодной», – подумала Нора.

После шампанского все шли спать в приподнятом настроении. Уютный запах костра и стрекотание сверчков постепенно убаюкали Нору. Но посреди ночи ее разбудили громкие голоса. Она расстегнула молнию на входе в палатку. Лучи фонарей рассекали темноту. Посреди лагеря в широкой пижаме стояла Мэгги и что-то громко рассказывала. Похоже, ей приснился еще один кошмар.

Нора натянула куртку и вылезла из палатки на холодный ночной воздух. Остальные ее не заметили.

– Вон там, среди деревьев! – громко втолковывала всем Мэгги. – Своими глазами видела зеленый свет, и он двигался!

– Какой свет? От фонаря? – уточнил Бёрлесон.

– Нет! А потом я слышала голос. Честное слово, слышала! Будто кто-то хотел закричать, но не мог. Такой захлебывающийся, булькающий звук.

Бёрлесон положил руку ей на плечо.

– Ты уверена, что тебе это все не приснилось? – мягко спросил он. – Сегодня археологи нашли пропавшую ногу Саманты. Может, тебе из-за этого спокойно не спится?

– Да вот вам крест…

Мэгги осеклась, и ее плечи затряслись от громких рыданий.

– Ну успокойся, – произнес Бёрлесон и обнял ее.

– А где Уиггетт? – вдруг спросил Клайв.

– Этого парня пушками не разбудишь, – ответил Бёрлесон, но через секунду прибавил: – Пойду посмотрю.

Луч его фонаря замелькал среди палаток.

Вдруг Бёрлесон объявил:

– Его там нет.

Вернувшись к остальным, Бёрлесон произнес:

– Сапог не видно, пижама валяется на койке. Должно быть, оделся и ушел.