Линкольн Чайлд - Старые кости

Болезнь племени форе в Новой Гвинее.

– О боже! – выдохнула Нора.

Корри почувствовала смену интонации и сразу открыла глаза:

– Что такое?

– Есть один случай. Его изучают все студенты-антропологи. В Новой Гвинее жило племя форе. Примерно сто лет назад многие члены племени начали сходить с ума и умирать. Только в шестидесятых годах двадцатого века врачи догадались, что причина эпидемии – ритуальный каннибализм. Когда человек умирал, члены семьи съедали его в знак любви. Врачи обнаружили, что смерть несет не обычный вирус или бактерия. Речь идет о прионном заболевании.

– Прионном?

– Да – как коровье бешенство или болезнь Крейтцфельдта – Якоба у людей. Прионы не микробы. Это не вирусы и не паразиты. Они даже не живые существа, а белковые частицы с очень необычными свойствами. Если употребить мясо носителя в пищу, прионы распространяются по всему телу, а когда вступают во взаимодействие с другими белками, видоизменяются и становятся смертельно опасны. Перед прионами особенно уязвимы белки мозга – отсюда и безумие.

– Откуда они взялись, эти прионы?

– В первые годы двадцатого века у одного из членов племени форе возникла случайная мутация, и его тело начало вырабатывать прионы. Этот человек стал первым носителем. Когда он умер и был съеден, болезнь распространилась. Чем дальше, тем больше.

Корри застонала:

– Значит, Альберт Паркин – как тот человек из племени? Носитель мутации?

– Возможно. Болезнь Крейтцфельдта – Якоба – страшное заболевание. Вакцины нет, лекарства тоже, к тому же частицу белка нельзя уничтожить при помощи стерилизации или дезинфекции. Она неизменно вызывает смертельный исход. – Нора нахмурилась. – Но прионные болезни убивают лет за пятьдесят, а люди в Потерянном лагере начали умирать через неделю после того, как съели Паркина.

– Значит, Паркин являлся носителем очень быстро распространяющейся формы болезни.

– Возможно, – согласилась Нора.

Корри села, игнорируя боль:

– Нора, только подумай. Болезнь, убивающая за несколько дней. Ни вакцины, ни лекарства нет. Смертность в ста процентах случаев. Стерилизация не помогает. Ну и что это, по-твоему?

– Что-то ужасное. Демоническое.

– Более того. Это универсальное оружие.

– Вот дерьмо!

– Это еще мягко сказано. Биологическое оружие, по сравнению с которым сибирская язва, лихорадка Эбола или оспа – безобидный насморк. Неудивительно, что эта штука стоит дороже золота. Ради нее готовы убивать и идти на что угодно. Представь, что будет, если использовать этот белок в качестве оружия и распылить над городом при помощи аэроразбрызгивателя. Или поместить в бомбу. Или запустить в водопровод…

Вдруг раздался странный звук, похожий на булькающее икание. Нора обернулась к лежавшей напротив Фьюджит. Бульканье сменилось чем-то отвратительным, отдаленно напоминающим низкий смех. Широко открытыми глазами Фьюджит глядела на Корри. Из уголка рта стекала струйка крови.

– Значит, ты все слышала, – произнесла Корри.

Фьюджит молча глядела на них.

– Мы правы?

Окровавленные губы президента снова разомкнулись. Но собиралась ли она ответить или снова разразиться жутким смехом, Нора так и не узнала, потому что завывания шторма внезапно заглушил шум приближавшегося вертолета.

27 мая

Корри Свонсон остановила свою видавшую виды «камри» 2002 года у обочины 7227 северного девяносто восьмого шоссе и заглушила двигатель. День выдался безоблачный и невыносимо жаркий. Уже за минуту машина нагрелась, будто духовка, включенная на полную мощность. Но раз уж Корри отправили служить именно в Альбукерке, придется привыкать.

Она поглядела на фасад жилого дома. Если не считать «БМВ» 3-й серии, припаркованного у края тротуара, с прошлого ее приезда здесь ничего не изменилось. С того дня прошло меньше месяца. Тогда почему у Корри такое ощущение, будто здесь все по-другому?

«Вот что изменилось – я!» – вдруг поняла она. Агент Свонсон сама стала другой.

GPS-навигатор «Garmin» на лобовом стекле – машина Корри старая, и подобные удобства в нее не встроены – по-прежнему включен и высасывает энергию из аккумулятора. Корри отсоединила его от прикуривателя. Взглянула на карту и заметила, что она всего в миле от знаменитого поля для гольфа Трун-Норт. Корри играла там раз пятьдесят, не меньше, и хорошо помнила это место, особенно лунку пар-5 № 3 с ее коварным изгибом. А это неровное поле, окруженное кактусами! Конечно, все это было знакомо Корри только по компьютерной видеоигре в Академии Филлипса в Эксетере. Свонсон всегда мечтала научиться играть по-настоящему, чтобы любоваться красивыми пейзажами вокруг и испытывать ощущение свободы. Может, здесь у нее найдется для этого время.

Но Корри понимала, что, предаваясь воспоминаниям, лишь откладывает неизбежное. После выписки из больницы Морвуд принудительно отправил Корри в отпуск, хотя она в нем нисколько не нуждалась. Нора и ее команда тоже маялись из-за вынужденного ожидания. Их работу затормозило и расследование трех убийств, и скандал в институте, связанный с внезапным отстранением Фьюджит. Археологи ждали, когда их допустят обратно на место раскопок, чтобы забрать артефакты и вернуть долину в прежний вид. Но данные обстоятельства никак не объясняли, для чего Корри решила предпринять эту однодневную поездку. Почему не поленилась приехать сюда? Считала своим служебным долгом довести все нити расследования до логического завершения? Или дело в чем-то другом?

«Хватит психоанализа! – велела себе Корри. – Просто встань, поднимись по лестнице и позвони в чертову дверь!»

Но ей не пришлось этого делать. Дверь открылась сама, и на пороге показалась знакомая фигура с огромной охапкой одежды в руках. Человек зашагал к «БМВ». Корри узнала его сразу. Прежде чем он обернулся и заметил, что она неизвестно зачем сидит в машине, Корри открыла дверцу, вылезла – как всегда, неловко, но с рукой на перевязи по-другому не получается – и подошла к нему. Он выглядел точно так же – потертые джинсы, линялая футболка, – но татуировок не прибавилось. Да и свежих порезов на руках не видно, в чем с облегчением убедилась Корри.

При ее приближении он нахмурился. Без формы узнал ее не сразу. Корри воспользовалась моментом, чтобы повнимательнее его рассмотреть: ни синяков, ни других повреждений, волосы причесаны, лицо недавно выбрито. Ну, относительно недавно.

Узел напряжения, все туже затягивавшийся в ее груди по дороге до Скоттсдейла, начал понемногу ослабляться.

– Я вас знаю, – произнес он. – Вы агент ФБР…

Корри поняла, что сам он фамилию не вспомнит.

– Свонсон. Но ты зови меня просто Корри.

Он кивнул, потом открыл дверцу «БМВ» и бросил одежду внутрь. Коллекция дисков и пластинок уже лежала на заднем сиденье, причем хозяин сложил ее гораздо более аккуратно, чем свой гардероб.